Джон Галло жив. Какой он теперь? Кем стал за эти годы? Представить его убийцей Ева не могла.
Но разве она сама не была свидетельницей его ярости и жестокости?
Впрочем, она ведь тоже не отличалась кротостью. Годами охотясь за убийцей дочери, Ева обнаружила в себе и ярость, и жестокость. И если бы узнала, что Джон Галло виновен в смерти Бонни, убила бы его без малейших сомнений. Бонни заслуживала отмщения.
Почувствовав горячий прилив гнева, она сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Покой и безмятежность? Не стоит и мечтать. Душевный мир придет не скоро.
Уж лучше думать о чем-то другом.
А еще лучше набраться терпения и ждать звонка от Кэтрин.
– Терпения, мама, тебе никогда не хватало.
Бонни?
Ева посмотрела на девочку, сидевшую на перилах веранды. В джинсах и майке с изображением Багз Банни. В этих джинсах и майке Ева и видела ее в последний раз. Рыжие кудряшки в лунном свете…
Теплая волна любви и счастья подхватила Еву. Волна, накатывавшая каждый раз, когда Бонни приходила к ней.
– Неправда. Я очень долго была терпеливой. С тех самых пор, как потеряла тебя, милая.
Лицо дочери озарилось улыбкой:
– Но ты ведь не потеряла меня, мама! Я всегда с тобой.
Эти видения начались примерно через год после исчезновения Бонни, и тогда Ева решила, что сходит с ума и неумолимо скатывается к своему концу. Долгое время она говорила себе, что это сон, в котором дочь приходит, чтобы поговорить с ней и утешить, и лишь с недавних пор приняла другое объяснение.
– Извини, но ты призрак, а у призраков свои затруднения.
Бонни рассмеялась:
– Какие затруднения, мама? Ты же знаешь, что я всегда буду с тобой.
– Да, когда захочешь. Но ведь ты приходишь не очень часто. И всегда сама устанавливаешь правила. – Бонни хотела возразить, но Ева остановила ее нетерпеливым жестом. – Знаю, сейчас ты скажешь, что это для моего же блага. Что у меня своя жизнь. Ты же всегда это говоришь.
– Если ты знаешь, то и повторять не буду. – Девочка откинулась на перила и посмотрела в ночное небо. – Звезды такие красивые, правда? Раньше ты пела мне песенку про звезду.
– Да, пела. – К горлу вдруг подступил комок. Ева откашлялась. – Но тебе больше нравилась песенка про лошадок.
Бонни кивнула.
– Но и про звезду тоже нравилась. Так хорошо смотреть на звезды, когда ты рядом.
– Приходи почаще.
– Тебе нужно бывать наедине с Джо. Ты теперь с ним. – Она улыбнулась: – Когда Джо рядом, я стараюсь не мешать вам. Он пытается принять меня, но ему это трудно дается.
Что тут скажешь? Джо лишь совсем недавно стал видеть ее дочь и чувствовал себя при этом явно не очень комфортно. Будучи материалистом, он никак не мог свыкнуться с существованием духа, призрака. С Евой поначалу было то же самое, она долго убеждала себя в том, что Бонни – это либо сон, либо галлюцинация. Лишь с годами она согласилась с тем, что Господь какой-то особой своей милостью позволил ее девочке общаться с ней. А если этому сопутствует безумие, то так тому и быть.
– Возможно, все изменится, когда мы найдем тебя и твоего убийцу.
– Может быть. Но самое важное – ты и Джо. Не я, а вы, друг для друга.
Ева покачала головой:
– Оставь свои наставления. Я это уже слышала.
Улыбка померкла.
– Не могу. Я должна это говорить, чтобы ты не забывала. Особенно сейчас. Мне… Я боюсь за вас.
Ева вздрогнула и напряглась:
– Почему ты пришла сегодня? Из-за Пола Блэка?
– Отчасти. Но есть кое-что еще…
– Что? Ты имеешь в виду… Джон Галло? Он твой отец, Бонни.
– Знаю. – Бонни снова посмотрела на звезды. – Я всегда знала…
– Что ты хочешь сказать?
– Я чувствую такую боль… такую ярость…
По спине пробежал холодок.
– Как мне тебя понимать? Что…
Девочка покачала головой:
– Я только хочу, чтобы ты была осторожной. Все приходит… Мне пора, мама.
– Ну вот. Напугала меня до смерти, а теперь снова исчезаешь.
– Если бы могла, я бы взяла тебя с собой. Посмотри на звезды, мама.
– Ты просто не хочешь, чтобы я видела, как ты уходишь.
– Тебе будет больно.
Ева подняла глаза к усыпанному звездами небу.
– Что там у тебя?
– Здесь много всего хорошего.
– Я рада. И я желаю тебе всего хорошего, моя милая.
Бонни не ответила, и Ева поняла, что она уже ушла.
Она не стала смотреть на перила, где только что сидела дочь.
Ева смотрела на звезды и думала о Бонни и ее далекой сказочной стране.
Мацкаль, штат Юта
– Здесь Нейт Кин, – сказал Билл Хэнкс, кладя трубку. – Говорит, ты его ждешь?
– Жду. Давно, – ответил Джон Галло, изучая ситуацию на шахматной доске. – С ним никого?
Хэнкс покачал головой:
– Никого. Брайан его уже проверил. Чист.
– Чист-то он чист, но парочку грязных трюков наверняка припас. – Галло сделал ход ферзем и поднялся из-за столика. – Шах и мат. Приведи его сюда.
Он подошел к высокому, от пола до потолка, окну, из которого открывался вид на Скалистые горы. Собственно, именно этот вид и сыграл решающую роль при покупке ранчо.
Как, впрочем, и другой немаловажный фактор. Удачное расположение ранчо позволяло заранее, по меньшей мере, за двадцать минут до подхода к воротам, обнаружить любого гостя. Первый контрольный пункт Нейт Кин миновал беспрепятственно, но на втором личный досмотр был процедурой, обязательной для всех входящих.
– Ты – параноик, понятно? – раздраженно бросил с порога Кин. – Имей в виду, я не люблю, когда меня лапают.
– А разве ты ждал чего-то другого? – Галло повернулся к гостю. – Да, у меня проблемы с психикой. Впервые слышишь?
– Вот уж нет. – Кин прошел в кабинет. – Ты доставляешь мне одни только проблемы. И, насколько я понимаю, стоит ждать очередной?
– Не исключено.
– Не надо мне было приезжать. Могли бы и по телефону поговорить.
– Но тогда я бы не видел твоего лица. Ты ведь и прежде мне лгал. Приходится быть осторожнее и сразу ловить тебя на вранье.
– Паранойя в чистом виде, – повторил Кин. – К твоему сведению, Кэтрин Линг я ничего не сказал. Всего лишь подготовил почву для обоснованного отказа. Не обращать на нее внимание уже невозможно – уж больно глубоко копает. Похоже, они с Евой Дункан подруги, вот Кэтрин и старается помочь.
– Это я и без тебя узнал. И как успехи у Кэтрин Линг? Близко подобралась?
Кин замялся.
– Близко. Но об этом мы позаботимся.
– О себе я сам могу позаботиться.
– Нет! Держись от нее подальше. Она из ЦРУ.
Галло усмехнулся:
– По-твоему, мне не все равно? – Наблюдая за Кином, он видел не только злость и недовольство, но и страх. Страх был обязательной составляющей игры, и внушить его не составляло большого труда. Иногда ему хватало одного только взгляда, чтобы собеседник начинал нервничать. – Все эти ваши управления, бюро, агентства с их незыблемыми правилами. Меня от них тошнит.
