Как реакция на монтанизм, Церковь приняла ряд важных решений. Как мы уже отмечали выше, было осуждено провоцирование мученичества. Были осуждены попытки развоплотить историческую Церковь в Третьем Завете.
Примечания
3. Такой местный патриотизм довольно часто будет проявляться в истории именно в подобных апокалиптических сектах: в XVI в. Иоанн Лейденский утверждал, что Небесный Иерусалим низошел на Мюнстер, а в XX веке Вениамин (Иоанн) Береславский помещает его в Москву.
XII. Первые церковные разделения. Богословские споры. Новые ереси и расколы
Литература: Chadwick; Болотов; Walker.
1. С самого начала в реальной жизни Церкви не все было идеально. В ней были и споры, и разделения. Так, мы отмечали выше, что церкви Малой Азии разделились по вопросу монтанизма.
Там же, в Малой Азии, сохранилась древнейшая традиция празднования Пасхи: ее отмечали в тот же день, что и иудейскую пасху, – 14 числа еврейского месяца нисана. Около 150 г., когда в Риме начали праздновать Пасху, там, так же как и в Александрии, ее относили на ближайшее воскресенье после еврейской Пасхи, т, е. первое воскресенье после первого полнолуния, следующего за весенним равноденствием.
Около 190 г. епископ римский Виктор потребовал у церквей Малой Азии единообразия в праздновании Пасхи. Скорее всего, Виктор считал, что римский обычай был введен апостолами Петром и Павлом, и объявил, что все, отмечающие Пасху в другой день, не могут считать себя православными христианами. Св. Ириней был шокирован таким автократическим и агрессивным поведением римского епископа. Он припомнил, как около 155 г. св. Поликарп Смирнский приезжал в Рим для переговоров по тому же вопросу с папой Аникитой, и хотя они не пришли к согласию (в то время в Риме Пасха даже еще не отмечалась ежегодно), но расстались вполне дружелюбно.
Ко времени вмешательства римского епископа в самой Малой Азии уже давно велись ожесточенные споры о том, какой из обычаев празднования Пасхи наиболее верный. В конце концов римская точка зрения победила, и празднующие Пасху одновременно с иудеями получили название квартодесиманов ("четырнадцатников") и были признаны еретиками. Их группы существовали еще достаточно долго: они упоминаются даже в источниках IX в. Тем не менее, несомненно, их практика была древнейшая. Квартодесимане попали в еретики, попросту отстав от своего времени.
2. Во время правления папы Виктора (189-199) в Риме начались так называемые "монархианские" споры. Они были вызваны реакцией на так называемое "богословие Логоса" в писаниях св. Иустина и других апологетов. Терминология тогда еще не была определена, и ряд выражений св. Иустина мог ввести в заблуждение.
Например, он говорил о Логосе как об "ином Боге" помимо Отца, правда, оговариваясь: "иной, я имею в виду по числу, но не по воле". Споря с эллинизированными иудеями, утверждавшими, что Логос неотличим от Отца или отличим только лишь в теории, св. Иустин сравнивал Отца и Сына с одним факелом, зажженным от другого, что, по его мнению, подчеркивало отдельность Сына. Такое сравнение было не совсем удачным. Одним из центральных вопросов в борьбе с гностицизмом был вопрос о том, существуют ли иные первопричины помимо Самого Бога. Христиане утверждали, что помимо Бога-Творца нет и не может быть никаких других первопричин, ни равного Ему диавола, ни совечной Ему материи. Есть лишь единая монархия Отца. Приведенные выше выражения Иустина давали повод некоторым его противникам упрекнуть его в дитеизме (двоебожии).
Феофил Антиохийский, ученик св. Иринея, несколько более осторожно говорил о Разуме и Премудрости Божией как о двух руках, через которые Он вершит Свое творение. Феофил был первым человеком, употребившим слово Triada (Троица) по отношению к Богу. Однако из его собственной аналогии ясно, что для него троичность второстепенна в сравнении с единством. Св. Ириней говорит о двух последовательных миссиях Сына и Духа в Божественном плане искупления. Именно в проявлении этого плана Троица раскрывается в истории.
Монархиане, критикующие богословие Логоса, могли придерживаться двух точек зрения. Одни из них утверждали, что Бог, сотворивший небо и землю, был настолько воплощен в Иисусе, что практически между Отцом и Сыном не было никакой разницы (разве что Сын – это название физического тела, или человечества Христа, а Отец – это название для живущего внутри его Божественного Духа). Другая монархианская точка зрения состояла в том, что Иисус был человеком, подобным всем нам, с единственным отличием: в нем более, чем в ком-либо ином, жил Дух Божий, вселившийся в него в определенный момент его жизни. Однако тут они наталкивались на серьезные возражения св. Иустина Мученика, утверждавшего, что Иисус не был только человеком, но что Он был Богом: волхвы поклонялись Ему сразу после Его рождества, так что нельзя говорить, что Он был возведен в божественное достоинство за святую жизнь. Слова св. Луки, что Иисус "преуспевал в мудрости и возрасте", св. Иустин объяснял тем, что Его мудрость всегда соответствовала степени Его роста. Иисус был крещен не потому, что это нужно было Ему, а нас ради человек. Он был воистину рожден от Девы Марии, и Его рождество не имеет никакой аналогии в языческих мифах, ибо Мария не знала физического союза ни с одним божеством.
Аргументы св. Иустина подкреплялись Евангелием от Иоанна, которое во второй половине II в. завоевало повсеместный непререкаемый авторитет в Церкви. Однако многие продолжали придерживаться мнения, что Отец и Сын – лишь разные имена или разные аспекты одного и того же Бога.
Это учение было связано с именем Савеллия, пресвитера Птолемаидского. Про самого Савеллия неизвестно ровным счетом ничего. Все, что мы знаем, – это приписываемое ему учение, которое было названо модализмом (или савеллианством). Модалисты считали, что Бог един, а лица Св. Троицы лишь Его различные образы или формы – "модусы". Возможно, говорили они, это временные исторические явления: вначале Бог открывается как Отец, затем как Сын, а впоследствии – как Дух Святой. Не исключено, что в будущем Он явится и в четвертом, и в пятом модусах. На Западе модализм более известен под названием патропассионизм (т.к. из него следует, что Бог Отец страдал и умер). Модализм был осужден на соборе в Александрии в 261 г.
Модалистские споры особенно накалились в начале III в. в Риме, во время правления преемника папы Виктора – Земфирина (198-217). Савеллий представлял крайнюю точку зрения в римской общине. Против его модализма выступил римский пресвитер Ипполит, впервые употребивший терминологию, что Отец и Сын совершенно различные Лица (Personae, или рсьщрб, от рсьщрпн). Ипполит употреблял слово "Сын" только лишь по отношению к воплощенному, а не к предсуществовавшему Логосу.
Занять центристскую позицию попытался диакон Каллист – бывший раб, вольноотпущенник, по поручению папы Земфирина ответственный за новое кладбище на Аппиевом пути – Катакумбас. У Каллиста была довольно бурная биография, и многие современники, включая Ипполита, считали его вором и мошенником. Тем не менее Каллист был избран папой (217-223). Разгорелся скандал. Ригорист Ипполит считал Каллиста почти что отступником. Согласно Ипполиту, взгляды Каллиста отличались от взглядов Савеллия тем, что он признавал реальные различия между Отцом и Сыном, но различие Каллист видел в том, что "Отцом" назывался божественный Дух, живший в "Сыне", который был человеческим телом Иисуса. Каллист, в свою очередь, обвинил Ипполита в дитеизме (двоебожии). Худшие опасения Ипполита подтвердились после того, как Каллист сравнил Церковь с Ноевым Ковчегом, в котором были чистые и нечистые животные, из чего следовало, что она может принимать назад впавших в грех после крещения. Ипполит объяснял такую чрезмерную снисходительность Каллиста его собственной нравственной небезупречностью. Каллист также признал браком сожительство между высокородными женщинами и худородными мужчинами, что запрещалось римским законом, т.е. то, что по существующему законодательству считалось конкубинатом, признал церковной нормой.
3. Ипполит отделился от общения с Каллистом в 217 г. и был также избран папой своими сторонниками. Таким образом, формально он стал "антипапой". Тогда же Ипполит начал работать над правилами для своей общины – "Апостольским Преданием", в котором зафиксирован порядок богослужения того времени.
Раньше "Апостольское предание" было известно по частям и под разными названиями. Лишь относительно недавно по материалам, найденным в Египте и в Абиссинии (Эфиопии), где молитвы из книги св. Ипполита до сих пор употребляются в богослужении, был восстановлен точный его текст.
Ипполит строго отделял Литургию (Евхаристию) от агап (братских трапез). Он дал не полный чин богослужений, но их главнейшие части, которые потом вошли в позднейшие чинопоследования, так же как слова "премудрость прости", "вонмем" или "с миром изыдем". Начало евхаристического канона вошло целиком в Литургию св. Василия Великого и св. Иоанна Златоустого: "Господь да будет со всеми вами. – И со духом твоим", "Горе имеем сердца", "Имамы ко Господу", "Благодарим Господа", "Достойно и праведно есть".
