было странно, как минимум потому, что следили, чаще всего, на его территории. Зная, как это бесит, пришелец приготовился слушать брань, которой привык сам сыпать на чужие головы в ситуации вроде этой.
Однако юноша лишь улыбнулся, пугающе угадливо произнося следующие слова:
— Не парься! Я всё равно собирался отвозить её на мойку, — имел он в виду транспорт. — Кстати говоря, я — Эдвард! А тебя как зовут? — Прежде чем дать по газам, Эдвард напросился на рукопожатие, протягивая свою хилую руку с таким великим количеством браслетов, что у Ацеля разбегались глаза. Он даже сперва подумал, что в них заложена практическая функция, но глупые побрякушки и надписи намекали, что это не так, что они — обыкновенный элемент одежды, наряду с рваной бахромой и бесполезными заклёпками на джинсах.
— Гордон Уильямс, — представился Ацель своим выдуманным именем. Естественно, о рукопожатии и речи быть не могло.
— Ага, — кивнул Эдвард с улыбкой. — А если честно?
Через зеркало заднего вида Ацель въедчиво взглянул на Эдварда, внемлющего колдобистой дороге. Он не ошибся. Перед ним и в самом деле был простой человеческий ребёнок. Подвоха в юноше он тоже не замечал, хотя проклевывающаяся сквозь наивность прозорливая черта наводила долю сомнений.
— Ацель, — назвался пришелец.
Внешность Эдварда была не броской, но приятной, а самое главное — светлой. Он отливал этим «добреньким», как сказал про себя Ацель, светом не только изнутри, но и снаружи. Даже в бесцветных серых глазах мрела какая-то тёплая солнечная искра, и никакой «клёвый прикид», который тот, наверняка, тщательно подбирал, не мог перекрыть в нём эту очевидную незрелость.
Колёса внедорожника чавкали по лужам, а Ацель всё сидел и размышлял.
Подвеска с орлом, бултыхающаяся перед глазами пришельца на зеркальце, изображала орла с размашистыми крыльями. Это была самая новая вещь из тех, что откопал привередливый взгляд чистоплюя-Ацеля. Остальные предметы, хоть и не утопали в пыли, выглядели однозначно пыльно. Особенно календарик, знаменованный двухтысячным годом и намертво приклеенный к бардачку. Полуголая блондинка на фото выделывалась как умела, лишь бы обратить на себя внимание и обеспечить продажу тысяч других таких календариков с её ретушированной до абсурда физиономией.
— Как ты говоришь тебя зовут? — внезапно спросил Ацель, уничтожив тишину.
Эдвард возможности пообщаться так возрадовался, что едва не съехал с дороги.
— Эдвард! Эдвард Лэйд! — не обиделся он и на забывчивость пришельца.
— И сколько же тебе лет, Эдвард Лэйд? В вашем мире детям разрешено управлять транспортом?
— Мне…
Внедорожник наскочил колесом на камень.
— Хватит смотреть на меня! Лучше смотри вперёд! — Ацель отрезвил отвлеченного вопросом водителя резким воскликом.
Эдвард выровнял руль:
— Мне шестнадцать, — нахмурился он. — Я не ребенок. У меня есть права.
— Шестнадцать?
— Да.
— А точно не шестьдесят один? — глумливо приподнял уголок рта Ацель.
— То есть?..
Ацель махнул перчаткой на просроченный календарь. Эдвард побагровел.
— Это… это семейная машина моей тети, — сказал он в своё оправдание. Юноша немного помолчал, наблюдая за реакцией пассажира. — Они разрешают мне водить, — добавил он, чтобы избежать осуждения. — И права у меня правда есть!
— Что же, Эдвард! Всё же с рулём ты справляешься всяко лучше моего, — то ли шутя, то ли всерьез ответил Ацель. — Поэтому претензий у меня к тебе нет!
— О, спасибо, — заметно повеселел тот. — Может расскажешь что-нибудь о себе? Эту неделю я только и слышу: «Инопланетяне то, инопланетяне се». Но я ещё не встречал живого пришельца! Откуда ты? С какой планеты? Как ты попал на Землю?
Ацель не любил допросы и поощрять чьё-то любопытство не намеревался.
— Многовато вопросов, Эдвард!
— Но я хочу помочь тебе! Как я буду помогать, если не знаю о тебе ничего? Вдруг ты…
— Вдруг я что? — колко глянул на юношу Ацель, сбив того с мысли.
— Э, ну не знаю… Вдруг ты — злой? Я не против помочь, но точно не в уничтожении мира!
Ацель хмуро посмеялся:
— Поздновато ты об этом задумался.
— Да, ты прав, — испустил озадаченный вздох юноша. Пальцы его теснее впились в руль. — Если надумаешь меня убивать, то хотя бы поясни, чем я провинился. Понимаю, звучу я супер глупо, наверное, будь я персонажем книги, то умер бы первым… — пробормотал он и снова вздохнул.
— Я пошутил.
— Чудно! — Воодушевление вновь было возвращено. Выпрямившись, будто тягостная ноша спала с его плеч, Эдвард заулыбался: — В таком случае я буду рад протянуть тебе руку помощи! Может быть мы даже могли бы стать друзьями?!
— Отличная идея. — Под чёрными очками Ацеля мигнула лукавая искра.
— Правда?
— Почему бы и нет! У меня ещё не было друзей среди землян.
Пока Эдвард излагал вслух свое счастье, пальцы Ацеля в кожаных перчатках тарабанили по плечу другой руки. Да, пришелец позволил себе чутка раскрепоститься, но не из-за того, что в нём проснулось доверие. Ацель успокоился на том, что Эдвард именно тот, кем кажется — бесхребетный малец с планеты Земля, простой как дважды два и глупый как бабочка, летящая прямиком в паучью сеть, потому что где-то на ней красиво блеснула роса.
Глава 16. Гость
В доме на Волкер-стрит — в здании точно напротив того, в котором проживает семья Уоткинсов, по вселенскому стечению обстоятельств снимал квартиру и Эдвард Лэйд.
Унылая стабильность, в которой юноша коротал свою жизнь закончилось ровно в тот момент, когда Ацель дорвался до его жилища и разбил там «штаб-квартиру».
Первым делом он воссоздал на кухне химическую лабораторию. Вопрос Эдварда «Почему именно кухня?» пришелец закрыл тем, что ему требуется постоянный доступ к воде и функционалу электрической плиты.
Лишнюю посуду пришелец, соответственно, выкинул, сохранив только то, что могло послужить рабочими инструментами. Это были ножи, переплавленные им в последствии ложки и некоторая стеклянная посуда.
Отдельный ящик Ацель выделил для препаратов. На кухонном столе крепились штативы в виде четырехугольных деревянных брусков для пробирок. Блестящие баллоны, колбы, стаканы, склянки, пипетки, ветвящиеся трубочки, через которые блуждали разноцветные вещества… На кухне стоял непреходящий горький запах химикатов, что совсем не прибавляло аппетита. Не думая, где и как готовить обеды, Эдвард опустошал кошелёк ради прихотей гостя в надежде, что его доброта аукнется ему ответами на вопросы.
Но Ацель не спешил открывать рта. Поэтому, когда
