придать себе решимости, но боль в груди заставила забыть о принципе — всегда, во всём давать отпор.
Потребовалось какое-то время, прежде чем Богданов смог обуздать резвящуюся внутри боль. Когда та начала отходить, появилась возможность сделать полноценный вдох.
Прижавшись спиной к стене, Илья поднял глаза на ожидающего ответных слов длинного.
— Порезвиться решил? Ну что же, порезвись, порезвись. Только знай, придёт время, ты у меня, сука слюнявая, землю жрать будешь, при этом радость изображать, дабы не обидеть меня вновь.
— Я! Землю жрать!
Длинный, дёрнувшись, сделал шаг вперёд и даже успел занести над головой Ильи кулак.
Однако Жак, опередив, занял позицию между Богдановым и охранником, тем самым откладывая выяснение отношений на неопределённый срок.
Звонок в дверь заставил «гостей» вздрогнуть.
Вспомнив об Ирке, Илья ощутил прилив воодушевления.
«Слава Богу!»
Француз и охранник, переглянувшись, уставились на Богданова с таким видом, словно прибыла группа захвата.
Второй звонок оказался более настойчивым. Выражая негодование, он как бы призывал обратить внимание.
Показав пистолетом в направлении комнаты, Длинный потребовал, чтобы Илья, поднявшись, шёл туда, куда указывало дуло.
Пройдя в гостиную, Богданов, расположившись в кресле, оказался не в состоянии оторвать руку от груди. Между рёбрами жгло так, что не было сил терпеть.
Третий по счёту звонок, затем пара ударов ногой в дверь и крик:
— Илья! Это я, Ира! — заставил «гостей» напрячься ещё сильнее.
— Кто это? — не выдержал Длинный.
— Соседка.
— Чего надо?
— Шоколада. В прихожей установлена кнопка экстренного вызова на случай, если в квартиру пожалуют воры или такие придурки, как вы. Я не отключил, и теперь Ирка, согласно инструкции, должна дважды позвонить в дверь, что она и сделала. Не отзовусь- попытается связаться по телефону. Не отвечу- вызовет милицию.
Блеф рождался на глазах, и Илья от этого испытывал невероятной силы блаженство души.
После третьего звонка, который лишний раз подтвердил слова Ильи, «гости» как по команде перевели взгляд на телефон.
Телефонная трель прозвенела через пару минут.
Направив пистолет на Богданова, Длинный выглядел не столь угрожающе. Взгляд помутневших глаз, лицо, отражающее высшей степени негодование, говорили о том, что внутри у него всё кипело и рвалось наружу.
— Включи громкую связь. Сними трубку и не вздумай болтать лишнего. Стрелять буду, без предупреждений, — произнёс Жак.
Понимая, что в ситуации крайнего напряжения оспаривать что-либо не лучший способ изображать противоборства, Богданов вынужден был подчиниться.
— Ты чего не открываешь? — возмутилась Ирка.
— Извини. Гости пожаловали. Позвони позже.
— Насколько позже, мне через час в институте надо быть.
— Минут через пятнадцать.
Молчание в трубке означало, что Ирка пребывала в состоянии недоумения, чему стало подтверждением произнесённая ею фраза:
— У тебя всё в порядке?
— Да, — сознательно сделав паузу, при этом вложив всю испытывающую на тот момент к Ирке благодарность, Богданов позволил себе улыбнуться.
— В таком случае, жду звонка.
— Ты глянь, Жак, — ощерился Длинный, — Он за пятнадцать минут надеется снять все проблемы.
— Даже раньше, — в тон охраннику проговорил Илья. — Потому, как проблемы не у меня, а у вас.
Занимавшего позицию выжидания француза словно ударило током.
— Ты на что намекаешь?
— На всё. Визит ваш связан с нашей Элизабет поездкой в Петербург? Верно?
— Верно.
— Если так, вас должен интересовать результат?
— Допустим.
— Не допустим, а так оно и есть. Коли есть, советую обратиться к Элизабет. Мне же надоело играть в «Что? Где? Когда?», где за каждый ответ почему-то бьют по морде.
— Бьют потому, что ответ неправильный. Скажи правду, и всё будет в порядке.
— Пробовал. Не верят.
— И кто же это такие недоверчивые?
— Те, что ждут сигнала.
— Сигнала?
— Да. Сидят в припаркованном у подъезда «Мерседесе», пялятся на мои окна.
— В «Мерседесе»? — выражение лица у Жака изменилось до неузнаваемости. — Почему мы их не видели?
— Да врёт он всё, — предпринял попытку разрядить обстановку Длинный. — Не было никакого «Мерседеса». Я проверял. И вопросы ему никто не задавал.
— Ага! И харю я себе размалевал сам, специально, чтобы перед вами выглядеть поубедительнее. Что касается «Мерседеса», возможно, в момент вашего проникновения в подъезд происходила смена караула, о чём вас забыли оповестить.
— И чего они хотят?
— Того же, что и вы.
Потрогав бок, Илья попытался обуздать прошившую насквозь боль, отчего в глазах потемнело, во рту появился вкус горечи. Пристально посмотрев на присутствующих взглядом хищника, Богданов готов был, вцепившись зубами в горло, начать рвать их на куски. Мешало отсутствие возможности двигаться.
Сил хватило лишь произнести:
— Что же ты, чмо недоделанное, по сломанным рёбрам бьёшь? Другого места, что ли мало?
— На них не написано, сломаны или целые. Бил, как учили.
— За это я тебя буду, погань вислоухая, метелить до тех пор, пока кровью харкать не начнёшь.
Длинный, рванувшись с места, занёс рук с зажатым в ладони пистолетом над головой Ильи.
Богданову ничего не оставалось, как поставить блок, который мог смягчить удар, но никак не предотвратить. Жгучая боль обожгла локоть.
Подгоняемый страстью не выглядеть ничтожеством Илья предпринял попытку сбить противника с ног. Остановила боль, не дав возможности дёрнуться, не говоря уже о противодействии. Подгоняемые звоном в ушах кроваво — красные круги застлали взор. Стены начали переворачиваться, и Илья вынужден был закрыть глаза.
Поняв, что удар не достиг цели, Длинный занёс руку, чтобы повторить.
Выручил Жак. С невиданной для тучноватой комплекции прытью француз кинулся наперерез охраннику. Поймав того за руку, дёрнул назад.
Длинный, потеряв координацию, вынужден был, схватившись за подлокотник кресла, припасть на колено у ног Ильи.
Увидев перед собой лицо противника, Богданов попытался ткнуть в морду обидчика пяткой и даже успел сместить центр тяжести тела. Удар мог бы получиться на славу, если бы не прострел в области рёбер. Сложившись пополам, Илья взвыл от боли.
Потребовались минуты, чтобы все трое пришли в состояние спокойствия, если то, что испытывал Богданов и «гости» можно было назвать спокойствием.
— Так что же этим ребятам от тебя надо? — видя, что можно продолжить разговор, задал вопрос Жак.
— Я же сказал, то же, что и вам. Только те, что в «Мерседесе» оказались проворнее, на хвост упали ещё в аэропорту. Потом долго уговаривали проехаться в места менее многолюдные. — Показав на лицо, Илья дал понять, в какой обстановке проходили переговоры. — Когда достигли договорённости, состоялась беседа, в результате которой телоистязатели стали телохранителями, верее будет сказать телосопроводителями. Куда я, туда они.
— И какую они преследовали цель?
— Дождаться, когда позвонит Элизабет, и сопроводить нас в Петербург.
— Она обещала позвонить?
— Да.
— Когда?
— Как только вернётся из Парижа.
— Из Парижа?
— Да. Есть такой город. Там
