– Синдзи? – автомобиль остановился, и я открыл окно, оглядывая окрестности. Заброшенный цементный завод. Неплохо, неплохо. Есть где разгуляться воображению.
– Что, Майко-чан?
– Можно просто Майко, я же говорила. – У японцев это серьезно. Если обращаешься без суффикса – значит, близкий человек. Насколько близкий – другой вопрос. Вот мы с Майко, судя по всему, отныне накама – друзья, товарищи и братва, партнеры по несчастью, подельники и соратники, а также члены одной банды. Да, мы с Майко – банда!
Только вот один из соратников прямо всю ночь вчера проворочался, едва удерживаясь от того, чтобы протянуть руку влево и нащупать в темноте теплую и упругую Майко. И удерживало этого соратника только осознание того, что, протянув так вот руку, вполне можно потом протянуть ноги. Потому как ежели Майко во сне такая же резкая, как и в сознании, то можно было и присоединиться к клубу «неудачников, которым выдрала позвоночник Майко-без-суффикса». А может, и надо было ее полапать – подумал я, позвоночник-то новый отрастет, а вот вспомнить будет о чем.
– Да, Майко, – послушно перешел на общение «без официоза» я. – Что ты хотела спросить? – все-таки подростки такие подростки. Вот я вроде взрослый, а все равно мысли куда-то влево все норовят. Гормоны. Так, выдохнем и послушаем, что там Майко говорит.
– …уже лет десять как заброшен. Я тут еще в детстве играла. Ну и встречи кое-когда здесь назначала. Тихое и глухое место. В самый раз, – говорила Майко, поводя руками вокруг, – там вон складские помещения.
– Да, хорошо. А это что за здания? Вот эта башня?
– Не знаю. Но туда лестница есть, она по наружной стене идет.
– Ага. Давай-ка пройдемся тут.
Мы пошли по заброшенному заводу, поднимая пыль и время от времени наступая то на осколки стекла, то на какой-то мусор. Один раз у стены я заметил кости мелкого животного – собаки или кошки.
– А я вот думал, что у вас… в смысле в Японии таких вот мест и нет уже, – сказал я, – все же везде аккуратно, да и земля в городе дорогущая.
– Угу, – кивнула Майко, – мне и самой было непонятно, а потом мне объяснили. Тут дело в том, что этот завод принадлежал «Дайнакс Эрит», они были конкурентами какой-то компании из-за океана, то ли «Ампериал», то ли еще как. В общем, разорили их на хрен, а «Ампериал» решил рейдерский захват этого завода сделать. «Дайнакс» в ответ оформили всю эту территорию на сына своего учредителя, а тому тогда еще пяти лет не было. Ну и все, «Дайнакс» разорились, учредитель и директор покончили с собой, а ребенок, на которого все это оформили, от всего этого с ума сошел. И потом исчез куда-то. Действовать от его имени никому не поручили, без вести пропавшим его не признают, вот и стоит завод заброшенным. Думаю, что власти не дают признать его без вести пропавшим, чтобы имущество не ушло этой иностранной компании. Ну и что, что стоит без дела, зато – японское.
– Смотри-ка, – удивился я, – тогда понятно. Тогда ясно, почему везде порядок, а тут разгром и запустение. Не удивлюсь, если муниципальные работники сюда специально приезжали – навести бардак и мусора раскидать, чтобы выглядело еще ужаснее.
– Погоди. – Майко подняла руку. – Стой. Слышишь?
– Слышу, – кивнул я, – а я сразу подумал, что просто так такое здание все равно стоять не может. Обязательно кто-нибудь да появится.
– Хм. Стой здесь. – Майко решительным шагом направилась туда, откуда раздавались голоса и звучала приглушенная музыка.
Я направился за ней. В конце концов уровень регенерации у меня «сигма пять», что бы это ни значило. И потом – любопытно же. За поворотом на цементном полу цеха горел костер, а у костра сидели несколько весьма подозрительных типов. Подойдя поближе, я удивился тому, насколько опрятно выглядели сидящие у костра. Даже бомжи в этой Японии чистенькие – подумал я, как будто у них и помыться есть где и постираться. «Бомжи» сидели, пялились в костер, а один из них тренькал что-то на гитаре.
– Так! – сказала Майко, подходя к ним. – Чего тут расселись, дармоеды, хах?
– Майко-сан! – обрадовался «бомж» с гитарой. – Гляньте, люди, Майко-сан пришла!
– Для тебя я Майко-сама, Кейтаро! Забирай своих подружек и валите отсюда на хрен, это частная территория!
– Майко-сама, ну что ты в самом деле. Идти нам некуда было, Честера закрыли, а на Холмах полиция опять разбушевалась, вот и выбрались. Да и денег маловато, вот, а следующая игра только в пятницу… Майко-сама, одолжи до зарплаты, а?
– Да не было у тебя никогда зарплаты, Кейтаро, чего ты мне голову морочишь?
– Да, – неожиданно легко согласился Кейтаро, который оказался моложе, чем я думал, просто эти спутанные патлы на голове и торчащая во все стороны борода делали его старше. – Да, не было у меня зарплаты. Это гонорары. Я же творческий человек, Майко-сама. Только зашоренные люди работают за зарплату. А мы – творческий коллектив! Верно, ребята?
В ответ ему остальные «бомжи» выдали неубедительное мычание.
– Майко, а кто это такие? – осторожно спросил я.
– Это? Кто это такие? О, ну позволь тебе представить, Синдзи – великий и неповторимый Кейтаро и его вокально-инструментальная группа «Фениксы Ада»! Кучка спившихся дегенератов и ничтожностей, – фыркнула Майко, сложив руки на груди.
– Ой, да ладно тебе, Майко-тян, не всем везет, как тебе. Ты просто… просто повезло тебе. А не всем везет. Ну дай денежку… я отдам потом! Честное самурайское! – протянул Кейтаро, и его дружки послушно закивали в такт – мол, дай немного и только до получки, и даст тебе бог здоровья, и да не оскудеет рука дающего.
– Клянусь… – Майко сжала кулаки и поиграла желваками, потом вздохнула и полезла в карман. – Сколько тебе? Десятки хватит?
– Не корысти ради, уважаемая Марго, но десятка для измученных джентльменов – это ничтожно малая сумма…
– Держи пятьдесят, и чтобы через час я вашей ноги тут…
– Да, да, принцесса, как скажешь. Уже собираемся. И, кстати, классный у тебя кавалер, на молоденьких перешла? – И Кейтаро удалился к своим дружкам, сунув смятые купюры куда-то за пазуху.
Майко молча повернулась и пошла к выходу. Я поспешил за ней.
– И что это было? – спросил я по дороге.
Майко не ответила. Мы сели в машину, и Майко рванула с места, и меня снова вдавило в кресло.
– Понимаешь… – сказала она, когда мы отъехали на несколько километров и уже приближались к дому. – Кейтаро… мы росли вместе. Он был таким… он был отличник, играл на гитаре, возглавлял школьный оркестр… а потом – вот. Никогда бы не ожидала от него… Но ты можешь не беспокоиться, он все еще человек слова. Если сказал, что уберется оттуда, значит, уберется. Можешь планировать все так, как будто их и не было.
– Угу. Понял. Кстати, а каковы пределы твоей способности?
– Что? – не поняла Майко, открывая окно и демонстрируя средний палец какому-то аккуратному японцу средних лет на минивэне. – Ты мне еще поговори, ушлепок! Сейчас остановлюсь и ноги тебе в жопу запихаю! – и снова ко мне: – Что? В смысле пределы? У меня нет пределов! Я – беспредельная Майко-сама!
– Ты беспределыцица, Майко-сама, – отметил я. – Физические ограничения то есть? Вот, например, в тигра или там медведя можешь обратиться?
– Дурак ты, Синдзи. Это оборотни могут. Вервольфы или как их там. Я же метаморф. Я могу только в людей. – Майко посмотрела на меня с сочувствием и покачала головой. – Это даже школьники знают.
– Я и есть школьник, на секундочку.
– Ой, а я и забыла. Ты ведешь себя как старый зануда, потому я все время забываю, что ты еще в школе у нас. – Майко крутанула руль и снова высунула средний палец в окно. Ну чисто мистер Бин в кабриолете.
– А максимальный и минимальный размеры тоже… метаморфмируют? Ты можешь стать великаншей, например? Или лилипутом?
– Ну ты! Еще школьник, а уже какой испорченный! – Майко посмотрела на меня с каким-то уважением в глазах. – А ведь какой молодой, а какие мысли интересные в голове! Признайся, а кто тебе больше по душе – большие девушки или лилипутки? У нас в квартале есть такой домик, там реально крупные девушки работают… не знала, что ты такой. Но я могу организовать тебе встречу – пусть ты еще несовершеннолетний, но если ты поможешь с Читосе-сан, я тебе хоть великаншу, хоть лилипутку, хоть кого достану! Слушай, а тебе нравятся одноногие?
