список. В чат одно за другим приходили сообщения от незнакомых игроков, которые я даже не стал читать. Система тоже уведомляла меня о каких-то изменениях в моем игровом статусе, но времени на чтение не было. Единственное уловил, что я только что апнулся на два уровня. И если до пятого мне после зачистки коридоров штольни оставалось совсем немного, то до шестого я пролетел экспрессом, всего лишь зачитав непонятные слова с клочка чьей-то кожи. С демонами приятно иметь дело, но за это всегда приходится дорого расплачиваться.
Мы держали путь в земли нордлингов. Это была единственная неигровая фракция кроме инфернальных, репутация с которой в результате моей авантюры улучшилась. Уж какой там у северных морских разбойников был гешефт с демонами, мне про то неизвестно, но друг дружке они явно благоволили. БээС вела нас известными ей одной тайными тропами, потому что на дорогу после стычки с рекрутами какого-то светлого клана мы выезжать открыто больше не рисковали. Победа осталась за нами по причине почти двукратного нашего численного превосходства. Я, правда, чуть не слился, словив две стрелы от эльфа шестого уровня с труднопроизносимым ником. Шая сунула мне какое-то зелье, отвратное на вкус, но частично восстановившее ХП и немного унявшее боль. Однако, нога и плечо ныли до сих пор. И это еще сюда не подтянулись серьезные светлые бойцы, потому что Артар все-таки являлся нубской локацией.
Вообще, в «Темных пустошах» было четыре, так сказать, склонности. Светлые и темные традиционно враждовали между собой. Бойцы нейтральной склонности по выбору вставали за одну из сторон, когда равновесие, по их мнению, было нарушено. Короче, за тех, за кого им выгодно – нейтралом быть всегда удобно. И были еще хаоситы. Если первые три склонности можно было выбрать, вступив в соответствующий клан или выполнив цепочку квестов, то знак Хаоса давала сама система по одним ей понятным признакам. Хаоситов среди игроков было мало, а кланов со значком Хаоса и вовсе не существовало – энтропия не может упорядочиваться в систему. Но добрая половина игроков, в которую входил и наш отряд, предпочитала вообще гонять без склонности. Таких обычно называли «серыми».
Сейчас, покачиваясь в седле своего скакуна, я пытался разобраться со всеми сообщениями, которые получил за те три часа, что прошли с момента инцидента в башне. Распределение статов и навыков я оставил на потом, чтобы поразмыслить над этим в спокойной обстановке. Попытался было читать чат, но быстро понял, что угрозы и проклятия от светлых несколько однообразны. А редкие восхищенные и безграмотные сообщения от нубов не затронули моего самолюбия. Поэтому поставил фильтр – только контакты из списка.
Как и было обещано условиями задания, я получил свои 25 тысяч кредитов и улучшение репутации с инфернальными фракциями и с нордлингами, хотя последнее контрактом и не предусматривалось. Уже давно мигало входящее сообщение от Лонг Дарк, но открывать его я все не решался. Ну, не люблю я ругаться. Ладно, семи смертям не бывать. Я мысленно ткнул в иконку чата.
«Скажи спасибо, кретин, что здесь фильтр на мат стои́т, иначе бы ты познал всю глубину ярости капитана государственной безопасности. А я сейчас в ярости».
Во, как! Капитан, значит, государственной безопасности. И чего все моду взяли меня постоянно ругать? Играю всего ничего, а уже как только не обложили. Я человек терпеливый, но начинает надоедать, если честно.
«Я в портовом городе вырос среди военных моряков, так что не пугай. Сам могу пару боцманских предложений прислать в ответ».
«Он еще и огрызается. Тебе что было сказано? Тихо качаешься, не высовываешься, не отсвечиваешь».
«Да, я так и делал».
«Что ты делал? Какого хрена ты вызываешь в игровой мир двух высших демонов, из-за которых сейчас весь проект лихорадить начнет. Где ты их вообще нашел?».
«Это не я нашел. Лизун завел в пещеру, а дальше выбора у меня особо не было».
«Какой к бениной маме лизун?».
«Черный такой, с одним глазом и либеральными взглядами. У вас в конторе наверняка таких не любят».
Последовала пауза.
«Я сейчас у знающих людей проконсультировалась. У Очень Знающих Людей. Нет в игре никаких черных одноглазых лизунов».
«Протестую. Есть».
«Наплевать и растереть на твои протесты. В общем, так, Антон Николаевич Вяземцев, с этого момента никакой самодеятельности. Обо всем странном докладываешь. Любое действие только после согласования со мной. Понятно?».
«С хрена ли баня сгорела?».
«А с такого хрена, что у нас в Китае исчез сотрудник, работавший по одному из основных подозреваемых. Тебе рассказать, что с ним могли сделать, или сам знаешь?».
Я помолчал, раздумывая.
«Он знал обо мне?».
«Знал, что мы ведем носителя глобального квеста. Твое имя и игровой ник известны только мне. Но, сам понимаешь, это только вопрос времени. Антон, в твоих интересах сотрудничать и не совершать глупостей».
Ага, мне то же самое, слово в слово, твой коллега тогда говорил. А на ночь запер в холодной камере метр на два, где каждые полчаса приходилось отжиматься, чтобы совсем не околеть. А перед входным отверстием вентиляции поставили тазик с водой и хлоркой. Я хорошо помнил тот страшный месяц из своей прошлой жизни.
Глава 15
С четвертого курса мехмата МГУ нас с Лехой отчислили почти одновременно. Меня за хронические хвосты, а его – за трагический роман с дочкой проректора, закончившийся абортом. Алексей был коренным москвичом, а его батя служил в оборонке какой-то шишкой. Поэтому тот быстро пристроил сынка помощником референта в закрытый научно-исследовательский центр из тех, которые в стародавние времена назывались почему-то «почтовыми ящиками». А товарищ подтянул к себе на работу уже меня. На офисный интеллектуальный труд за неимением диплома мне рассчитывать не приходилось, но выручила специальность электрика, приобретенная в армии. Полностью моя военно-учетная специальность звучала как «Электрик силовых подстанций ракетно-космических комплексов», что внушило кадровику доверие. Да, и армейский допуск к секретке сыграл свою роль.
Помимо коммерческих заказов, наш НИЦ занимался секретными разработками для оборонки – что-то связанное с начинкой для электронных мозгов. Я в это дело особо не вникал, занимаясь силовой проводкой и резервными генераторами, до того самого дня, когда за мой столик в кафешке, куда я заглянул вечером после работы, не подсел этот странный мужик. На вид ему было лет 35, но, скорее всего, меньше, потому что
