— В чем дело? — спросил я.
— Тревога, враг идет, — ответил калафат Исидор.
Кто мог осмелиться напасть на нас?! Решил, что перепутали отряд Рожера де Флора с врагами.
— Оставайтесь здесь, — сказал я. — Пойду узнаю, что случилось.
На центральной площади собрались проживающие в городе каталонцы. Было их не много, но постоянно подходили проживающие неподалеку. Все были вооружены. Мне дали пройти в дом наместника, где после отъезда будущего князя Анатолии жили великий дука Беренгер де Энтенза и сенешаль Беренгер Рокафорт. В зале на первом этаже собрались два десятка рыцарей, включая Рожера де Слора, лицо у которого было бледным. Руссильонец перекрестился и молвил мне горячим шепотом:
— Слава богу, что я сделал, как ты говорил!
— А что случилось? — поинтересовался я.
— Рожера де Флора убили, — ответил он.
Командиру Каталонской компании и его отряду устроили триумфальный въезд в Адрианополь. Михаил Палеолог принял Рожера де Флора, как почти равного и своего родственника, чтобы, как он заявил, искупить свою вину за неласковый прием в Пигах, где он лежал при смерти и никого не хотел видеть. Потом он закатил императорский пир. Шесть дней князь Анатолии пил сладкое вино и слушал сладкие речи. За это время Михаил подтянул к Адрианополю аланов под командование Гиркона и туркополов — турок, принявших христианство, — под командованием Мелика, всего около девяти тысяч человек. Видимо, ему и в голову не приходило, что кто-то может так глупо залезть в ловушку, поэтому и не приготовился заранее. На седьмой день во время пира в зал ворвались аланы и на глазах Михаила Палеолога и его жены перебили каталонцев. Рожер де Флор отбивался отчаянно, двумя мечами, убив много аланов, но был сражен стрелой в спину. В это время туркополы вырезали безоружных каталонских пехотинцев, пировавших во дворе. Спаслись только трое рыцарей, которые сумели прорваться в колокольню, где стрелой их не достанешь и мечом на узкой винтовой лестнице без больших потерь не одолеешь. Поэтому император Михаил приказал отпустить их, дав охрану. На самом деле этот конвой мешал им добраться до Галлиполя быстрее императорского войска и предупредить нас. Аланы и туркополы, напав неожиданно, истребляли сейчас рассеянные по северо-восточной части полуострова небольшие группы каталонцев и захватывали пасущихся там лошадей. К счастью, мои лошади паслись южнее города.
— Много их пришло сюда? — спросил Беренгер де Энтенза, который перестал быть великим дукой, зато повысился до командира Каталонской компании.
Затрудняюсь сказать, какое из двух званий опаснее.
— Все аланы и туркополы, что на нас напали там, тысяч десять, — ответил один из спасшихся рыцарей.
— Ты лучше знаешь ромеев, барон, — обратился ко мне Беренгер де Энтенза. — Что посоветуешь?
— Для начала собрать всех в городе и закрыться, — ответил я. — Аланы и туркополы брать города не умеют. Ограбят местных ромеев и поскачут дальше. Тогда и решим, где и как их наказать.
Я опять считал себя частью Каталонской компании. Наверное, возмутила подлость, с какой убили доверившихся.
— Так и сделаем, — согласился со мной новый командир каталонцев. — Но сначала отправим к императору Андронику посольство с объявлением войны. — Беренгер де Энтенза указал на двоих рыцарей. — Поплывете вы двое. Возьмете малую, двадцативесельную галеру. Спросите у императора, зачем он приказал перебить безоружных гостей? Послушаете его ответ, какой бы он ни был, и сообщите ему, что отныне мы с ним в состоянии войны.
Его речь прервали крики, которые послышались с разных сторон города. Все собравшиеся подумали, что это враг ворвался в город. Мы выбежали из здания на площадь. Там было пусто. Альмогавары и пехотинцы, узнав, что произошло в Адрианополе, рассыпались по всему городу, убивая ромеев. Кровь за кровь… Заодно избавятся от потенциальных изменников в осажденном городе и уменьшат количество едоков. Меня всегда поражало в западноевропейцах то, что во всех их вроде бы эмоциональных, непродуманных поступках потом обнаруживается холодная практическая выгода.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я поспешил к дому, в котором жил. Во дворе увидел Аклана, который стягивал одежду с убитого Аристона. Ромей никогда не нравился моему помощнику. Впрочем, чувство это было взаимным. Тегак раздевал обезглавленный труп жены торговца вином. Кто из них убил ее, я не стал выяснять.
— С нашими женщинами все в порядке? — спросил я.
— А что с ними случится?! — удивился Аклан. — Они же не ромейки!
— Выброси трупы в море и с Тегаком скачите за нашими лошадьми. Возьмите у хозяина поместья продуктов побольше. Обещайте любую цену, — приказал я Аклану.
Сам поспешил в порт, чтобы спасти кораблестроителей. Их уже не было возле бригантины. Наверное, сбежали, решив не ждать зарплату за неполную последнюю неделю. Жаль! Я хотел с их помощью спустить недостроенное судно на воду. Пусть утонет под берегом. Потом вытащили бы на стапель и отремонтировали. Каталонцев заниматься такой ерундой не уговоришь. Они сейчас грабят дома ромеев.
Аклан и Тегак успели вернуться в город до того, как к Галлиполю подошли аланы и туркополы. Привели наших лошадей и привезли два мешка муки и пять головок твердого сыра.
— Пообещал за них тройную цену! — показав в злобном оскале лишенные эмали зубы, сообщил Аклан.
Всего в городе собралось три тысячи семь воинов: рыцарей, альмогаваров, пехотинцев и моряков с пяти галер и двух транспортных судов, которые стояли на якоре на рейде. В основном это были те, кто жил в самом Галлиполе и рядом или юго-западнее города. Лошадей пригнали всего двести шесть, не считая тягловых. Большая часть альмогаваров временно превратилась в пехотинцев. По большому счету некому теперь бороться с конными лучниками.
К вечеру Галлиполь был окружен со всех сторон аланами и туркополами. Первое, что они сделали, — сожгли недостроенную бригантину и несколько ромейских рыбацких суденышек, оставшихся без хозяев. Я смотрел, как пылает сухое и частично просмоленное дерево, паруса, канаты, и подсчитывал убытки. На другую такую бригантину у меня теперь не хватит. Придется начинать сначала. Зря не уплыл в Смирну. Хотя и там могли сжечь турки. Узнав о гибели Рожера де Флора и войне каталонцев с ромеями, они совсем обнаглеют. Остается поаплодировать мудрому и дальновидному поступку императора Михаила Палеолога. Не даром его называют невезучим. Он побеждает только там, где лучше было бы не сражаться.
21
Я стою на городской башне у каменного прямоугольного зубца и в просвет между ним и соседним смотрю с высоты двенадцати метров на аланов, туркополов, ромеев, которые, прикрываясь щитами, бегут ко рву. Они несут с десяток новых лестниц, сколоченных на скорую руку. Ров засыпан в нескольких местах. Поверх трупов накидали камней и бревен. Трупам уже около двух недель. Они разлагаются и жутко воняют. Первые пару дней осаждающие просили разрешение и забирали убитых и хоронили на холме, где рядом с маленькой церквушкой, похожей на сторожку, находится городское кладбище, огороженное низкой каменной кладкой. То ли на кладбище места кончились, то ли, что скорее, ромеи обленились, но забирать трупы перестали. Наоборот, скидывали в ров даже тех, кто был убит по ту сторону его. Затем присыпали трупы сверху чем попало, чтобы было удобнее проходить по ним. Бегут штурмующие без особого энтузиазма. Не то, что в первые дни. Они знали, что их больше раз в десять, чем нас, что в городе ждет богатая добыча — собранные в Малой Азии трофеи и зарплата императора, но не ожидали, что нарвутся на такое яростное сопротивление. Уже две недели они штурмуют город дважды в день — по утренней прохладце и после сиесты, перед самым заходом солнца. От скуки, наверное. Иначе бы делали это реже и серьезнее. У меня в руке турецкий лук. К нему имеется много стрел. Каждую ночь сборщики трофеев спускаются со стен ко рву и приносят новые. Турецкие стрелы коротковаты для монгольского лука, а натягивать тетиву не до уха, сбивать руку, неохота, поэтому стреляю из турецкого, более короткого и менее тугого. С дистанции метров пятьдесят и его хватает, чтобы пробить любой доспех. Эти стрелы прошибают насквозь и большинство щитов, если попадают не под острым углом. Чвои стрелы берегу для более ответственных моментов
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
