— Денни Гровер и его дружки?
— Можешь быть уверена.
Джек Баклер вышел в прихожую и достал пару старых, но крепких башмаков. Когда он принес их в комнату, эрдельтерьер, растянувшийся у камина, словно, как зимой, там еще полыхал огонь, поднял голову. Завидев в руках хозяина старые башмаки, собака вскочила, заскулив.
— Смотри, Гаффер, не визжи раньше времени, — предостерег лесник эрделя и усмехнулся, когда пес с ожиданием в черных глазах потрусил за ним, свесив розовый лоскут языка. — Ладно, парень, посмотрим, что поймаем сегодня, а?
Гаффер быстро пробежал через прихожую и с участившимся дыханием стал ждать у дверей. Джек Баклер сел на краешек кресла, скинул шлепанцы и, ворча, натянул тяжелые башмаки.
— Эй, не тряси грязь на ковер! — закричала женщина, хотя плохо скрываемое беспокойство относилось не к ковру, а к мужу.
— Я их сегодня чистил, сама знаешь, — добродушно огрызнулся он.
— Да, иногда ты забываешь это, Джек Баклер. — Ее тон смягчился. — Почему бы тебе не остаться сегодня, Джек? Бердсмор не повысит тебе жалованье за выходы среди ночи.
— Брось, Мэдди, ты же знаешь: это моя работа — отгонять этих бездельников, чтоб их! Прошлой ночью они набили целый мешок, а сегодня придут опять, чтобы набрать еще больше. Так было раньше, и так будет, а я не могу предоставить им такую возможность, особенно после сегодняшней выволочки от управляющего. Эти лоботрясы стали приносить слишком много ущерба. Кроме того, Бердсмор не любит, когда чужие бродят по его землям, каковы бы ни были у них причины. Ты же знаешь, как он относится к своей собственности.
Мэдди отложила шитье, подошла к креслу и опустилась рядом с мужем на колени. Она посмотрела ему в лицо и с тихой грустью отметила, что в этих старых, усталых глазах видны его шестьдесят три года, а вокруг разбежались морщины, вызванные печалями и радостями, которых было немало в его честной, богобоязненной жизни. Этот добрый, мягкий человек, хотя и загрубевший на особый манер — как бывает груба, но целесообразна природа, — слишком заботился о птицах и животных, отданных на его попечение, и иногда ей приходилось отговаривать мужа от выполнения обязанностей, когда в расчет не принимались его здоровье и возраст.
— Назови меня старой дурой, но, мне кажется, ты зря выходишь этой ночью, Джек. Как-то у меня странно кости ломит.
— Не мели чушь, Мэдди. Нынешняя ночь ничем не отличается от прошлой и позапрошлой, и можешь быть уверена, эти лоботрясы окажутся там, и ничего хорошего они не замышляют. Вот и ломит кости. — Он потрепал ее по щеке. — Не думаешь же ты, что я забьюсь в постель, когда эти чертовы браконьеры вышли за добычей? Тем более что это моя работа, сама прекрасно знаешь.
— Я знаю, что тебя не переубедишь, ты упрям как старый осел. — Обидевшись на его холодный смешок, она начала зашнуровывать ему башмаки, — Только обещай, что будешь осторожен, — вот и все, о чем я прошу.
Джек оборвал смех и посмотрел сверху на макушку Мэдди. Значит, она тоже это чувствует. В последнее время в поселке происходило что-то странное, и ясные дни и спокойные теплые ночи не могли этому помешать. Даже птицы и звери в лесу нервничали. Как… как много лет назад, когда он был еще юным и его отец показывал, как действуют браконьеры. Боже небесный, столько лет он не вспоминал те времена, да и не хочет думать о них. В Слите у каждого поколения своя трагедия, у одних тяжелее, у других легче. Что, пришло время для новой? Он поежился, и Мэдди встревоженно посмотрела на него.
— Почувствовал твою ломоту, — пошутил Джек. — Наверное, холодает. Нужно потеплее одеться.
Его жена встала, задохнувшись от усилия, и разгладила на себе юбку.
— Я принесу тебе куртку, — сказала она, исчезая в прихожей. — И шапку, — донеслось оттуда. — Может снова пойти дождь, как утром.
Гаффер бегал кругами, пока лесник не вышел к жене в прихожую, короткий собачий хвост поднялся, блестящие глаза перебегали с хозяина на дверь.
— Успокойся, Гаффер, — проворчал Баклер. — Неужели тебе хочется продираться через кусты, отпугивая негодяев?
Пес тут же принял серьезный вид, поняв, что они идут на дело, а не играть.
Мэдди помогла мужу надеть куртку, а он взял с подставки для обуви длинный фонарь, сунул в глубокий карман, затем потянулся к черному предмету, напоминавшему замысловатый тубус телескопа, и положил его в другой карман. Мэдди протянула шапку, и Джек плотно натянул ее на белую от седины голову.
— Ложись спать, девочка, — сказал он жене. — Что толку ждать меня полночи?
— Думаешь, я такая дура, что буду дожидаться тебя, пока вы там играете в казаки-разбойники? Я буду умницей и лягу в свою уютную мягкую постель, мой милый. А ты не шуми и не буди меня, когда вернешься, понял?
Может быть, она и ляжет, но будет лежать в темноте, напрягая слух в ожидании его шагов. И не сомкнет глаз, пока не услышит шевеление ключа в замке и приглушенный голос, успокаивающий Гаффера перед сном. Она знала это, и Джек это знал.
Они прожили слишком длинную совместную жизнь для прощальных поцелуев, и Мэдди знала, что если бы он нагнулся и коснулся своими старыми сухими губами ее пухлой щеки, ему было бы так же неловко, как и ей. Вместо этого он в шутливом салюте коснулся пальцем края своей плоской шапки и поднял щеколду.
Когда муж открыл дверь, Мэдди сказала:
— Хочешь, чтобы я позвонила? Сержант Пимлетт мог бы послать кого-нибудь тебе в помощь.
До ближайшего полицейского участка надо было проехать две деревни и один городишко, но иногда, если поимка была весьма вероятна, дежурный сержант охотно высылал патрульную машину. Однако в эти дни ловля браконьеров не была главным приоритетом для полиции графства.
— Не стоит отнимать у них время, дорогая. Другое дело, если бы я знал наверняка, что браконьеры нынче ночью выходят на охоту, но я не хочу портить хороших отношений с констеблем, вызывая его людей для охоты на диких гусей.
И он скрылся в темноте; Гаффер уже убежал по садовой дорожке вперед. Мэдди подождала, когда за ним захлопнется дверь, а потом перекрестилась.
— Пусть с ним будет все хорошо, Господи, — прошептала она — Пусть ничего не случится с моим Джеком.
Она вернулась в комнату и снова взялась за свое шитье. Но игла не двигалась в руке, и глаза долго оставались закрытыми.
Гаффер подбежал к стоящему у открытой садовой калитки «лендроверу» и стал ждать хозяина. Джек Баклер следовал позади более ленивой походкой, его лицо помрачнело, когда он покинул домик лесника. Мэдди действительно волнуется за него: еще никогда в жизни она не предлагала позвонить в полицию, чтобы вызвать помощь. Определенно, ночным патрулям нравилось такое развлечение — это приятнее, чем колесить по бетонному городу и забирать хулиганов и пьяниц. Некоторые полицейские даже любили на дневных захватах в свободное от службы время подрабатывать загонщиками — платили за это немного, но свежий воздух, приятная деятельность и хороший грог после работы уже сами по себе служили вознаграждением; кроме того, представлялась возможность познакомиться с заманчивыми уголками природы. Но нет, как правило, Мэдди оставляла за мужем право принимать решение; он знал свое дело, а она знала свое место. Так что же на нее нашло сегодня? А если подумать, то и на него? Он тоже весь вечер не находил себе места.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
