— Паллада? — переспросила Альмира, принимая кристалл с мнемограммой из рук Короля. — Это имя светлой богини на Земле. А ещё — имя крейсера, сестры Авроры…
Она помрачнела:
— Значит, в этом замешан крейсер Паллада… Какое светлое имя — и какая тёмная душа у этого корабля…
Она передала кристалл Ирбенскому.
— Пойдёмте, — устало проговорил Король Дариэль. — Я должен открыть портал.
— Кир Дариэль, Игорь справится сам, — заверила Альмира. — Обратно ему вернуться проще. Я отведу его в святилище.
* * *
В святилище Сирила — там, где они были совсем недавно, ожидая Короля Дариэля, — Альмира обняла Ирбенского на прощание:
— Ну, доброго плавания, братик. Увидимся в Петербурге! Павлу Анатольевичу и Святогору привет. И вот ещё, возьми дорожный амулет, мне будет за тебя спокойнее, — женщина повязала на левую руку Ирбенского фенечку с якорьком, ту самую, которую она давала Королю Дариэлю.
Ирбенский закрыл глаза, шагнул в сторону алтарных ворот, и… вот уже он — корабль — покачивался на воде возле набережной в Ораниенбауме. Уже стемнело. На баке он заметил могучую фигуру Святогора в морской форме. Святогор сидел на обмотанных канатами кнехтах.
— С возвращением, Игорь, — проговорил он. — Какие новости с Аруса?
— Король Дариэль вытащил Луня из тёмных миров, — сообщил Ирбенский. — Зайди ко мне в ходовую рубку, там лежит кристалл с записью воспоминаний Луня. Передай его Авроре.
— Как Андрей? — спросил Красин, поднимаясь.
— Держится, — ответил Ирбенский. — И во многом благодаря доброй душе, полюбившей его.
— Это хорошо, — отозвался Красин, направляясь в рубку Ирбенского. — Игорь, тебе пока придётся побыть в своём корабельном корпусе. Ты и так слишком долго пробыл вне тела. Отдохни. А я заберу запись и отправлюсь к Авроре. Завтра будет общая встреча, ты там тоже должен быть. За тобой придёт Торнадо.
Глава 12. Нантакет
В Штабе на набережной Лейтенанта Шмидта было шумно: Хранители, срочно вызванные на собрание, тревожно переглядывались и перешёптывались между собой. Красин мрачно молчал, нервно потирая руки, он догадывался, что Аврора вызвала всех не ради хороших новостей, и понимал, что всё это как-то связано с расследованием пропажи мачты Астраханского.
За столом в зале с колоннами сидели не только технические Хранители Петербурга, но и Гении с Петроградской стороны. Если Технические Хранители — памятники-корабли, самолёты, паровозы и танки — приходили на собрание в качестве осязаемой голограммы, имеющей вполне человеческий облик, то Гении принимали вид городских скульптур, атлантов и кариатид, животных и птиц. Чаще всего они любили выглядеть как кошки — наверное, переняли этот обычай у древних духов земли, которые ещё в деревнях жили бок о бок с людьми и назывались «домовыми».
Сейчас эти кошки ходили по столу, выбирая себе место. Они выразительно переглядывались, телепатически разговаривая между собой, и слегка подёргивали хвостами.
Зазвонил колокольчик: Аврора, стоя за председательским местом, призывала всех к тишине. Все взгляды устремились к ней.
— Я собрала вас потому, — сразу перешла к делу Аврора, — что мне придётся на некоторое время покинуть свой пост и отправиться в экспедицию.
В зале зашумели: такое случалось крайне редко, чтобы кто-то из городских Хранителей отлучался надолго.
Аврора обвела собравшихся серьёзным взглядом, и тотчас все замолчали.
— Я отправляюсь в Тёмные Миры, — объявила она.
Несколько секунд царила мёртвая тишина, затем со своего места поднялся грузный, могучий богатырь в старомодном зелёном плаще — Гуго, Хранитель-паровоз с Финляндского вокзала.
— Разреши спросить, Аврора, — промолвил он негромким басом, — что за дело вынуждает тебя так рисковать? Ты ведь знаешь, что любая энергопотеря в Тёмных мирах повредит твоему корпусу?
Аврора нахмурилась.
— Это не моя личная прихоть. Не так давно стало известно о похищении маячной мачты Астраханского — это могучий артефакт, который попал в руки Тёмных. Речь может идти о попытке прорыва любого из порталов, а в Петербурге их больше, чем в других городах России.
Хранители зашептались.
— Мне стало известно, — продолжала Аврора, — что в этом замешана одна из самых могущественных Тёмных из эскадры Летучих Голландцев…
Она сделала паузу, сжимая кулаки, и многие могли видеть, как потемнели в этот момент её глаза.
— Моя сестра, Паллада, — закончила Аврора.
Гуго ахнул. Многие даже и не знали, что у Авроры могут быть систершипы, она всегда казалась уникальной и единственной в своём роде. Но то, что сестра-близнец является Тёмной — такого никто даже представить не мог! Кроме Красина, лучшего друга Авроры, который держал это в секрете.
— Экспедиция назначена на завтра, — объявила Аврора. — Официальная легенда для людей — неисправность электропроводки на крейсере-музее, — Хранительница слегка усмехнулась и постучала себя по груди. — Я попрошу Гениев быть более бдительными во время моего отсутствия. Это может занять несколько дней…
Один из львов Ши-Цза внимательно кивнул головой.
— Ты, главное, возвращайся! — сказал Гуго, протягивая Авроре руку. — Мы будем ждать.
— И береги себя, — добавил Красин.
Один за другим Технические Хранители поднялись со своих мест, обступив Аврору. Каждый пожимал ей руку и желал удачи.
— Главное — берегите город, — произнесла Аврора на прощание.
* * *
На Звёздную гавань медленно опускался тихий и ясный вечер. Лучи заходящего солнца золотили стены трёхэтажного особняка, стоявшего на берегу уютной бухты, и отражались оранжевыми бликами в высоких окнах.
В изысканно оформленных гостиных и роскошном бальном зале с зеркалами на стенах и застеклёнными дверьми, распахнутыми в сторону моря, было тихо. Не горели многочисленные свечи в канделябрах, не звучали музыка и голоса. Особняк стоял притихшим и погружённым в сон. И лишь в угловой комнате, маленькой, с простым интерьером, шла жизнь.
Горел камин, в стеклянных подсвечниках-вазах трепетали огоньки свечей. Нантакет, в красном с белым мундире Гильдии, сидел на диване напротив камина, и аккомпанируя себе на гитаре, негромко напевал.
The legend lives on from the Chippewa on down
Of the big lake they called Gitche Gumee.
The lake, it is said, never gives up her dead
When the skies of November turn gloomy
With a load of iron ore twenty-six thousand tons more
Than the Edmund Fitzgerald weighed empty.
That good ship and crew was a bone to be chewed
When the gales of November came early…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
