Около полуночи «Мерседес», везущий Монику и Рико, остановился у круглосуточно работающего придорожного ресторана, который находился уже на территории Франции. Молодые люди быстро поужинали, потому что Рико намеревался как можно быстрее добраться до Парижа: ему хотелось хоть немного поспать перед ожидающими его делами. У Моники прекрасное настроение, она не чувствует усталости и рассматривает эту поездку как замечательное приключение. Когда молодые люди снова сели в машину, Рико попросил водителя включить радио: как обычно, в полночь передавались последние известия. Первые же слова диктора заставляют Монику судорожно вцепиться в руку Рико. Водитель усиливает громкость, диктор читает:
«…продолжающаяся уже почти сутки операция по розыску похищенного террористами «Огненных бригад» итальянского сенатора Пирелли не принесла результата. Полиция проводит обыски в тысячах квартир и автомобилей по всей Италии. Идут также поиски дочери сенатора, Моники. Как нам сообщили, существует предположение, что Моника Пирелли в настоящее время находится во Франции».
— Выключите, пожалуйста, радио, — сказал Рико, прослушав сообщение. — Похищение… Это еще ничего не значит, возможно, речь идет об обычном выкупе.
— Боже, боже, когда это случилось? Почему меня не было? Откуда его похитили? Из Рима или из дома? Рико, давай вернемся, прошу тебя, давай сейчас же вернемся. Далеко ли мы от дома?
— Спокойно, Моника. Нам еще почти ничего не известно. Жаль, что мы не читали газет. Разыскивают тебя, это естественно. Говорила ли ты кому-нибудь о нашем отъезде?
— Только отцу, по телефону. Ты же знаешь, что он должен был вернуться домой после моего отъезда, поэтому я оставила ему записку…
— Да, понимаю. До Парижа еще около двухсот километров. Быстрее всего ты можешь вернуться самолетом. Да, только самолетом. В связи с этим едем прямо в аэропорт. Не плачь, прошу тебя. Поиски продолжаются, еще не все потеряно. Я не хотел бы тебя покидать в такую минуту, но я должен быть на этой завтрашней конференции. Я вернусь сразу же, как только смогу. Обещаю тебе.
Моника молчала. Она с трудом понимала, что ей говорит Рико. Отец. Единственный человек, который был с ней всегда. Кто у нее его отнял? Зачем? Что там случилось на самом деле? Ее сотрясают рыдания. Рико молча отодвинулся в угол машины. Его план выполнен с точностью до секунды. Через два часа он передаст ее полиции в аэропорту, пусть теперь они ею занимаются. Его в восемь часов ожидает Зифф на конспиративной квартире в аллее Фоша. В десять начинается конференция руководителей европейских отделений американской фирмы, в которой он работает. Алиби подготовлено специалистами. Рико знает, что ему еще раз придется вернуться в Италию, он должен проследить за публикацией некоторых документов, все, что возможно, выжать из сенатора, который уж больно наивен как политик, и только тогда можно будет исчезнуть. Хорошо, что в машине темно, ибо Рико ухмыляется при мысли, что вскоре итальянской полиции объявят об его исчезновении. Но тогда он уже будет в полной безопасности. В Палм Бич во Флориде для него заказана гостиница и неплохая моторная лодка. А в перспективе — более спокойная работа на родине. Если ему это местечко не подойдет, он всегда может поместить заработанные деньги, к примеру, в прачечные. Там у него тоже неплохие связи.
— Что ты говоришь, дорогая? — Он подвинулся к Монике и сжал ее влажную ладонь. — Уже скоро Ле-Бурже, держись. Там тебе помогут, чтобы ты как можно скорее попала домой. Мы уже на автостраде, которая ведет прямо в аэропорт. Успокойся, прошу тебя.
Вдруг до нее дошло, что Рико уж слишком спокоен, словно его ничто не волнует. Неужели ее несчастье не трогает его? Она хочет об этом спросить, но понимает, что такой вопрос не имеет смысла. Да и что значит в этой ситуации Рико? Неожиданно у нее закололо в сердце при воспоминании о пощечинах, которые он ей отвесил, вышвырнув из машины по дороге на обед, который они так и не съели. Она помнит тогдашнюю свою ненависть к нему и начавшееся тогда любовное безумие. Снова слезы навертываются на глаза. Ведь эти ее дурацкие переживания — ничто по сравнению с несчастьем, которое на нее свалилось. Это хорошо, что она одна вернется в Милан. Она должна бороться за отца и найдет людей, которые ей в этом помогут.
Ле-Бурже утопает в огнях, которые отражаются в сверкающих лаком автомобилях и в блестящих от дождя асфальтовых покрытиях дорог и тротуаров. И хотя уже два часа ночи, но вокруг полно людей. Желтый «Мерседес» останавливается перед главным входом.
— Подождите, пожалуйста, — говорит Рико водителю и сам достает сумку Моники из багажника.
Он берет девушку за руку и уверенно ведет ее, никого не спрашивая, по дороге. Наконец толкает какую-то дверь и говорит человеку в мундире, который при виде их встает:
— Это мадемуазель Моника Пирелли, дочь похищенного в Милане сенатора. Она была в отъезде и ничего не знала о несчастье. Можете ли вы ей помочь как можно скорее добраться домой?
Полицейский наклоняется и откуда-то вынимает фотографию. Да, это она, все детективы в аэропорту имеют при себе такую фотографию.
— Прошу садиться, мадемуазель, прошу садиться, месье. Извините, как ваша фамилия?
— Вы меня простите, у меня нет времени, мадемуазель Пирелли остается под вашей опекой. — Рико коснулся рукой щеки Моники и толкнул входную дверь.
Полицейский не двинулся с места, он лишь взял микрофон и сказал:
— Проверь документы и запиши данные брюнета, который только что вышел от меня… Нет, нет, задерживать его не надо. Честно говоря, — обратился он к Монике, — полиция нескольких европейских стран порядочно поволновалась из-за вас в последнее время. Нужна ли вам какая-нибудь помощь?
— Я хочу как можно скорее вернуться домой. Больше мне ничего не нужно.
— Конечно, конечно, это понятно, мы вам сейчас поможем. Жаль, что у меня сегодня дежурство, а то бы я лично посадил вас в самолет. Но сейчас придет комиссар, он это сделает не хуже меня.
Моника сидела как парализованная. Она дословно запомнила содержание переданного в полночь сообщения. Там не было ничего сказано о месте похищения. А Рико минуту назад представил ее: дочь похищенного в Милане сенатора… Выходит, он знал? Знал о похищении и скрывал от нее? Беззаботный, довольный собой? И быстренько поехал в отель, чтобы выспаться перед конференцией?
— Мадемуазель Пирелли? — Перед ней стоял симпатичный мужчина. — Прошу в мой кабинет, там вам будет удобней.
Как раз в этот момент от аэропорта отъехал желтый «Мерседес».
— Ну и службисты же эти французы, — засмеялся Рико, — все данные моего паспорта записали…
— И к тому же номер этого такси, — добавил водитель. — Брюссельская регистрация, у них будет дополнительная работа. А теперь куда?
— Метро Сен-Дени. Там отдашь машину и можешь быть свободен…
Полчаса спустя Моника заняла место в самолете, вылетающем в Цюрих. Так быстрее всего можно было добраться до Милана. В восемь утра самолет швейцарской авиакомпании приземляется в аэропорту Линате. Монику уже ждет машина и вежливое приглашение министра внутренних дел позавтракать с ним.
Моника измучена и подавлена.
— Есть ли какие-нибудь вести об отце? — спрашивает она сопровождающего ее мужчину.
— К сожалению, нет. Даже террористы не сделали никакого нового заявления.
— А что было в предыдущем?
— Заявили о том, что сенатор предстанет перед народным трибуналом.
— В чем его обвиняют?
— Прошу меня извинить, но я политикой не занимаюсь. Какие-то обвинения политического характера, точно не помню. Вы скоро все узнаете.
Министр очень любезен, выражает ей свое сочувствие, уверяет, что задействованы все органы общественного порядка и безопасности, что операция проводится во всех уголках республики. Моника может не сомневаться — они сделают все, что в их силах, чтобы спасти отца для страны и для близких.
Моника давно знакома с министром. Он навещал ее отца еще в старой квартире в центре города, когда она была ребенком. Один из тех, кто довольно рано сделал карьеру. Способности и умение приспосабливаться позволяют ему в зависимости от обстановки переходить с одного правительственного поста на другой. Его фамилия часто упоминалась в разговорах отца.
— Прошу вас, съешьте что-нибудь, синьорина Моника. — Министр показывает на блюда, но у Моники нет желания ни есть, ни вести разговоры.
Она знает, что не сможет отказать ему и расскажет обо всем, что он только пожелает узнать, ибо речь идет о жизни отца, а это самое главное.
— Я просто потрясена, господин министр, прошу меня извинить.
— Это понятно. И все же я хотел бы позаботиться о вас, это моя обязанность. Я хочу подчеркнуть, что не по службе, а исключительно из-за дружеских чувств, связывающих меня с вашим отцом, ведь я имею честь работать с ним в течение многих лет.
