— Я признаю, что Джеймс может быть до невозможности… нудным. Но намерения у него всегда добрые.
— Вы собираетесь выйти замуж за Дирхерста? — спросил Рейф таким натянутым тоном, как будто каждое слово ему пришлось из себя выдавливать.
— Что? Он это вам сказал?
— Нет. Не совсем.
— Тогда, Бога ради, о чем же вы разговаривали?
— Да это не… — начал он, но Фелисити его перебила:
— Не вздумайте заявить, что это меня не касается! — и сердито вздернула подбородок. — Ясное дело, касается! Иначе вы бы не задали такой нелепый вопрос!
Он пристально посмотрел ей в глаза:
— Вы считаете, что интересоваться планами о замужестве нелепо?
Взгляд его она выдержала. Не опустила глаза, пока в голове вихрем неслись самые разные и весьма неуместные ответы. Потом, залившись краской, пробормотала что-то невразумительное, развернулась и пошла вокруг дома.
— Так как? — окликнул ее Рейф.
— Все, что вы говорите, нелепо! — выпалила Фелисити и еще сильнее заспешила с позором покинуть поле сражения. Отчаянно надеясь, что ему не придет в голову последовать за ней.
— Лис, подождите!
Проклятие! Он все-таки за ней пошел. Перегнать Рейфа она никак не могла, да ей и не хотелось устраивать потеху. Так что девушка остановилась и повернулась к нему лицом:
— Что вы хотите?
— Дирхерст предложил мне свою цену за Фортон-Холл. У Фелисити перехватило дыхание.
— Он предложил купить Фортон-Холл? — едва слышно переспросила она и стиснула вдруг заледеневшие руки.
— Да.
Рано или поздно это должно было произойти. Поместье Фортон-Холл не могло оставаться непроданным. Она лишь надеялась, что это случится позже, не сейчас, хотя здравомыслие ей и говорило, что нет никакой разницы, кто будет владельцем поместья — Рейф или кто-то другой, — и что глупо по этому поводу так переживать.
— Ну что же, я за вас рада. — С этими словами Фелисити повернулась, чтобы уйти.
Рейф схватил ее за руку, удержал и повернул к себе лицом.
— Он предложил мне семьдесят тысяч соверенов. Фелисити непонимающе уставилась на него:
— Семьдесят тысяч фунтов?! Бэнкрофт кивнул:
— После того как я отказался от пятидесяти тысяч.
— Фортон-Холл сейчас не стоит и половины этих денег!
— Знаю.
— Пусть даже и так, но, Рейф, это огромные деньги! Господи, отчего же вы не согласились?
Рейф замялся.
— Не мог отделаться от мысли, что он покупает нечто другое.
Фелисити вдруг поняла, что он имеет в виду.
— Джеймс начал предлагать мне выйти за него замуж с того дня, как мне исполнилось восемнадцать. О моих чувствах к нему он знает. Так что не городите нелепицу.
Рейф шагнул к ней.
— Мне принимать его предложение?
— Не нужно ничего решать, полагаясь только на дикие предположения! — Хотя в определенном роде Рейф был прав. У них даже не оставалось времени, чтобы ответить на поступившие предложения о гувернерстве. Так что они с Мэй могли оказаться на улице, если только их не приютит сквайр… или, на худой конец, Джеймс.
— Значит, мне следует принять это предложение? — повторил Рейф.
— Рейф, Фортон-Холл принадлежит вам. Вам решать…
— Я сказал ему, что подумаю, — перебил он ее, и по его раздраженному виду Фелисити поняла, что ее уклончивость начинает действовать ему на нервы.
— Поняла. Хорошо, что я еще могу сказать?
— В конце концов, я могу известить его о своем согласии и через месяц, и завтра. Мне без разницы. А вот вам нужно к этому времени крепко встать на ноги, верно? Что вы об этом думаете?
Он предлагал ей время. Он решил отсидеть месяц здесь, в разваливающейся и рассыпающейся усадьбе, вместо того чтобы отправиться в свои захватывающие путешествия. И все ради того, чтобы Фелисити смогла выяснить, нанял ее кто-нибудь или нет.
— Я… я даже и не знаю, что сказать, — прошептала она. — Вы ведь мне ничего не должны.
— Вот об этом я не знал, — улыбнулся Рейф. — Скажу одно — мне здесь не скучно.
— Спасибо.
— Это вам спасибо.
Фелисити вдруг потянулась к нему, с непонятной ей самой отвагой взялась руками за распахнутый ворот его рубашки и прикоснулась губами к его губам. Рейф осторожно обнял ее за талию и привлек к себе. На губах его был привкус лимонада и пота, и эта смесь оказалась слаще и солонее, чем ей недавно представлялось. Ей вдруг стало тепло и уютно. Его губы чуть приоткрылись, дразня и даря при этом непередаваемое блаженство. Фелисити, наконец, поняла, что такое таять от счастья.
Она тихонько застонала и обхватила руками его широкие плечи. Ей хотелось впитать этот поцелуй, прижаться к его разгоряченному и сильному телу, упасть в его объятия и…
— Лис?
Ахнув, Фелисити отпрянула от Рейфа. Из-за угла дома выглядывала Мэй.
— В чем дело, Мэй? — спокойно, насколько это было возможно, спросила Фелисити, отдавая себе отчет, что все ее лицо сейчас залито краской.
— Мистеру Грэму нужно съездить в Пелфорд за новой пилой. Можно, он возьмет меня с собой? Я бы пирожные привезла…
Мэй смотрела на них обоих немного странным взглядом, и на миг Фелисити пожалела, что ее младшая сестра такая смышленая.
— Конечно, дорогая.
С опозданием она поняла, что рука Рейфа все еще обнимает ее за талию, и торопливо убрала ее. Смотреть на него она не осмеливалась; стоя рядом, девушка продолжала чувствовать жар его тела, как если бы оставалась в его объятиях.
— Одно пирожное привезешь мне, — сказал Рейф и, порывшись в кармане, кинул Мэй соверен.
Та с улыбкой ловко поймала монетку.
— Есть, капитан!
Торжественно отдав честь, девчушка промаршировала за угол дома.
Фелисити посмотрела ей вслед и, вздохнув, пошла следом. Но не успела сделать и пары шагов, как Рейф перехватил ее за руку и снова привлек к себе.
— Не торопитесь, Лис, — шепнул он и склонился к ее лицу.
Фелисити, опешив поначалу от неожиданности, ответила на поцелуй с ошеломившей ее страстью. Наконец Рейф оторвался от ее губ и посмотрел ей в лицо.
— Вы потрясающая женщина, Лис, — сказал он улыбаясь. — Недосягаемы, как верхушки деревьев.
Хотя ей больше всего хотелось, чтобы он замолчал и снова ее поцеловал, она рассмеялась.
— Идемте, — сказала она, высвобождаясь из его объятий. — Нас могут увидеть.
Рейф убрал ладонь у нее с талии и взял ее руки в свои.
— Вы управляете поместьем и воспитываете сестру сами, без чьей-либо помощи и опасаетесь, что кто-то увидит, как мы целуемся?
— Поместьем я управляю вынужденно, мне это чуждо. А если я буду целоваться с вами на глазах у всех, то окончательно испорчу себе репутацию, — не слишком уверенно возразила девушка.
