пропажу одной безделушки. И она решительно протянула руку за прекрасной находкой. Пусть она и не любила золото, но этот перстень станет ее спасением.
Воровато оглянувшись на спящего герцога, Дейна сжала находку в кулаке и сделала шаг к двери. Она колебалась, озаренная одной чудесной мыслью.
Если жемчужина возвращает владельцу здоровье, то не испробовать ли ее на себе, прежде чем отдавать отцу? Тогда ее глаза начнут хорошо видеть, а ноги станут крепкими и начнут ходить без частых болей. Чудесная идея, она обязательно подумает об этом потом, когда выберется из поместья господина.
За спиной раздался тихий звук. Движение в кресле, звук глотка, тихий звон чашки об блюдце.
— А ведь и правда бодрящий напиток, — проговорил Даниэль Виенто холодно и почти зло.
Дейна опрометью кинулась к двери, но герцог опередил воровку. Вскочив из-за стола, он пересек комнату двумя прыжками, схватил ее за шиворот и с силой ударил по руке. От неожиданности разжались тонкие пальцы, кольцо с жалобным звоном упало рядом с дверным косяком.
Тяжело дыша от собственного бессилия, Дейна рвалась на волю. Зря! Сильный толчок отправил ее обратно в кресло, где она сжалась в комок, исподлобья наблюдая за Виенто. Он внимательно рассматривал кольцо, держа украшение на вытянутой ладони, и в темных глазах плясали огненные искры, хотя камин был пустым и холодным. Откуда они отражаются?
— Я хотела исцелить себя! — сказала Дейна громко и хрипло, сдерживая рыдания из последних сил.
— Врешь, — в голосе Даниэля странным образом сочетались веселье и злость. — Не знаю, кто уговорил тебя на это, но обязательно выясню. Есть у нас в стране один подлец, причастный к смерти Серхио Рэда, а?
Он невесело усмехнулся и щелкнул пальцами.
Ведомая холодной волной дурного предчувствия, Дейна попыталась встать, но ее прижало магической энергией к сидению и спинке кресла. С легким звоном на ее запястьях сомкнулись стальные оковы, скрепляемые тонкой цепью. Высшая огненная магия прекрасно работает с металлом, и Даниэль Виенто знал это ничуть не хуже, чем Дейна — секрет усыпления.
— Вам лучше оставаться на месте и слушать меня, — ледяной голос герцога звучал тихо и тяжело. — Четверной суд скоро решит вашу судьбу, Дейна Морлан.
Глава 9. Четверной суд
Традиция Четверного суда тянулась из глубины эпох, и о ее подробностях знали только четверо приближенных герцога. Он отличался от обычного суда, проводимого опытными судьями и прокурорами. Трое приближенных и сам герцог выдвигали обвинение против четвертого сюзерена, а его вину или невиновность доказывала магия.
В случае подтверждения вины эта же магия и наказывала преступника. Как именно, никто не знал. Слухи ходили разные, но верить им считалось дурным тоном. Каждый герцог, кому выдалось судить сюзерена, уносил эти сведения в могилу, как и прочие судьи. Но однажды кто-то проболтался, что кара, наносимая магией, соизмерима с тяжестью преступления. Убийцу, к примеру, казнила его же стихия, а вор или клеветник не удостаивался чести быть наказанным силой свыше, и тогда приговоры выносили сами герцоги.
Так это было или нет, а Дейне предстояло стать следующей подсудимой впервые за тридцать лет, и первой за всю историю женщиной-сюзереном, обвиненной в преступлении. И она до последнего старалась скрывать свои чувства за маской спокойствия. Но когда два угрюмых солдата отвели ее в маленькую чердачную комнату с зарешеченным окошком и накрепко заперли дверь, девушка дала волю чувствам.
Слезы брызнули из глаз, и она метнулась к противоположной стене, пытаясь избавиться от боли, горя, досады.
— Эта настоящая стена, девочка, — молвил за спиной шуршащий голос, от которого Дейна успела отвыкнуть. — Ты не пробьешь ее кулаками.
— Генри?
— И снова этот удивленный голос, — призрак витал по комнате и насмехался над пленницей. — Неужели ты не поняла, что я всегда буду с тобой? Пока не умрешь от старости… или от чего-нибудь еще.
Дейна вздрогнула, подняла скованные руки, смахнула слезы с щек и зло оглянулась на Генри.
— Ты мне не нужен, призрак! — выплюнула она. — В детстве я просила… Нет, я умоляла тебя вернуться. А потом мне стали неинтересны покровители и помощники. Толку от них…
Она не договорила и отвернулась, чтобы перевести дух. Генри же тихо рассмеялся над ее словами.
— Ты такая же дикая, как твой отец. Разве что доброты в тебе побольше будет.
— Спасибо, я уже слышала это от матери и бабки! Сотни тысяч раз! — она резко повернулась к призраку и окинула его яростным взглядом. — Почему ты приходишь каждый раз, когда я за решеткой?
— Тебе не понравится ответ, дикая девочка.
— Мне все равно!
— Ладно… — все-таки призрак помялся, прежде чем давать ответ. — Я смотрю на тебя и вижу твоего отца — в тот момент, когда он убил меня. Он был старше тебя лет на шесть или семь. Ах, как же мне хотелось увидеть его в тюремной камере.
— И ты… — ахнула Дейна, утопая в догадках и омуте чувств.
— Я представляю его на твоем месте.
— Не может быть, Генри! Ведь ты всегда был моим другом! — потрясенно прошептала она, все еще боясь поверить в убийственную реальность услышанного.
— Другом? Нет, девочка, это называется иначе. Дети иногда отвечают за грехи своих родителей. Конечно, твой брат и твой отец тоже хлебнут немало горя, но погиб я именно из-за твоего рождения.
Дейна не удивилась, не расплакалась и не закричала от невыносимой боли, сдавившей ее душу сильными пальцами. Она несколько секунд безмолвно смотрела на Генри, а потом тихо спросила:
— Разве ты не давал клятву защищать здоровье и жизни людей, когда становился врачом?
— Нынче клятвы ничего не стоят, Дейна Морлан, — теперь призрак откровенно насмехался над ее наивностью. — Что, сама не видишь? Именно ты клялась герцогу Виенто в верности…
Дейна замерла, дрожа от негодования и праведного гнева. Устных клятв герцогу она не приносила, но ее служба подразумевала собой, что девушка никогда не посмеет даже подумать о предательстве. Только предавала ли она герцога или нет, большой вопрос. Дело не касается связей с иностранными дипломатами и тем более с рантеранцами. Она просто попыталась украсть жемчужину, а он сразу понял, кому вещица необходима.
Призрак исчез, не сказав больше ни слова, и Дейна была благодарна ему за это.
В детстве она считала его кем-то вроде второго отца. Но с появлением Серхио перестала даже вспоминать про Генри, и вот, он явился опять, чтобы позлорадствовать и ехидно подшутить над ее тревогой. Конечно, стоило понимать его чувства и жажду мести, но ведь в смерти Генри виноват только Андре Морлан, и никто больше!
Пока девушка сидела на скрипучей
