Отец и за глаза, и в глаза называл его недоумком. Зато мать и брат полагали, что Рейф просто не нашел, к чему приложить свои таланты. Сам он старательно делал вид, что никого из них не слышит, хотя, по сути, все они имели в виду одно и то же: он либо был настолько глуп, что не знал, что делать, либо был настолько глуп, что ничего не делал. Ну что ж, пришло время начать действовать.
Рейф отправился на поиски Фелисити. Оказавшись перед широко распахнутой дверью в ее спальню, он застыл на пороге. На кровати лежал раскрытый и наполовину заполненный одеждой чемодан, а сама девушка сидела за туалетным столиком и сосредоточенно писала письмо. Рейф нахмурился, Он, конечно, не ждал, что она будет у него просить разрешения остаться, но волна паники, которая внезапно окатила его при одной только мысли, что мисс Харрингтон может и в самом деле уехать, удивила и привела в смятение.
— Лис? — проговорил он, легонько стукнув в открытую дверь.
Вздрогнув от неожиданности, Фелисити вскинула на него глаза.
— Я… вообще говоря… сейчас немного занята, — чуть запинаясь, выговорила она и вновь склонилась над письмом.
— С чего вы решили, что я вышвырну вас вон? — спросил Рейф.
— Я не думаю, что вы так поступите, — ответила она, не поднимая головы. — Но ведь вы… вы теперь владелец поместья, и у нас с Мэй нет теперь права здесь находиться.
Замечательно! Пять минут назад — рыдания в три ручья, а теперь хладнокровно спланированное отступление, а в голове, можно не сомневаться, уже созрел план следующей кампании. Эта девица могла служить адъютантом у Веллингтона.
— Как вы думаете, Найджел не забудет прислать куклу для Мэй?
Фелисити, наконец, подняла голову и посмотрела на его отражение в настенном зеркале.
— Да, думаю, пришлет, — ответила она и помолчала. Потом вздохнула и добавила: — Он ее пришлет, конечно, сюда и, скорее всего никогда не узнает, что получать подарок некому.
Войти она его не пригласила, но и уйти не предложила. Рейф шагнул в комнату, обстановка которой мало что говорила о той, что здесь жила. Это и понятно — из своей разоренной старой спальни Фелисити мало, что удалось спасти. Рейф остановился, опершись о столбик кровати. Девушка развернула свое кресло так, чтобы сидеть к нему лицом.
— Я никогда не согласился бы на эту ставку, если бы знал, что у Харрингтона в Фортон-Холле осталась семья, — неторопливо заметил Рейф.
Фелисити слегка пожала плечами.
— Не вы, так согласился бы кто-нибудь другой. — Чуть помолчав, она продолжила: — И, получив чайником по голове, повел бы себя скорее всего иначе. Думаю, мне нужно вас поблагодарить за терпимость.
Рейф кивнул:
— У меня, вероятно, оказалась самая крепкая голова из всех, кто сидел тогда за карточным столом. Как Мэй? — Спросить он хотел не об этом, однако такой железной решимости, что сквозила в ее взгляде, он не видел даже на лицах закаленных, прошедших огонь и воду французских гвардейцев, и это обескураживало.
— Она сейчас в растерянности, но со временем все уляжется, забудется. Рейф, не мучайте себя заботой о нас. Найджел никогда не любил Фортон-Холл. Я просто переоценила его чувство долга, вот и все. Не стоило отпускать брата в Лондон.
Рейф криво усмехнулся:
— Мэй мне рассказала, что вы не просто «отпустили» его. Полагаю, вы гнались за ним чуть не до самого Пелфорда.
Глаза Фелисити сами собой наполнились слезами, и девушка снова заплакала.
— Если бы он не забрал последнюю лошадь и фаэтон, я бы его наверняка догнала. — Шмыгнув носом, она распрямила плечи и вытерла слезы. — Пусть даже и так, уже два месяца прошло. Лить слезы по поводу того, что можно было бы тогда сделать, сейчас просто глупо. Я не полная неумеха, а мама постаралась, чтобы я получила достаточное образование. Осмелюсь надеяться, мы выкарабкаемся. Рейф с трудом сглотнул неведомо откуда взявшийся комок в горле. Сердце у него колотилось, как перед атакой. Начиналась самая трудная часть разговора, и он постарался сделать вид, что ее ответ мало, что значит для него.
— Я уверен, что с вами-то все будет в полном порядке. Я о себе беспокоюсь.
— Беспокоитесь о себе? — переспросила с удивлением Фелисити.
— Ну да. Отец бессчетное число раз корил меня за то, что я ни на что не способен, что умею только пьянствовать, таскаться по девкам, стрелять и ругаться как извозчик. Вот… Я и впрямь понятия не имею, как вести хозяйство.
Фелисити какое-то время молча его разглядывала.
— А зачем вам уметь вести хозяйство? Насколько я помню, вы хотели продать поместье.
— Верно, — согласился Рейф и выпрямился. — Но мне никогда не продать его за хорошую цену в нынешнем виде. — Фелисити холодно смотрела на него. — Так вот, я подумал: может быть, вы сможете мне помочь?
— Помочь? — повторила она его слова, и лицо ее помрачнело. — Прошу прощения, но помогать вам не…
— Я бы вас нанял, — перебил он девушку.
— Вы… что?!
Воспользовавшись ее растерянностью, Рейф торопливо продолжил:
— Если бы вы вели бухгалтерию и прочие дела, я смог бы сосредоточиться на том, чтобы придать Фортон-Холлу презентабельный вид и подыскать подходящего покупателя.
— Милостыню не принимаю, мистер Бэнкрофт. Я привыкла всего добиваться сама.
— Знаю. Но это вовсе не милостыня, поверьте. Я в самом деле понятия не имею, как со всем этим управляться. Когда я ехал сюда, то полагал, что будет достаточно нанять адвоката-солиситора, проболтаться в этой глуши пару дней и вернуться в Лондон дожидаться новостей о завершении сделки. Мне и в голову не могло прийти, что все обернется таким вот неожиданным образом!
— У меня в разных местах есть дальняя родня, — сообщила Фелисити вместо ответа. — Я всем сейчас пишу письма с просьбой взять меня гувернанткой. Рейф подумал: кого из них двоих она сейчас пытается убедить в том, что у нее есть предложение лучше, чем его? Ее план ему совершенно не понравился.
— Великолепно! — неискренне воскликнул он. — А пока вы будете ожидать ответов, сможете подзаработать… пять соверенов в месяц за помощь мне.
Он понятия не имел, какое жалованье надо положить управляющему поместьем, но в любом случае пять соверенов — неплохая сумма.
— Семь соверенов, — быстро возразила она. — И за нами остаются наши комнаты.
Бог ты мой, когда это она успела превратиться в коммерсанта?
— Согласен.
— И мы можем уехать, когда пожелаем.
— Опять согласен. — Рейф с трудом удержался от улыбки. Фелисити встала и протянула руку.
— Хорошо. Я тоже согласна.
Боясь, что девушка вдруг передумает, Рейф схватил ее руку и стиснул крепко. А хотелось-то совсем другого — расцеловать тонкие пальцы, покрыть поцелуями ее ладони, руки, прижаться губами к ее шее… Когда Фелисити укоризненно посмотрела ему в глаза, он понял, что слишком долго держит ее за руку. И с большой неохотой разжал свою.
