потом губ коснулось горлышко металлической фляги.
— Пейте, ваша светлость, — быстро произнёс Ратай. — Пейте, а потом я отнесу вас к машинам. Через час уже будем в имении. А там отлежитесь…
— Где семикрылый? — слабо отталкивая флягу, спросил я. Голос ещё был хриплым, но силы возвращались удивительно быстро. Знакомство с аномалией началось очень интересно и все последствия этого события мне ещё предстояло тщательно изучить. Хотя уже сейчас чувствовал, что скорость заполнения Источника значительно выросла. — Шатун!
— Здесь Семикрылый, — неожиданно ответил Аршавин. — В жизни бы не поверил, что такое возможно, ваша светлость. Теперь это ваше второе имя.
— Не дури, Шатун, — усаживаясь и касаясь руками раскалывающейся головы, проворчал я. — Зверь где?
— Улетел, — с невероятным облегчением ответил Николай, а потом протянул мне другую фляжку и участливо добавил. — Хлебните, ваша светлость. Помню, когда имя второе принял, чуть весь лес не заблевал. Думал тогда, что голова лопнет нахрен.
Я спорить не стал и сделал один большой глоток из фляжки. Горло обожгло крепким алкоголем и пылающий шар унёсся куда-то в область желудка. Удивительно, но через несколько секунд действительно стало немного легче и я сумел подняться.
— Дела… — осматривая выжженное пятно на земле, удивлённо протянул я. Там чётко отпечатался мой силуэт, а весь мох вокруг свернулся от невыносимого жара. Камуфляж на мне тоже изрядно пострадал, но не до такой степени.
— Чудо это, Семикрылый, — убеждённо произнёс Ратай. Я обратил внимание, что моё прозвище он произнёс с каким-то детским восторгом. Такого я от прожжённого воителя точно не ожидал. — Чтобы сам семикрылый имя кому дал! Да ещё и по требованию. На каком языке вы с этим чудовищем разговаривали, ваша светлость? Я такого не слышал никогда. Да и чтобы внеранговый зверь кого-то на границе зоны встречал тоже не слышал. Пару раз семикрылого видели в нашей части аномалии, но это были последние сообщения рейдовых отрядов. Никто не выжил. Только записи на пепелище потом нашли. А вы выжили. Да ещё и…
— У тебя шок, Шатун, — остановил я Аршавина и вернул ему флягу. — Хлебни-ка тоже, а то тебя несёт неизвестно куда.
— И то верно, — не стал спорить Ратай и надолго приложился к фляге. Глотка на три, но при его комплекции это было вообще не существенно. — Ух…
— Дальше что? — уточнил я. — Имя я получил. Можем двигаться?
— Тут уж как прикажете, ваша светлость, — пожал плечами Ратай. Он не спускал с меня очень странный взгляд, словно боялся, что я вот-вот исчезну. — Я бы в имение отряд вернул. Такое дело отпраздновать надо, как следует. Вообще не могу вспомнить, чтобы аномалия кому-то такого противника выдавала!
— Не вариант, — покачал головой я. — Не до праздников сейчас, Николай Петрович. Парни наши по лесам в поисках прорвавшихся зверей бродят. Если и возвращаться, то не на праздник, а им на помощь. Но это мы позже сделаем, если они сами не справятся. А сейчас дальше пойдём. Нужно ещё с ребятами поговорить, чтобы они особо не трепались о том, что тут видели.
— Так не видели они ничего, Семикрылый, — возразил мне Аршавин. — Я всем велел за границей оставаться, чтобы ритуалу не помешали. А с той стороны не видно ничего. Немало людей из-за этого погибло в своё время. Вроде смотришь — лес чистый на сколько глаз хватает. И тут на тебя зверь какой, как из воздуха, вылетает.
— Это хорошо, — задумчиво ответил я. — Тогда и выдумывать ничего не придётся. Значит для всех имя моё второе Соколом будет.
— Да как можно, ваша светлость⁈ — возмутился Ратай. — Это же честь великая! Чем сильнее зверь, тем выше почёт у хозяина имени.
— Мы кого в лесу встретили, Шатун? — прямо посмотрев в глаза спутнику, спросил я.
— Семикрылого, — немедленно ответил Аршавин. — Да я ещё внукам своим рассказывать об этом буду, Ярослав Константинович!
— Неправильный ответ, Шатун, — покачал головой я. — Сокола мы встретили. Есть среди местных обитателей такие?
— Есть конечно… — проворчал Ратай. Он никак не мог понять, почему я не стремлюсь принять имя внерангового чудовища, а я не хотел сейчас объяснять примитивные вещи. И в том, что слухи по дружине и окрестностям разлетятся, как лесной пожар, не сомневался. — Второй ранг. Аспект воздуха. Неприятный противник, но не более того. Можно даже обычной винтовкой обойтись при встрече.
— Вот и хорошо, — с улыбкой хлопнул я по плечу спутника. — Значит, вопросов лишних не возникнет.
— Парни подробности выспрашивать станут, — нахмурился Аршавин. — Обычай требует. А я своим людям не привык врать, Ярослав Константинович. Да ещё по такому поводу, когда сам Бог велел хвастаться!
— Так, а кто тебя врать заставляет, Шатун? — удивлённо спросил я. — Мы сокола видели? Видели. Я его имя взял? Взял. А насчёт подробностей если спрашивать начнут, то ко мне сразу отправляй. Скажи, что я не велел о ритуале болтать.
— Другое дело, — серьезно кивнул Ратай. В моих словах он противоречия не увидел, а я сильно сомневался, что кто-то из дружинников решится ко мне подойти с расспросами. — Куда дальше тогда, Сокол? Можем немного в глубину аномалии пройти. Если тут семикрылый побывал, то других зверей точно в округе нет на пару километров.
— Значит, первую пару километров опасаться действительно нечего, — усмехнулся я и Шатун тут же подозрительно прищурился. — Не смотри так, Ратай. Есть у меня ощущение, что надо поглубже сегодня пройти. А может даже прочесать лес, если сразу не повезёт.
— А что ищем, Ярослав Константинович? — озадаченно спросил Аршавин. — Если зверей нет рядом? Растения какие?
— Людей мы ищем, Шатун, — зло улыбнулся я. — Тех самых, которые тварей на нас натравили и людей моих пристрелили на постах.
— Вот как? — разом потемнел лицом Ратай. — Так ушли они наверняка, Сокол. Запрещено законами Империи на территории аномалии постоянные базы строить. Это всякий знает. Закон для всех один.
— Может и так, — кивнул я. — Да только Геннадий Алексеевич вчера мне в приватной беседе сказал, что далеко не все перед законом равны, Николай Петрович. Кто-то равнее других, а кому-то и вовсе закон не писан. Да и тот караван,
