Позвольте заверить всех акционеров, что мы не станем продолжать этот проект, пока не убедимся в его жизнеспособности. Помня об этом, я рад объявить, что в этом году мы увеличим дивиденды нашим акционерам до пяти процентов. У меня нет оснований полагать, что в течение предстоящего года развитие компании не будет стабильным или же не изменится к лучшему.
Взрыв аплодисментов позволил Бьюкенену перевернуть страничку с речью и пробежать глазами тезисы. Когда он поднял взгляд, то заметил несколько журналистов финансовых изданий, торопливо пробирающихся к выходу: он верил, что им удастся поспеть к первым публикациям своих вечерних газет и сообщить, что председатель подчеркнул главные направления и приступил к разъяснению деталей акционерам.
Закончив речь, Бьюкенен вместе с Рэем Комптоном сорок минут отвечал на вопросы. Ближе к закрытию собрания председатель с удовлетворением заметил, что большинство оживленно судачивших акционеров расходились с улыбками на лице.
Когда Бьюкенен уже покидал сцену конференц-зала отеля, навстречу ему поспешил секретарь со словами:
– Срочный звонок из Гонконга, оператор отеля переводит его на аппарат в вашем номере.
Когда Гарри и Эмма вернулись в штаб-квартиру Лейбористской партии со статистическими данными своей первой агитации, они выглядели заметно уставшими.
– Ну, как у вас получилось? – спросил Грифф, опытным взглядом пробегая их планшеты.
– По-моему, неплохо, – ответил Гарри. – Если судить по Вудбайну, у нас хорошие перспективы.
– Надеюсь. Этот поселок должен быть несокрушимой скалой лейбористов, но завтра я запущу вас на Аркадия-авеню, и тогда вы по-настоящему поймете, что нам противостоит. Прежде чем вы отправитесь домой, оставьте на доске объявлений лучший на ваш вкус ответ дня. Победитель получит коробку «Кэдбери».
Эмма усмехнулась:
– Одна женщина сказала мне: «Мой муж голосует за тори, а я всегда поддерживаю сэра Джайлза. Только, пожалуйста, не говорите ему».
Грифф улыбнулся:
– Такое не редкость. И пожалуйста, Эмма, не забывайте, ваша самая важная работа – убедиться, что кандидат накормлен и как следует выспался.
– А как же я? – спросил Гарри, когда в комнату влетел Джайлз.
– А вы меня не особо интересуете, – ответил Грифф. – В избирательном бюллетене значится не ваше имя.
– Сколько встреч у меня сегодня вечером? – первым делом спросил Джайлз.
– Три, – ответил Грифф, не сверяясь ни с какими записями. – Молодежная христианская организация на Хаммонд-стрит в семь, снукер-клуб на Кэннон-роуд в восемь и Клуб рабочих в девять. Постарайтесь никуда не опаздывать и обязательно ложитесь спать до полуночи.
– Интересно, а когда Грифф ложится спать, – проговорила Эмма, глядя, как тот спешит куда-то урегулировать очередную критическую ситуацию.
– Никогда, – прошептал Джайлз. – Он вампир.
Росс Бьюкенен вошел в свой номер под приветственные звонки телефона. Взял трубку.
– Вас вызывает Гонконг, сэр.
– Добрый день, мистер Бьюкенен, – на фоне потрескиваний линий прозвучал в трубке голос с шотландским акцентом. – Это Сэнди Макбрайд. Я решил, мне следует позвонить вам и сообщить, что все произошло в точности, как вы предсказали, едва ли не минута в минуту.
– А имя брокера?
– Бенни Дрисколл.
– И здесь без сюрпризов, – сказал Бьюкенен. – Теперь давайте поподробнее.
– Буквально сразу с открытием Лондонской фондовой биржи по телеграфу пришел приказ на продажу двухсот тысяч акций Баррингтона. Согласно инструкциям мы выкупили все двести тысяч.
– По какой цене?
– Четыре фунта три шиллинга.
– Кто-нибудь еще вышел на рынок с того момента?
– Немного, и, честно говоря, больше было приказов на покупку, чем на продажу, после того как вы объявили превосходные результаты на собрании акционеров.
– Какова сейчас цена акций? – Бьюкенен слышал, как где-то рядом с Макбрайдом выбивает на ленте буквы телеграф.
– Четыре фунта шесть шиллингов. Похоже, примерно на этом уровне и останутся.
– Хорошо. Больше не покупайте, если только не упадут ниже четырех фунтов трех шиллингов.
– Понял, сэр.
– Это должно лишить майора сна в последующие три недели.
– Майора? – переспросил брокер, но Бьюкенен уже повесил трубку.
Как и предупреждал Грифф, Аркадия-авеню была оплотом тори, но Гарри и Эмма вернулись в штаб-квартиру не с пустыми руками.
Проверив записи, Грифф с недоумением взглянул на Эмму и Гарри.
– Мы строго придерживались ваших требований, – сказал Гарри. – Тех, кто хоть немного сомневался, отмечали зеленым.
– Если все обстоит так, как у вас зафиксировано, – это место должно стать куда ближе, чем прогнозируют списки избирателей.
В это время влетел запыхавшийся Джайлз, размахивая выпуском «Бристоль ивнинг пост».
– Грифф, видели первую полосу? – выпалил он, сунув агенту первое издание вечерней газеты.
Грифф прочитал заголовок, вернул номер Джайлзу и сказал:
– Не обращайте внимания. Ничего не говорите, ничего не предпринимайте. Настоятельно рекомендую.
Эмма заглянула Джайлзу через плечо и прочитала заголовок «Фишер вызывает Баррингтона на дебаты»:
– Звучит интересно!
– И будет интересно, только если Джайлз сделает глупость и примет вызов.
– А почему бы нет? – удивился Гарри. – Ведь как полемист Джайлз много сильнее Фишера, к тому же у него большой политический опыт.
– Это, конечно, важно, – согласился Грифф. – Но ведь можно вообще не предоставлять своему оппоненту трибуны. Пока Джайлз действующий член парламента, условия может диктовать он.
– Да, но вы читали, что этот негодяй затем сказал? – спросил Джайлз.
– Чего ради мне терять время на Фишера, – пожал плечами Грифф, – если дебатов не будет?
Джайлз пропустил мимо ушей его комментарий и стал читать передовицу вслух:
– «Если Баррингтон все еще надеется двадцать шестого мая стать членом парламента от бристольских судоверфей, ему придется ответить на много вопросов. Хорошо зная его, я уверен: герой Тобрука не уклонится от вызова. В следующий четверг девятнадцатого мая я буду в Колстон-Холле и с радостью отвечу на любые вопросы, которые зададут мне рядовые граждане. На сцене будут стоять три стула, и если сэр Джайлз не явится, уверен, избиратели смогут сделать собственные выводы».
– Три стула? – спросила Эмма.
– Фишер знает, либералы явятся, потому что им нечего терять, – пояснил Грифф. – Однако мой совет остается в силе. Не отвечать негодяю. Завтра появится новая передовица, и к тому времени, – сказал он, показывая на газету, – этот выпуск будет годен лишь рыбу заворачивать.
Росс Бьюкенен сидел за столом в своем кабинете, проверяя последний доклад от Харланда и Волффа, когда по интеркому его вызвал секретарь:
– У меня на проводе Сэнди Макбрайд из Гонконга. Ответите?
– Соединяйте.
– Доброе утро, сэр. Думал, вам будет интересно узнать, что Бенни Дрисколл каждые несколько часов телефонирует, выясняя, продаем ли мы акции Баррингтонов. У меня по-прежнему пакет в двести тысяч акций, и, поскольку цена продолжает подниматься, я звоню спросить: не желаете ли вы, чтобы я продал какое-то количество?
– Нет, пока не истечет трехнедельный период и не будет открыт новый счет. До той поры мы не продавцы, а покупатели.
Увидев на следующий день заголовок передовицы «Ивнинг пост», Джайлз понял, что больше не сможет уклоняться от столкновения с Фишером. «На предвыборных дебатах будет председательствовать епископ Бристоля». На этот раз Грифф прочитал передовицу более внимательно.
«Епископ Бристоля, его преосвященство Фредерик Кокин, согласился выступить в роли арбитра на предвыборных дебатах в Колстон-Холле в следующий четверг 19 мая, в 19:30. Майор Алекс Фишер, кандидат Консервативной партии, и мистер Реджинальд Элсуорти, кандидат от Либеральной, также согласились участвовать. Сэр Джайлз Баррингтон, кандидат от лейбористов, пока не дал ответа».
– Я по-прежнему считаю, что вам следует проигнорировать дебаты, – сказал Грифф.
– А вы полюбуйтесь снимком на первой полосе. – Джайлз сунул газету в руки своему агенту.
Грифф взглянул на фотографию: пустой стул посреди сцены Колстон-Холла в круге света прожектора, а над ним – сопроводительная надпись: «Появится ли сэр Джайлз?»
– Теперь видите – если я не появлюсь, доставлю им незабываемое удовольствие.
– А если вы это сделаете, они будут в зените славы. – Грифф ненадолго задумался. – Но это ваш выбор, и, если вы по-прежнему твердо настроены быть там, мы должны повернуть эту ситуацию в свою пользу.
– И как же?
– Вы обнародуете заявление для прессы завтра в семь утра – с тем чтобы вышли новые заголовки.
– А в них?
– А в них – сообщение о том, что вы с удовольствием принимаете вызов, потому что это даст вам возможность разоблачить политику тори и в то же самое время позволить гражданам Бристоля решить, кто именно должен представлять их в парламенте.
