Мы впервые спим в одной в постеле.
В груди образовывается воронка, становится очень больно.
Мне бы хотелось просыпаться в кровати с любимым парнем вот так. Внутри закрадывается желание поцеловать его спящего. Во сне морщинки Эмира разглаживаются и он становится очень милым, даже губы расплываются в полу улыбке. Красивый чертяка!
Но он мне не парень. Он мой хозяин. Господин. И снюсь ему точно не я.
Тихонечко слажу с кровати и выхожу на носочках в другую комнату. По дороге не нахожу ничего из одежды.
— Да, мам! — тихо спрашиваю, забираясь с ногами в то самое кресло. Голая попа прилипает к дивану. Поджимаю пальцы ног от холода. — Как Папа?
— Вика, ты где? — Мама стала веселее и голос более расслабленный, но она насторожена. Переживает за меня. Когда здоровье папы оказывается в безопасности, она может заняться мной.
— Мы в загородном клубе, который у озера. — честно говорю я. — Решили выспаться после дороги. Расскажи лучше, как Папа?
— Он лучше. Его уже забрали в Москву. Оказывается, его одного перевезли! Даже не знаю, почему ему так повезло! Бог есть, все видит. Я сходила в церковь, поставила свечки за наше здоровье. Помолилась. Поблагодарила за то, что помог. — Мама делает паузу, и я так и вижу, как она крестится. Если бы она знала, кто этот ангел-хранитель. — Вика! Объясни мне, пожалуйста. Что это за парень? Где ты его нашла? И почему ты сейчас с ним, а не дома.
У меня язык прилипает к небу, слова даются с трудом. Язык будто распухает до таких размеров, что становится невозможно им ворочать во рту. Буквы не складываются в слова.
— Мы познакомились на Мадагаскаре. Я влюбилась в него с первого взгляда, мама. Не смогу теперь без него… — трудно отличить в моих словах ложь от правды. На Мадагаскаре на пляже, отдавая невинность этому животному, я действительно чувствовала как струится тепло от его тела к моему, как я влюбляюсь в красивого и сильного мужчину, который делает меня женщиной.
Только теперь, что я чувствую? Разбитое корыто?
Поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Аль-МАктумом, который стоит в дверях, прислонившись к стене, внимательно смотрит на меня. Он напоминает греческую скульптуру с идеальной мускулатурой.
— Давай я тебе потом перезвоню…
Глава 20
Старый колодец в селе.
Рыба метнулась за мошкой…
Темный всплеск в глубине.
Нельзя залезть в чужую голову и прочесть мысли. Если бы это было возможно, то жить стало бы намного проще и может быть скучнее. Если бы я могла прочитать мысли, то смогла бы понять, что он ко мне чувствует и думает обо всем происходящем. Не сидеть на измене и строить гипотезы, а просто узнать правду. А так в моем сердце продолжает греться тёплая надежда, как у маленькой дурочки.
Уже несколько минут, ковыряясь бессмысленно вилкой в салате, я пыталась понять о чем думает Аль-Мактум, сидящий в кафе напротив меня. Он что-то читал в своём телефоне и ел заранее разрезанный стейк. Выглядел он невероятно деловито.
Со стороны мы напоминали милую пару, решившую позавтракать вместе. Аль-Мактум был в джинсах и свободной белой футболке, поверх которой накинул тёмно-серый пиджак с золотыми пуговицами. Меня же он нарядил в свободное платье голубого цвета, оттеняющее мои глаза. В нем я казалась непорочной и милой. Просто девочка-припевочка. Бант бы на голову и в первый класс на линейку можно было бы идти. Совершенно не мой стиль. В нем я себя чувствовала угнетенно.
Именно нарядил. Одежда, которую мне привезли, была полностью выбрана им. Все, вплоть до нижнего белья и носков. Эмир все проконтролировал и выбрал за меня. А утром просто распорядился: «Надень голубое. Оно мне нравится.»
Амин держался в стороне и не трогал меня, больше не заговаривал и даже не смотрел. У него на шее красовался тонкий шрам еще красного цвета. Этого он мне никогда не простит. Мысленно я сама себя ругала за тот порыв, сделала только хуже себе.
— Ничего себе. Ви, это ты? — к нашему столику подходят мои однокурсницы. Одна рыжая и кудрявая, а вторая — высокая брюнетка. Терпеть не могу обеих, а они смотрят на нас во все глаза. И предмет их влечения, явно, не я. Девушек интересует араб в пиджаке. Аль-Мактум же тоже жадно осмотрел их, не оставляя без внимания. Как будто меня рядом нет. Он так демонстративно и лениво прошёлся по ними глазами, что не заметить этого интереса было невозможно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Девочки просто затрепетали от такой бесконтактной ласки.
— Рада видеть Вас. — не очень хорошо вру я, стискивая вилку. Очень надеюсь, что они уйдут, но девочки наоборот подходят ближе, становясь ко мне спиной, и откровенно заигрывают с Эмиром, который начинает играть в эту игру. Внутри меня поднимается волна негодования. Я помню, что в мои обязанности входит засунуть язык куда подальше и молчать, но это сделать весьма трудно. Практически удерживаю одной рукой вторую, чтобы не воткнуть зубцы вилки в накачанный зад одной из них.
Эти две курицы в университете — первые красавицы. Все парни у их ног. Мне было мало чувствовать себя страшнее и хуже их на учебе, теперь и сейчас придётся почувствовать себя гадким утёнком, которого демонстративно оттеснили в дальний угол.
— Может познакомишь нас с твоим знакомым?
— Мне кажется, Вы и без меня отлично справляете со знакомством с ним. — говорю я, отправляя помидор в рот, максимально прикладывая силы, чтобы выглядеть непринуждённой.
— Ахмед. — своим бархатистым голосом с сексуальной хрипотцой и выразительным акцентом говорит Эмир, и я отчетливо слышу, как две мымры вздыхают, почти кончая.
— А меня зовут Лера, ее Таня… — не удерживаюсь и пародирую рыжую, гримасничаю. Ахмед сдерживает улыбку, бросая на меня быстрый взгляд.
— Очень приятно. — Аль-Мактум вежливо прикладывает руку к груди, демонстрируя дорогой перстень. Девочки смотрят на него зачарованно. Отсосали бы уже прямо здесь, чего стесняться непонятно. Итак, видно, как капает их слюна на пол.
— Нам тоже. Приходите сегодня в клуб «Белое солнце», мы будем танцевать там. В трусиках и маечках… посмотреть будет на что! Сегодня состоит конкурс — Богиня Солнца!
— Люблю танцы. — с этими словами Ахмед оборачивается и многозначительно смотрит на меня, продолжающую нервно теребить столовые приборы. Мне это все не нравится. Ничем хорошим это не закончится.
— Ура! Будем рады вас там видеть! — Лера просто из трусов выпрыгивает от счастья. Когда они скрываются и мы остаёмся вдвоём, мне удается натянуть маску спокойствия и сделать вид, что эта ситуация меня никак не задела. Вновь принимаюсь за салат, даже не замечая, что от моих стараний трескается тарелка.
Все это время абсолютно спокойный Ахмед наблюдает за мной.
— Ревнуешь? — его явно забавляют мои душевные терзания. У меня все написано на лице, никогда не удается скрывать свои чувства.
— Нет. — слишком обиженно отрезаю я и отбрасываю в сторону приборы, чувствуя себя полной идиоткой.
* * *
В клубе «Белое солнце», самом пафосном заведении города, царит похоть и алкоголь. Сегодня планируются жаркие танцы Go Go, на которые пришли практически все мужчины нашего города.
Большое событие маленького города. Десяток девчонок будет трясти своими попами, чтобы доказать себе, что они секси, будут отчаянно пытаться подцепить дяденьку, готового оплачивать их хотелки.
Я до последнего надеялась, что Аль-Мактум не захочет туда идти, но увы, мои надежды не сбылись. Либо он хотел затащить одну из моих однокурсниц в постель, либо ему хотелось позлить меня. Второго он добился уже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
С чувством, что на меня вылили ведро помоев, я тонула в массивном диване клуба, продолжая оставаться в этом милейшем платье, которое было не уместно сейчас. Но Эмиру видимо хотелось видеть наложницу целомудренной. Или просто наблюдать за тем, как я страдаю.
У меня чесался язык сказать ему что-нибудь отвратительное, вывести его из себя. Просто нагадить. Сдерживало то, что в Москве занимались лечением моего папы за его деньги. Он держал своё слово. Сегодня даже привез маме цветы, ей никогда не дарили таких букетов. Нужно было видеть её лицо, мама была так счастлива, расцвела на глазах. И перекрывать подачу финансирования, как бы гадко это не было — не стоило.
