Ромки нет, а этот – живет, несмотря ни на что!
Я поднялся и с трофейным «вальтером» шагнул ближе. Остановился над раненым бандитом. Прицелился ему в лоб.
Металл спускового крючка приятно холодил мой палец.
А Седой угрюмо смотрел куда-то в зрачок ствола. И не просил пощады – будто заранее смирился с неизбежным. Словно по-другому и быть не могло.
«Так устроен мир-р-р!» – вдруг всплыло из памяти рычание Сколковского упыря. Неужели тот был прав?
Я сплюнул на траву. И медленно опустил пистолет.
– Катя… Перевяжи его!
– Что? – удивленно захлопала она ресницами.
– Перевяжи, – мрачно повторил я, – аптечка в кабине!
Пока она возилась с бинтами и медицинским пластырем, я обыскал Седого. Но обнаружил только бумажник с десятью тысячами рублей и кредитной карточкой. Еще там имелась фотография – аккуратно упакованная под прозрачный пластик. Счастливые мальчик и девочка обнимаются на фоне моря.
– Твои? – спросил я.
– Внуки, – коротко отозвался Седой.
– И дети, наверное, есть?
– Нету… Упыри их сожрали. Еще в первую войну кланов.
Я умолк, рассматривая фотографию. Потом вернул бумажник ему в карман.
Сухо спросил:
– Ты ведь – единственная их опора, кроме тебя, у них никого? Как же ты ввязался в такое поганое дело?
– Будто сам не знаешь. Я стар для всего. Большой риск – большой куш. Хватит, чтоб уйти на покой…
Я мотнул головой. Может, у кого-то хватило бы терпения это выслушивать – только не у меня и не сейчас:
– Кто был заказчик? Откуда вы узнали наш маршрут?
Седой поморщился:
– Не моя была затея. Счастливчик все замутил.
– Хорошая у него кликуха…
– На самом деле он – Лаки-бой[4]. Прожил двенадцать лет в Лондоне, говорят, обделывал дела для тамошних кланов.
– Ага, надежный кореш, – кивнул я с издевкой.
– А мы с ним не корешились. Это у Шето были завязки. Он и меня втравил в историю.
– Очень удобно переводить стрелки на покойника.
– Можешь не верить – твое право. Но если б я накануне не потерял три сотни штук за одну полицейскую облаву – хрен бы на такое подписался. Я гниль за версту чую!
– И сколько вам дали аванса?
– Сто штук – на всю орду.
– Негусто.
– Так и дело, казалось, плевое. Счастливчик говорил – для крепких пацанов на пять минут. Отобрать груз у троих «идейных».
– А куда самих «идейных»? В землю? – мрачно усмехнулся я. – Говори как есть.
– Со мной речь шла конкретно о грузе. А уж о чем они с Шето столковались…
– Место для засады ты выбирал?
– Я, – не стал он юлить, – и найти нормальных пацанов помогал. Но Шето все равно набрал всякой сволочи, которую и в расход не жалко. Делиться он не любил. С-сука!
– Ага, – сплюнул я, – прямо паршивая овца в вашем кристально чистом коллективе…
Жадность. Обычная жадность.
Вот что их погубило. Сначала заставило подписаться на гнилое дело, потом открыть фургон – вопреки инструкциям заказчика. Людские пороки – единственное, что делало людьми эту стаю шакалов.
Но их след – все, что у меня есть.
– А где найти этого… Лаки-боя?
– Зачем тебе? Он же только посредник. И по-моему, вообще в глаза не видел заказчика…
– Это по-твоему, – сухо оборвал я.
Катя заканчивала перевязку. Рана у Седого отнюдь не смертельная. За пару недель останется максимум отметина. И что потом? Будет дальше мутить крутые дела, зарабатывая на спокойную старость?
Шанс уцелеть у него небольшой, но у живого всегда есть шанс…
А у Кида и Ромки никогда уже не будет. И если теперь я остановлюсь, значит, погибли они зря.
Тогда победа будет за рыжим… Но разве я подарю ему нашу победу?
Покосился на упыря в отключке. С этим тоже ничего особенного. Во всяком случае, для поставленных целей – вполне пригоден.
Пока жив хоть один из нашей группы – операция будет продолжаться…
– Карен, ты хочешь увидеть, как взрослеют твои внуки?
– Вопрос, полагаю, риторический?
– Нет, конкретный. С того момента, как вы подписались на это дерьмо, – вы все покойники. И с тобой – только временная задержка. Заметь, без всякого моего напряга. Могу хоть сейчас отпустить тебя на все четыре стороны. Проживешь ты недолго – ровно до того момента, как заказчики узнают, что ты уцелел.
– Пусть сперва найдут.
– Эти – найдут!
Я почти не сомневался, кто за всем стоит. Точно не питерский клан, мечтающий освободить рыжего собрата, – иначе сюда явились бы не бандиты, а до зубов вооруженный спецотряд ОКАМа.
Лаки-бой – очень говорящее погоняло. И биография у него – тоже интересная.
Служил тамошним кланам?
Может быть. И наверняка не только англичанам. Лондон – любимое место для тех, кто мечтает подвинуть питерских. Там полно беглецов из кланов-конкурентов. Имеющих тут, в России, очень хорошие связи.
Втемную использовать банды наемников – это в их стиле.
Не знаю, на кой ляд им понадобился рыжий – как разменная фигура в торге с питерскими или для иной комбинации? В остальном – расклад ясный…
– Чего ты от меня хочешь, Тень? – вздохнул Седой, осторожно прислоняясь спиной к колесу «Газели».
Я моргнул, всматриваясь в его застывшую, как маска, физиономию:
– Хочу увеличить твои шансы.
Он качнул головой. И скупая улыбка морщинами прорезала его лицо:
– Хочешь, чтоб я помог отыскать среди ваших «крысу»?
Несмотря на ранение, соображает быстро. Только в моей ситуации глупо так далеко загадывать.
– Пока что мне нужен Счастливчик.
Он скептически вздохнул:
– Думаешь, так мои шансы уцелеть вырастут?
– Думаю, в этом случае главные проблемы будут у Лаки-боя.
Седой закрыл глаза, словно разговор его утомил. Но я знал, что это всего лишь игра. И криво усмехнулся:
– Разве ты упустишь случай поквитаться с тем, кто тебя подставил?
Он слабо шевельнул рукой:
– В моем возрасте месть уже не такая сладкая…
Ага, видели мы, каким прытким ты бываешь «в твоем возрасте». Да и месть для тебя – вовсе не пустой звук.
Говоришь, Шето набрал всякой сволочи, которую не жалко? Зато свою шкуру ты весьма ценишь. И несколько верных твоих подельников легли на этой просеке. За них, а главное, за себя ты кому угодно оторвешь башку…
Молчишь?
Ладно, я подожду.
Наверняка хозяева Лаки-боя выслали ликвидаторов вслед за первой группой. Но раз те до сих пор не вмешались – значит, они еще в пути.
Пара минут у нас есть…
Скрипнула рядом сухая ветка.
Я не обернулся, знал – это Катя. Словно сомнамбула, бродит у края просеки, не рискуя приближаться к красным пятнам на траве, стараясь глубоко не вдыхать воздух, пропитанный запахами крови, плоти и дерьма – едким ароматом смерти.
И опять у нее в руке трофейный «глок»…
– Расслабься, – шепнул я. Прозвучало нелепо – жаль, что по-другому я сейчас не умею.
– Мне страшно, Глеб. Поедем отсюда!
– Обязательно, – кивнул я. И глянул на Карена Седого.
Тот оставался в прежней позе. Устало привалившийся к колесу, казавшийся безобидным, раненый старик. Но я помню всех, кто перечеркнул жизнь Ромки и Кида. Даже если б хотел – не смогу забыть.
– Ты говорил, мечтаешь уйти на покой? – сплюнул я на траву. – Дорогое удовольствие в наше время…
Он поднял веки и смерил меня внимательным взглядом.
Там, на дне его зрачков, читалось многое. Старый волк слишком хорошо все понимал.
Знал, что помощи от своих мне не будет.
Едва Кид успел передать в Центр новые координаты, бандитов оперативно направили нам навстречу. То есть враг плотно держит под контролем наш канал связи…
Знал, что для своих я скоро стану чужим.
«Крыса» в Центре весьма информирована. Выходит, пользуется там абсолютным доверием. А я – никто. Трикстер с сомнительной репутацией. Меньше месяца напрямую имею дела с Невидимой Армией.
Да и дела – слишком сильно сказано! Привлекли для единственной операции – как знатока Зоны № 9. И вот результат: остальные погибли, а я… самый ненадежный из группы – почему-то вовремя оказался в другом месте. Выжил, вопреки всякой логике.
Еще и в компании подозрительной девицы.
Именно так это будет выглядеть со стороны!
Даже если удастся найти новый канал связи – кому они поверят там, в Центре? Точно не мне…
Единственный мой шанс – любой ценой добыть реальные доказательства.
Я стиснул кулаки, отводя взгляд, пытаясь сдержать подкативший к горлу злой комок.
– Тот, кто думает отсидеться в щели, как таракан, часто и заканчивает, как таракан.
– Не надо меня агитировать, – вздохнул Карен.
– Не буду, – сухо выдавил я, – но если дело в бабле – не вопрос. Ты знаешь, я фартовый… За год добывал товара на пол-лимона зелени. И еще достану – не сомневайся!
– Чего ж с такими способностями ты ввязался в такое гиблое дело?
– Трудно понять тому, кто меряет все деньгами…
Усмешка опять тронула его губы:
