Скорее всего, мы проскочили мимо них ночью. Определить широту в полдень я не смог, потому что небо было затянуто тяжелыми, черными, низкими тучами. Ветер гнал их с такой скоростью, словно тучи были участниками ралли «Формула-1». И волну поднял высокую. Море казалось седым из-за пены, клочья которой швыряло на палубу. Убедившись, что определить широту не смогу, я сразу вернулся в каюту. За несколько минут на палубе успел промокнуть. Рана чертовски болела. Бедро покраснело и распухло. Видимо, не судьба мне добраться до Англии. Сколько раз говорил себе, не возвращайся туда, где был счастлив, но в который раз не послушался умного человека.
Шторм продолжался всю ночь и весь следующий лень. Вечером я почувствовал, что от раны идет неприятный запах. Гангрена. Надо или ампутировать ногу, или…
Я написал завещание, запечатал его и отдал Тегаку, который смотрел на меня со слезами в глазах. Все эти годы я заменял ему отца. Не говоря уже обо всем остальном, чего он добился, благодаря мне.
— Когда шторм закончиться, иди этим же курсом до берега. Там будет порт Марсель. Продашь груз, купишь, что сочтешь нужным, и поплывешь в Венецию. Потом ходи только на Александрию. Денег будет меньше, зато маршрут спокойнее. Беатриче скажешь, пусть ждет меня год. Если не вернусь… Сама решит, что делать. Присматривай за моим сыном. Когда вырастет, посвятишь его в рыцари.
Затем объяснил Тегаку, как из Марселя добраться до Венеции, и приказал:
— Спускайте на воду тузик. Положите в него запас еды, вина, мое оружие, доспехи и спасательный жилет, а потом опустите меня.
Я не был уверен, что без падения в воду сумею перебраться в другую эпоху, но и оставаться без ноги или умирать долго и мучительно не хотел. Дзан помог мне переодеться в чистую одежду. Меня вынесли на палубу, мокрую от заливающих ее волн. Завязав линь беседочным узлом, которому я их научил, два матроса осторожно опустили меня в тузик, бившийся о борт бригантины. Я сел на мокрую банку, развязался и крикнул:
— Отдать швартов!
Тузик начал отставать от бригантины. Постепенно судно растворилось в темноте, оставив меня одного в штормовом море. Холодные брызги быстро промочили одежду. Я нашел на ощупь деревянный ковшик, вычерпал со дна тузика воду, снял среднюю банку и лег ногами к корме, накрывшись спасательным жилетом. Было холодно, сыро и болела рана. Из нее все еще как бы вытягивали каталонский болт. Я подумал, что попасть в меня мог кто-нибудь из тех, кто был во флотилии Рожера де Флора. Получается, что Каталонская компания отблагодарила меня за многолетнее сотрудничество. Улыбнувшись этой мысли, я, превозмогая боль, выпрямил раненую ногу — и отрубился.
