были русскими, уже почти по тридцать лет они жили во Франции и говорили по-французски, естественно, абсолютно свободно. При этом один был родом из Ташкента, второй — из Минска, а третий — из Киева.[21]
* * *
До французского вояжа Маша с Виктором так и не успели сделать американский клип. Они пересмотрели почти сотню мультиков про Тома и Джерри (из примерно 160 снятых на тот момент серий), переслушали десятки часов музыки, перебрали восемь компоновок сюжета и всё равно первый вариант их не устроил. Получилось как-то слишком сложно. И не очень смешно. Целую неделю ходили злые, недовольные жизнью и вообще всем вокруг, пока Машу не осенило.
— Слушай, всё должно быть гораздо проще. Надо идти от истоков. Вспомни самую первую серию, Когда Том был ещё Джаспером, а Джерри — Джинксом. Там ведь как раз Том и разбивает цветочный горшок на подставке, когда врезается в него. Прямо как у нас в клипе должно быть! А в другой механический кот вообще бомбит всё подряд и, само собой, ничего хорошего из этого не выходит. Это вообще — попадание прямо в яблочко. Ну и, в конце концов, эти серии — ещё довоенные. На них и авторские права небось закончились.[22] И с музыкой нечего мудрить. Прямо из этих серий и взять… Попробовали. Получилось гораздо лучше. Оставалось работы ещё на день-два, но пора было вылетать в Париж.
* * *
Париж летом, как и любой другой крупный туристический центр, хорош (впрочем, как и в любое другое время года), но уж больно многолюден. Многосотмертовые очереди перед Лувром и Эйфелевой башней, огромные толпы людей на Монмартре и переполненные бистро, кафе и рестораны кого хочешь в тоску вгонят. Тем более, что Виктор с Машей всё это уже видели. Причём в гораздо более спокойном варианте. Бурчание Алексея на тему: «А может заглянем на часок хотя бы…» мило игнорировалось. Поэтому они, честно отработав на всех официальных мероприятиях, наулыбавшись и наговорившись, наверное, на пару лет вперёд, с огромным облегчением покинули французскую столицу и отправились почти строго на восток, чтобы выполнить ещё один пункт обязательной программы — посещение парка Астерикс.
Этот парк понравился им гораздо меньше, чем Puy du Fou. То ли он был «слишком детским», то ли оттого, что впечатления пятилетней давности были слишком яркими и переплюнуть их было весьма и весьма затруднительно. А ещё там произошёл один случай, который заставил Виктора и испугаться, и крепко задуматься. К счастью, Маша с Алексеем ничего не заметили, занятые гораздо больше друг другом, чем наблюдением за окружающим.
Они сидели на открытой веранде кафе, отдыхая после забега по аттракционам, пили кофе и лениво ковырялись в десертах. Александр — их сегодняшний гид и сопровождающий, прогуливался неподалёку, разговаривая с кем-то по телефону. Маша с Алексеем, наклонясь друг к другу, что-то шепотом обсуждали и не обращали ни на что внимания, периодически заливаясь счастливым смехом. Вдруг Руденко краем уха услышал, как неподалёку какой-то мужик витиевато матерится на смеси русского и английского. «Грёбаные лягушатники!» — было самым безобидным. Рядом крутились его, видимо, жена с двумя девчушками лет по десять, пытавшиеся его успокоить, и молодой парнишка в униформе. Работник парка, скорее всего. Естественно, Виктор понятия не имел о причинах недовольства этого русско-американского туриста, но отборный мат в присутствии детей вернул уже давно забытое состояние раздражения.
«Чтоб тебя перекосило, матерщинник хренов! Чему у тебя дети научатся?!» — подумал он. В этот момент мужчина, размахивающий перед носом работника парка какой-то бумажкой, уронил её, нагнулся чтобы подобрать, громко охнул и… остался в скрюченном состоянии, тихонько подвывая. Запричитала супруга, заплакали дочки, засуетился служащий. К этой суматошной группе подошел Александр, коротко переговорил с парнем и тот куда-то сорвался.
У Виктора в этот момент потемнело в глазах, сильно заболела голова и забухало сердце. А когда к ним вернулся Александр и рассказал о подоплёке возникшего скандала, Руденко стало ещё и нестерпимо стыдно. Оказывается, у этой семьи, действительно приехавшей во Францию в отпуск из Штатов и действительно оказавшихся русскими, не только каким-то образом вдруг оказались заблокированы карточки посетителей, дающих право прохода к аттракционам, но ещё и деньги за входные билеты списались повторно. Вот глава семейства и выражал своё недовольство столь бурно. Через пять минут убежавший парень-служащий вернулся с врачом, который быстренько вколол страдальцу, видимо, сильное обезболивающее и тот буквально через минуту аккуратно распрямился. Виктор же без конца повторял про себя: «Мужик, прости! Пусть у тебя всё нормально снова станет… Только постарайся при детях не материться». Дядька, продолжая постанывать, сделал несколько аккуратных шажочков и немного повеселел.
— Так, давайте обратно собираться! — обратился он к своему семейству, — повеселились и хватит, б… лин горелый.
Было похоже, что последние слова этот русско-американец произнёс с некоторым удивлением, явно намереваясь поначалу разразиться более сочной тирадой.
Виктора отпустило. Вытерев украдкой выступившую испарину, он почувствовал, будто чья-то чужая мысль помимо его воли тупым сверлом вгрызается в мозг: «Вот так и бывает, если, не разобравшись, дурные или неадекватные пожелания высказывать. Может и ответочка прилететь в наказание…». «Стоп-стоп-стоп!» — продолжил он уже «самостоятельные» размышления, — «Выходит, что, если раньше ничего такого не было, значит ничего предосудительного я не сделал? Это… радует! Весьма! Но дальше, дальше то как быть? Аккуратнее, ох, аккуратнее надо будет «высказываться» при выпуске американского клипа!»
* * *
Обязательная программа осталась позади. Всё оставшееся путешествие и особенно последние пять дней на море они просто получали удовольствие. От хорошей погоды, вкусной еды, приятной компании, классных отелей, отличных дорог… В общем, от всего, чем богата благословенная Франция.
Даже Арсентьев почти получил то, чего так страстно желал. Особенно его впечатлило посещение одной из виноделен в Вуврэ́, куда они заехали во время путешествия по замкам Луары. Виталий, их второй гид, оказался большим знатоком гастрономических и винных туров и привёз их к своему старому знакомому — виноделу, который и устраивал в том числе дегустации. С удовольствием побродив по необъятным винным погребам, вырубленным прямо в скалах и послушав интересный рассказ о тонкостях виноделия, пришли в дегустационный зал. Попробовав по всем правилам (Маша строго следила, чтобы всё было именно по правилам) около десятка сортов, выбрали три, которые захотелось купить.
— Выбрали? — почти ехидно спросил Виталий. — А теперь поставьте на место.
— Почему? — возмутился Алексей.
— Потому, что то, что вы пробовали, можно купить и в магазине. Возьмите вина своих годов рождения. Это будет ненамного дороже, зато оригинально.
