Райленд по-прежнему не ощущал движения.
Поле пространственника, какова бы ни была его природа, ускоряло каждый атом его тела, передвигая одновременно и своеобразный воздушный карман, заключенный в светящийся голубоватый ореол вокруг животного. Полет был почти беззвучен, хотя неслись они со скоростью звука.
Невероятно!
Математический ум Райленда мгновенно оценил факты. Очевидно, существо создает вокруг себя силовую капсулу, форма которой зависит от встречного сопротивления. Сначала сформировалась тупоносая обтекаемая капля, а при достижении звукового барьера капля «перелилась» в иглу.
Пронизывая облака над океаном, они мчались прямо навстречу клубящемуся фронту грозы, и через несколько секунд ледяной дождь мгновенно промочил Райленда насквозь. Интересно, подумал он. Дождь проникает сквозь капсулу, которая не пропускает воздушный поток! Пространственник жалобно замяукал — ему тоже не понравилась холодная вода. Но продолжал стремиться вперед.
Райленд уже перестал понимать, где они находятся. Со всех сторон клубились тучи, яркие вспышки молний ослепляли… Наконец, пробурив верхнюю кромку облачного фронта, они вышли в чистое воздушное пространство, залитое ослепительным светом солнца, показавшегося из-за западного горизонта.
Значит, они уже так высоко! И продолжают подниматься выше!
Райленда вдруг охватила невыразимая эйфория.
Он совершил невозможное! И не был больше нумерованным кандидатом в холодное местечко в сборнике отходов. Снова стал человеком!
Донна…
Он так ей обязан… Что же она хотела сказать насчет своего отца? Райленд отбросил эту мысль, растворившись в чуде парения в бесконечном небе. Оно уже стало черным — настолько разреженным был воздух на такой высоте. Но пространственник упрямо продолжал подниматься, пока громадное пространство океана не обрело отчетливо выпуклый характер…
И вдруг Райленду стало тяжело дышать. В чем дело? Поле пространственника должно надежно удерживать воздух! Но мурлыканье существа перешло в сухой кашель, полет его становился все более и более неуверенным…
Очевидно, виноваты раны пространственника-пытки не прошли бесследно. Часть симбиотов погибла, а ведь именно фузориты давали теплокровному существу возможность жить в открытом пространстве. Воздух, удерживаемый ими вокруг тела хозяина, еще наполнял горящие легкие Райленда, предохранял от выкипания крови в вакууме, хоть немного защищал от пронизывающего холода и смертоносной ультрафиолетовой радиации немилосердного светила… Воздух еще был. Но хватит ли его надолго?
— Это я скоро узнаю, — хрипло прошептал он, мрачно усмехнувшись.
Но не сумел уловить момента потери сознания, просто почувствовал, что это сейчас произойдет.
Медленно приходя в себя, Райленд искренне удивился, что еще жив. Потом над ним склонилось прекрасное лицо Донны Криири, и он удивился еще больше.
— Мы добрались? — прошептали непослушные губы.
— Пока что все в порядке, — серьезно ответила девушка. — Но не радуйтесь раньше времени, Райленд. Мы еще в опасности.
Он попытался встать, но поплыл по кабине, пока Донна не подтолкнула его обратно в противоперегрузочное ложе.
— Но мне нужно заре… — начал было Райленд, но замолчал на полуслове.
— Не нужно, Стив, — мягко улыбнулась она. — Уже не нужно… Как ты находишь свой корабль?
— Мой? — поразился он.
— Твой. Помнишь? Ракета была оборудована для опытов и управлялась из пункта «Серый Треугольник». Это она и есть. Только я убрала все приборы дистанционного управления. Во всем остальном это отличный межпланетный корабль. Он вращался по орбите, достижимой для Чикиты. Только…
Ее лицо погрустнело.
— Что случилось?
— Да нет, ничего. Я просто удивляюсь, что с нами до сих пор нет отца.
Райленд потряс головой.
— Простите, но я не понимаю. Почему Планирующий должен быть здесь? Зачем я ему нужен?
— Наверное, мне самой придется ввести тебя в курс дела. Знаешь ли ты, что за последние два месяца произошло более сотни сильных подземных толчков, и все под основными населенными центрами? Отец думает, что вызывает их Машина.
— Машина?
Райленд не верил своим ушам.
— Я понимаю, тебе тяжело это представить. Но отец обнаружил, что генерал Флимер что-то сделал с Машиной! Он — слишком хороший человек, и не может этого понять, А я могу. Флимер рвется к контролю над Машиной, хочет власти над Планом Человека. Подземные толчки, аварии субпоездов, взрывы реакторов — все это части ею чудовищного плана. В него входит и уничтожение нереактивного двигателя. О, Стив, как тщательно все было продумано! Ведь Машина — всего лишь совокупность транзисторов и реле, она знает лишь то, что в нее вкладывают люди. Флимеру удалось изменить ее входные контуры, и теперь Машина почти открыто противостоит отцу… Сердцевина всех неприятностей — нереактивная тяга. Машина уверена, что такой двигатель уничтожит План Человека. Поэтому отцу пришлось пойти на хитрость и подделку. Он позволил мне спасти тебя… Но, боюсь, уже слишком поздно. — Она обеспокоенно заглянула и иллюминатор. — Пока, кажется, нас не преследуют… Пока.
Райленд только сейчас почувствовал, что дрожит от холода. Не потому, что в корабле пониженная температура, а потому, что его короткий тесный комбинезон насквозь мокрый.
— Кто? — спросил он, стараясь не клацать зубами.
— Полиция Плана. Флимеру нужна Чикита. Он организует погоню, даже не зная, что ты со мной. Но рассчитывать на это не стоит. Машина сообщит ему о твоем бегстве Вот видишь, он хотел убить тебя — я помешала, хотел замучить Чикиту — но я украла ее… Она моя! И единственное безопасное для нее место — Рифы. Да и для тебя тоже.
— Ты уговариваешь меня бежать? — возмутился Райленд. — Стать преступником, отверженным?
— А сейчас ты кто? Забыл про «Небеса»? Я спасла твою жизнь… мы с Чикитой. Между прочим, она могла и не выпрыгнуть за пределы атмосферы, так что радуйся. Удивляюсь, как у нее хватило сил.
— Я тоже.
Она улыбнулась, превратившись на секунду в немного капризную, шаловливую девчонку, которая разговаривала с ним в ванной. Но быстро помрачнела.
— Если бы отец успел… Чикита не выживет, если не вернется в Рифы, не пополнит запас фузоритов. Я взорвала свою яхту. Она сгорела в атмосфере. Может быть, они подумают, что мы погибли? Вряд ли, Машина глупостей не делает. Я бы сказала, что положение наше очень… неустойчивое. Но мы с отцом тщательно все обсудили. Он хорошо знает Машину и считает, что у нас есть часов двенадцать.
— А что потом?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
