— Но если ты что-то придумаешь, скажешь мне? — чуть мягче заметила она и немного отлетела, сияние успокоилось, и Элоиза снова стала едва заметной. — Ты не забудешь про меня? — Ее голос дрожал от едва сдерживаемых слез. Подумать не могла, что призраки умеют плакать или талантливо притворяться.
— Не забуду про тебя и сделаю все, от меня зависящее, — пообещала я. — Просто сейчас правда не знаю, за что можно зацепиться.
Сегодня Элоиза не стала настаивать и исчезла, а я пошла к себе, понимая, что валюсь с ног от усталости. В голове было столько мыслей, что пока я крутилась с боку на бок, казалось, она взорвется. Беспокойным сном я забылась только под утро.
На моем пальце сверкало крупным бриллиантом кольцо, которого я не хотела. Его мне подарил мужчина, которого я не люблю, а я стояла и улыбалась искренне и счастливо, как будто сегодня самый лучший день в моей жизни и этот выбор я сделала сама.
— Рина, может быть все же беж? — взволнованно уточнила мама
— Ну, давай беж, — милостиво согласилась я, стараясь не показать, насколько мне безразличен цвет букета.
— Рина! — возмутилась мама. — Это же твоя свадьба! Как тебе может быть все равно?
Чуть не вырвалось: «Вот так!», но я молчу, она тоже не развивает конфликт.
— Ты божественно красива, Рина. Правда, самая обворожительная невеста!
Платье стоит столько, что даже мне привыкшей к роскоши, становится страшно. Бриллианты переливаются в солнечных лучах, а искусная ручная вышивка бежит по подолу морозным узором. Так захотела будущая свекровь, сказав, что зимняя свадьба обязывает. Само платье не белое. Это уже мой каприз. Белое платье для меня всегда было символом самого счастливого дня в жизни любой девушки. Сегодня я несчастлива, и имела право не врать хотя бы себе. Поэтому остановила выбор на холодно-розовом оттенке, который всегда мне шел, и не прогадала. Меня запомнят. Нашу свадьбу запомнят.
Родительница поняла, что мне нужно побыть одной и ушла, а я осталась стоять возле окна, но даже не взглянула на улицу. Дверь открылась почти неслышно. Я скорее почувствовала, чем услышала звук и медленно развернулась.
Он не должен был быть здесь. Хотя почему не должен? Король же приглашен, а значит, и его верная тень последовала за ним. Высокий, неизменно притягивающий взгляд. Мое сердце, как всегда, замерло, а потом начало стучать часто-часто.
— Ты красива, — отстраненно и холодно заметил Натаниэль, а я не сразу смогла ответить, потому что с жадностью изучала его. Мощную фигуру, загорелую шею в открытом вороте черной атласной рубашки, красивые губы, на которых застыла злая усмешка.
— Спасибо… — произнесла с трудом и опустила глаза. Что я еще могу сказать? «Забери меня отсюда?» Но я ему не нужна, он давал мне это понять не раз. Была бы нужна, забрал бы без слов.
Натаниэль медленно подошел и замер буквально в метре от меня. Невероятных усилий стоило не поднять на него взгляд. Потому что, если бы подняла, утонула в таких знакомых глазах цвета бутылочного стекла. Невероятная пленяющая меня зелень.
Он какое-то время смотрел на меня, ждал, что я сдамся. Но нет. Не сегодня. Я упрямо молчала, тогда заговорил он.
— Надеюсь, корона холмов не будет сильно жать тебе голову. Говорят, она тяжелая и у нее острые шипы. Не поранься.
Натаниэль развернулся и вышел, а я кинулась ему вслед, но догнать не успела, так как проснулась в холодном поту.
***Натаниэль
Утро ректора начиналось рано, и в этом был большой минус моей новой работы. Впрочем, у новой работы минусов было гораздо больше, чем сомнительных плюсов. Но она, как ни странно, нравилась. Возможно, потому что воспринималась, как временная. А если неудобства с тобой ненадолго, то и смириться с ними проще.
Только вот если убийца не будет найден, «временно» может очень быстро превратиться в «постоянно». Это должно бы пугать, но не пугало. Работу я свою знал и делал хорошо, и не только из страха остаться навсегда в должности ректора боевой академии, но и потому что мне совершенно не нравилось, что некто безнаказанно убивает девушек.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я налил кофе из кофейника. Первое, что поставил в кабинете, едва тот перешел в мое пользование. Как прошлый владелец жил на рабочем месте без кофе мне было непонятно. Вторым приобретением был мини-бар. Иногда после общения со студентами, вечером требовался глоток чего-нибудь крепкого. Не знаю, насколько это педагогично, но точно позволяет сохранить нервы в целости.
Эти полтора часа между рассветом и завтраком были единственным моим свободным временем, когда никто ничего не требует, не орет на ухо, не пытается добиться разрешения несуществующего конфликта. Можно выпить кофе и подумать. Хотя бы над поимкой преступника, про личное я даже не говорю. Про личное думать и больно, и некогда.
Я боялся, что на территории академии спрятаны еще трупы. Жертвы, о которых мы не знаем. С каждым найденным телом невидимый враг становился все серьезнее и сильнее. Когда шла речь об одном убийстве, можно было предложить, что оно спонтанное. Когда погибла Элоиза, я надеялся, что два дела не связаны, но тут появилось третье и стало понятно — в академии орудует маньяк. Хладнокровный, жестокий и непойманный. Он скрывается тут как минимум год, а может, больше. И умело заметает следы. Тот с кем мы столкнулись, уже убил трижды, не исключено, что жертв больше, а главное, если мы его не поймаем, будут еще.
Как это все пропустил мой предшественник? Убийца был очень осторожен и умен или же предыдущий ректор слишком беспечен? С этих вопросов начиналось каждое мое утро и стоило признаться, я не очень близко подобрался к ответам.
За окном шел снег, я отрешенно наблюдал за падающими на землю снежинками, когда раздался стук в дверь, нарушая мою утреннюю идиллию. Кого там принесло? Почти не удивился, когда обнаружил, что с утра не спалось элье Каторионе. Вот совершенно неугомонная баба. Отличный профессионал и живое доказательство того, почему женщина боевой-маг — это горе в отечестве. Когда все преподаватели еще спали и видели сны, она уже стояла под моими дверями и планировала вынести мозг. Я почти на сто процентов был уверен в том, что ничего хорошего от разговора с ней ждать не стоит. Каториона снова недовольна и опять ждет от меня каких-нибудь действий и решения проблем, о существовании которых я пока даже не догадываюсь. А у меня нет времени! Когда король назначал меня на должность ректора, он совершенно точно не думал, как я буду совмещать свои непосредственные обязанности, связанные с поимкой убийцы и ведение дел в академии.
— Да элья? — устало отозвался я, пропуская ее в кабинет. — Что привело вас ко мне в столь ранний час?
— Что-что? — пробурчала она и нагло направилась к моему кофейнику, в котором еще оставался горячий, ароматный и совершенно точно мой кофе. Она налила себе в чашку мою дозу и сказала. — Меня к вам всегда приводит одно и то же. Беспредел, который творится в вашей академии!
— Элья, мне самому академия досталась вот буквально на днях. Я не могу устранить сразу все беспределы.
— Но вы даже не пытаетесь! — возмутилась она и с наслаждением отхлебнула мой кофе. Хорошего, дорогого и отлично сваренного. Того, что хотел выпить я.
Видимо, мой взгляд бля красноречивым, так как элья закашлялась, посмотрела на меня укоризненно и прохрипела.
— Слишком сладкий… как вы это пьете?
— Это мой кофе, — с нажимом произнес я. — И я варю такой, какой мне нравится. А гостей с утра пораньше я не ждал.
— Был ваш, — отмахнулась она. Совершенно бесцеремонная дама. — Сейчас мой и он слишком сладкий. Это вредно, гранд-мэрш. Как можно так наплевательски относиться к своему здоровью.
Вот только не хватало еще слышать лекцию об образе жизни! И это она еще не видела мои запасы алкоголя. Потому что хуже лекции об образе жизни, только лекция о моральном облике. Думаю, при виде такого количества бутылок элью бы охватил священный ужас.
