— Я не понимаю, — внезапно заговорил Балинор. — Если Бреман владел магическим искусством, почему он сам не бросил вызов Ведуну-Владыке?
Алланон ответил как-то уклончиво:
— Он потом сразился с Броной на Стреллихеймских равнинах, но битва эта была невидима для глаз смертных. В конце нее оба исчезли. Считалось, что Бреман уничтожил короля духов, но время доказало иное, и теперь…
Он мгновение поколебался, потом вернулся к прерванному повествованию. Но пауза была слишком выразительной и не могла ускользнуть от внимания слушателей.
— В любом случае Бреман понимал, что надо оставить народам талисман, который защитит их, если Брона вернется, а на земле уже не останется никого, знакомого с магическим искусством, и некому будет предложить помощь народам Четырех Земель. И тогда он придумал Меч — оружие, способное уничтожить Ведуна-Владыку. Бреман выковал Меч из простого металла, но вложил в него чудодейственную силу, соединив защитные свойства всех талисманов против неизвестного врага. Разум смертных дает Мечу могущество. Владельца Меча защищает прежде всего его собственное стремление остаться свободным, не покориться власти тьмы и отдать даже жизнь, чтобы сохранить свою волю и независимость. Именно эта сила позволила Ярлу Шаннаре уничтожить армию призраков из Северной Земли; и эта сила нужна нам сейчас, чтобы отправить Ведуна-Владыку обратно в мир забвения и закрыть проход в наш мир. Но без Меча мы не сможем его победить.
— Но почему только наследник Дома Шаннары?.. — У Шиа дрожали губы, он так и не смог закончить вопрос и смутился.
— Величайшая ирония судьбы! — воскликнул Алланон, не дожидаясь, пока долинец продолжит. — Если ты понял саму сущность перемены в жизни после Больших Войн, то тогда ты поймешь и все остальное. Древние науки опирались на практику, создаваясь вокруг вещей, которые можно было потрогать, увидеть, как-то воспринять органами чувств. В наши дни волшебство действует по иным принципам. Сила его освобождается лишь тогда, когда в нее верят, потому что это — непостижимая сила разума, ее нельзя увидеть. Если не будет веры — не будет и никакого реального эффекта. Разум должен поверить в себя. Ведун-Владыка хорошо понимал это, и возможности его феноменального разума в сочетании с верой во все неощутимое — иные миры, странные существа, явления, недоступные ограниченным чувствам человека, — дают ему более чем достаточную основу для использования магического искусства. Уже более пятисот лет это служит ему безотказно. Так же и Меч Шаннары: тот, кто владеет им, должен поверить в его силу, иначе Меч окажется бесполезным. Когда Бреман отдал Меч Ярлу Шаннаре, он сделал большую ошибку. Нельзя было отдавать Меч в руки короля и в дом короля. И вот в результате ошибки мага и неправильного подхода к истории все уверились, что Меч Шаннары — оружие эльфийских королей и только потомки рода Ярла Шаннары могут выйти с ним против Ведуна-Владыки. Эта уверенность вселила во всех остальных сомнение. А сомнений быть не должно, иначе сила Меча не пробудится к действию. Он останется просто куском металла. Только кровь и вера потомка Шаннары могут вызвать к жизни силу могучего Меча.
Он закончил. Сказано было все, что могло быть сказано. Алланон не открыл всей правды, умышленно утаив одну подробность, которая могла вызвать истинный ужас и все испортить. Он боролся с собой, готовый выложить все до конца, чтобы не было никакой неискренности, но в то же время хорошо понимал — это лишит их всех шансов на успех, единственное, что им сейчас было нужно.
— Значит, только Шиа может использовать Меч против врага. Или же… — Голос Балинора нарушил тишину.
— Да, по праву рождения. Только Шиа.
Стало так тихо, будто ночная жизнь леса застыла, размышляя над ответом хранителя. С предельной простотой будущее открылось каждому: добиться успеха или погибнуть.
— Теперь оставьте меня, — вдруг резко сказал Алланон. — Постарайтесь уснуть, если сможете. На рассвете мы выходим.
Глава 10
Для членов маленького отряда утро настало быстро: казалось, они только закрыли глаза, а небо уже посветлело — пора вставать и собираться в путь. Балинор, Менион и оба долинца ждали Алланона и братьев Эвентина на площади у Зала Собрании. Они не разговаривали: во-первых, еще никто толком не проснулся, да и настроение было каким-то подавленным, а во-вторых, каждый сосредоточенно думал о предстоящем опасном походе. Шиа и Флик молча сидели на каменной скамье, не глядя друг на друга, — братья в который раз обдумывали сказанное вчера Алланоном и пытались предугадать, есть ли у них хоть малейший шанс добыть Меч Шаннары, выйти с ним против Ведуна-Владыки, а потом еще благополучно вернуться домой живыми и здоровыми. До сегодняшнего утра Шиа постоянно чувствовал безотчетный, всеподавляющий страх, теперь он прошел — осталось только какое-то притупляющее все оцепенение. Юный Омсворд уже смирился с тем, что его ведут на убой, как жертвенного агнца. Но в глубине смятенной души затаилась уверенность, что он, Шиа, сможет преодолеть все эти непреодолимые на первый взгляд препятствия. Придет время, и эта смутная пока что уверенность громко заявит о себе и бросит вызов всем опасностям. Но это — потом, теперь же Шиа пребывал в состоянии оцепенелой покорности.
Дварфы дали долинцам добротные охотничьи костюмы и теплые короткие плащи — в них-то братья и завернулись, спасаясь от холода раннего утра. Дварфы также снабдили их всем необходимым в дальней дороге, заботливо проследив, чтобы мешки были не слишком тяжелыми. Было у них и оружие: короткие охотничьи ножи, которые братья взяли с собой из Дола. Им предстояло идти по стране, которая славилась лучшими охотничьими угодьями во всей Южной Земле. Население небольших общин, разбросанных по этим лесам, в основном было дружественным дварфам и Алланону. Но здесь жили и гномы — давние жестокие враги дварфов. Оставалось надеяться только на то, что маленькому отряду удастся пройти незамеченным и не наткнуться на гномов-охотников. Секретность — их главное преимущество. Шиа еще рано утром, как только встал, заботливо спрятал эльфийские камни под рубашку. Он никому не показывал их, да и Алланон ни разу не упомянул о камнях. Может, хранитель сделал это сознательно, а может, просто забыл, ведь столько всего произошло. В любом случае, Шиа считал их единственным сильным оружием и решил всегда держать камни под рукой.
Менион Лия праздно слонялся по площади. Как настоящий охотник и следопыт, он подобрал себе свободный, не стесняющий движений костюм цвета сухой земли. Ботинки из мягкой кожи он пропитал специальным маслом — теперь он мог красться по сухому лесу совершенно бесшумно и не оставлять следов на вязкой земле. На спине Менион укрепил свой огромный меч, теперь спрятанный в ножны, — его мощная рукоять смутно поблескивала в бледном свете, пока принц беспокойно мерил шагами площадь. Не забыл он и длинный лук и стрелы — его любимое оружие в охотничьих вылазках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
