уголках глаз залучились морщинки:
– Мятный ликер, говоришь?
– Он теплый, правда. И посуды нет, – засмущалась Богдана.
– Посуда есть, я принес. – У принца оказался рюкзак. – Вот. Вода. Стаканчики. Давай разолью.
Ей плеснул прилично, себе на полпальца. Широко улыбнулся:
– С приездом, Богдана! Пусть в Индии исполнятся все твои мечты!
Она махнула залпом.
Боялась увидеть осуждение в его взгляде, но принц спросил с сочувствием:
– Измотала дорога?
– Да не в дороге дело, – пробормотала она в ответ.
– Ничего. – Он накрыл ее ладошку своей рукой. – Ты сейчас в правильном месте. Все наладится. – И улыбнулся задорно: – Спасибо за ликер! Давно я не пил. – И легко поднялся: – Спокойной ночи. Жду завтра на практике.
– На чем?!
В его глазах заплясали чертики:
– Йоги так свои тренировки называют.
– А вы, что ли, тоже йог? – взглянула она с сомнением.
– Ага, – снова улыбнулся парень.
Он сбежал с террасы и растворился в сумраке – будто и правда сон. Только поднос с ужином остался. И запах – волнующего, сильного, чистого мужского тела.
Богдане хотелось выпить еще, но фляжка оказалась пуста. Жаль, закуска шикарная, а запить нечем. Но в йоговском кемпинге алкоголем явно не разживешься, а идти за территорию на поиски приключений сил уже не осталось. Вяло поклевала роскошный ужин, пошатываясь, прошла в комнату, рухнула на постель, вырубилась мгновенно. И снова накатил давешний, сладкий сон. Принц, уже непонятно, придуманный или реальный, стоял перед ней на коленях и говорил:
– Богдана, ты наконец заслужила: выйти замуж по любви.
* * *
Ни на какую утреннюю практику она не собиралась. Но часов в пять утра под окнами домика вороны устроили страшный галдеж. Попыталась накрыться подушкой – не помогло. Пришлось проснуться. Зевая, натянула шорты, вышла на террасу. Рассвет только приближается, небо совсем серое, а кемпинг, оказывается, уже не спит. Индусы метут дорожки, на террасе соседнего домика две девицы дурака валяют. Одна наклонилась спиной параллельно полу, а другая ей в нос воду из чайничка льет. Первая фыркает, чихает, вторая хохочет. Увидели Богдану, замахали:
– Иди к нам!
Та заинтересовалась:
– Что это вы делаете?
– Утренняя гигиена! – весело отчиталась та, что с чайником.
Ее подруга шумно высморкалась, пожаловалась:
– Горло от этой соли дерет.
– Так переходи на шнурок!
Обе опять засмеялись.
– И в чем смысл? – озадаченно спросила Богдана.
– Открыть все пять каналов. Язык, нос, глаза, уши, зубы.
– А зачем шнурок?
– Это высшая стадия просветления, – хихикнула одна из девиц. – Промывать из чайника – для новичков. А великий Миша шнурком чистит. В одну ноздрю всовывает – из другой вынимает.
– Фу, гадость какая.
– Зато насморка никогда не будет. Ну… по крайней мере, так обещают.
Веселые соседки Богдане понравились, остатки сна слетели. Она с интересом рассмотрела специальный скребок, которым надо чистить язык, а потом отправилась вместе с новыми знакомыми на утреннюю практику.
Пришлось минут семь идти круто в гору, зато вид с асфальтированной площадки на самой вершине оказался завораживающим: серебрится океан, из воды выглядывает краешек солнца, синее небо расчерчивают ослепительно-белые чайки.
Вчерашняя худющая девица тоже оказалась здесь и опять посмотрела строго:
– Богдана, ты почему без коврика?
– Э… у меня нет.
– Я почему-то так и думала.
Поджала губы, подняла свою подстилку – под ней оказалась еще одна, – милостиво позволила:
– Можешь пока взять.
– Спасибо.
– Но сегодня же купи. Лучше два. Нужно беречь колени.
– Обязательно.
Богдана украдкой разглядывала публику. Большинство хотя и одеты в индийском стиле – майки с человеко-слонами, штаны с мотней, татуировки из хны, – все-таки больше походили не на матерых йогов, а на менеджеров, затеявших флешмоб. Только двое-трое сидели со скрещенными ногами и прямыми спинами – остальные валялись на ковриках, дремали.
Богдана хотела остаться рядом с худощавой, но ее знакомицы шепнули:
– Пойдем лучше назад… От Миши подальше.
Зачем от гуру прятаться, она спросить не успела. На площадку, с ласковой и немного беззащитной улыбкой, вошел – ее вчерашний принц.
– Это кто? – ахнула Богдана.
– Так это ж Миша! Инструктор наш!
Бог мой! А она его вчера пыталась мятным ликером споить! Что он подумал о ней? Хотя ликер-то выпил.
– Намасте[32], друзья. – Наставник внимательно оглядел свою паству. – Давайте начнем с троекратной мантры «ом».
Богдана, вслед за всеми, послушно уселась на коврик и присоединилась к общему песнопению. Дальше последовала разминка – вертеть головой, крутить плечами, разминать пальцы. Ничего сложного – только суставы у нее хрустели, словно у старушки. Потом пошло посложнее – наклоны, прогибы, дыхание животом, растяжка, планка. Богдана быстро вспотела, начала пыхтеть. Миша подошел, сказал мягко:
– Не серди его.
– Кого?
– Свое тело. Дай привыкнуть. У нас не спортивная секция. Соревноваться не с кем.
За спиной инструктора вставал солнечный диск, его лучи обращали кудри в золото, океан оттенял синеву глаз.
Что за божественная фигура! Рядом с ним она чувствовала себя совсем толстой, рыхлой, неуклюжей, нескладной.
«Да я костьми лягу – чтоб хоть чуть-чуть до твоего уровня дотянуться!»
И тело беречь не стала. Упорно стояла в планке – пока руки не подогнулись и не бухнулась носом в коврик.
* * *
Факт, что Миша – небожитель, признавала вся группа. Офелия (сухопарая оригиналка) даже носилась с теорией, будто инструктор – пришелец. Мессия. Выше, чем человек.
Богдана – когда любовалась его идеально слепленным телом, совершенным профилем, отточенными движениями – тоже считала: идеал. Ангел. Кто она в сравнении с ним? Нескладная, ничего не достигшая, много пьющая толстуха.
Попытаться зацепить принца даже не пробовала.
Но кто запретит мечтать?
Тем более она поговорила с девочками, и те заверили: Миша не женат. Не «голубой». Не аскет. Вроде бы в Питере у него даже имелась подруга – известная модельер и фотомодель.
Самые смелые из их группы (а девушек, как всегда в йога-турах, большинство) красавца-инструктора атаковали. Но тот будто глух и слеп. Кофточки с вырезами оставлял без внимания, просьбы о личных консультациях по йоге отклонял, если к нему в домик пытались прорваться, внутрь не пускал – принимал у всех на виду, на террасе.
Если всех девчонок из группы ранжировать по красоте, Богдана ставила себя на предпоследнее место (замыкала список, по ее мнению, старая, тощая и мосластая Офелия). Однако Миша из всех прочих ее, пожалуй, даже выделял. Во время занятий часто подходил – подбодрить, асану подправить. Когда ужинали всей группой, часто звал рядом сесть. Если в кемпинге сталкивались, всегда останавливал поболтать. Когда узнал, что Богдана когда-то петь любила, обрадовался и попросил: «Можешь для меня одну мантру выучить?»
– Могу. А зачем?
– Хочу занятие
