Христианство начало распространяться в этих местах еще в I веке н. э., а во II веке Христа уже почитало большинство населения Нумидии. Христиане Северной Африки подверглись жесточайшим гонениям во времена правления императора Диоклетиана (284–305). Последний энергично поддерживал обожествление императоров, введенное еще во времена Октавиана Августа. Естественно, в местах массовой христианизации населения введение этого культа сопровождалось репрессиями против верующих.
События, происходившие в североафриканских провинциях во времена гонений, стали одной из важнейших предпосылок для церковного раскола, который привел к образованию донатической ереси. Остановимся на этих событиях подробнее.
Преследования христиан достигли своей кульминации в 303–304 гг. Наместник Флор исполнял указания императора последовательно и жестоко. Тысячи людей были брошены в тюрьмы и казнены. Христианские церкви разрушались, священникам и епископам было предписано выдавать священные книги, церковный инвентарь. Зачастую пастырей и паству насильно принуждали приносить жертвы языческим богам.
В эти годы различные духовные лица вели себя по-разному. Мнения о том, где проходит граница, отделяющая дозволенную осторожность от трусливого предательства интересов Церкви, расходились. Были епископы и священники, которые демонстрировали покорность приказу государственной власти и выдавали для уничтожения священные книги (подчас хитря при этом и подсовывая язычникам что-нибудь совершенно иное). Были и духовники, и миряне, которые безоговорочно осуждали таких, называя их «выдавшими» или «предателями».
Есть несколько примеров настоящего героизма, проявляемого христианскими священниками (как правило, не занимавшими высоких постов в церковной иерархии). Верующие города Абицены открыто участвовали в субботней службе вопреки строжайшему императорскому запрету. Службу проводил священник Сатурнин. Все участники были высланы в Карфаген. Они смело отвечали на все вопросы следователей и были заключены под стражу. Как видите, в этом случае идет речь о прихожанах. В то же время протоколы обысков сохранили для нас немало сведений о том, как руководители церковных общин безропотно сдавали властям книги, драгоценности, одежду, посуду… Все то, что скопили в храмах они и их предшественники, то, что жертвовали в течение десятков лет бедные и состоятельные христиане.
Дворы карфагенских тюрем, в которых претерпевали заточение и пытки или дожидались казни жертвы преследований, были до отказа переполнены экзальтированными христианами. Верующие шли к тюрьмам ободрить узников, облобызать их оковы и раны, передать еду и питье, а возможно, и разделить их участь. Это стремление многих верующих — попасть в список мучеников, наложило серьезный отпечаток на историю христианства в Северной Африке. За сто лет до описываемых событий Тертуллиан писал, что бегство от преследований недопустимо. Теперь же многие христиане значительно продвинулись в этом направлении, самостоятельно отдавая себя в руки гонителей.
Карфагенский епископ Мензурий был крайне обеспокоен подобным самопожертвованием. Во-первых, это лишало Церковь прихода (а следовательно, и денежных поступлений), во-вторых, усугубляло конфликт с властью, в-третьих — ставило под сомнение святость самих епископов, которые не горели желанием попасть под арест ради того, чтобы доказать свое благочестие.
Таким образом, массовое паломничество к тюрьмам казалось епископу Карфагена чересчур взрывоопасным, и он послал своего диакона Цецилиана, чтобы тот — надо сознаться, довольно грубо — принудил энтузиастов разойтись по домам и соблюдать спокойствие. Эти действия диакона не раз припомнят ему в дальнейшем.
В 305 г. гонения ослабли. Епископы христианской церкви оказались перед крайне неприятной процедурой — необходимостью самооправдания, доказательства своей стойкости в годы репрессий.
Показателен совет, проведенный по инициативе одного из руководителей Церкви Секундуса. По очереди он спрашивал у присутствующих епископов, что каждый из них делал, когда его просили выдать священные книги. Кто-то утверждал, что выдал только книги по медицине, кто-то жаловался на принуждение со стороны вышестоящих иерархов, пока, наконец, некто Пурпуриус не заявил: «Неужели ты думаешь, что я боюсь тебя так же, как все они? За свои деяния я отвечу перед Богом. Лучше скажи, что ты сам делал, когда к тебе пришли с обыском? Как удалось тебе не попасть за решетку?» По всей видимости, Секундус не хотел тщательного разбирательства подробностей собственной биографии и согласился, что епископы подлежат лишь Божьему, но не людскому суду. Надо сказать, что многие из присутствовавших на совете стали впоследствии донатистскими лидерами. Об их поведении во времена гонений Диоклетиана можете делать выводы самостоятельно.
Наследник Диоклетиана Максенций освободил христиан, попавших в заточение. Поскольку Мензурий умер, стал вопрос о выборе нового епископа Карфагена. Обычно епископ избирался собранием епископов и священников разных городов Северной Африки. Карфагенский епископ обладал значительным влиянием: он играл главенствующую роль среди христиан нескольких провинций — Нумидии, проконсульской Африки, Триполитании, Мавретании. Поэтому за данный пост завязалась нешуточная борьба. Стать церковным главой Северной Африки мечтали многие влиятельные люди.
Священникам Ботрусу и Целестию, боровшимся с небезызвестным уже нам Цецилианом, удалось обеспечить явку в Карфаген лишь небольшого числа епископов Нумидии. Так они рассчитывали склонить чашу весов в свою пользу, однако должным образом, с соблюдением всех правил, на должность епископа в 311 г. был избран Цецилиан. Рукоположение совершил Феликс, епископ Аптонги. Оппозиция не сдавалась, Ботрус и Целестий отказались признать рукоположение действительным. Для тщательного разбирательства в Карфаген прибыл Секундус; был проведен еще один совет с участием 70 епископов. И вот вам пример того, как происходит церковный раскол, что дает толчок религиозному движению, борющемуся за чистоту Церкви. Важнейшим действующим лицом разыгрывающейся драмы стала одна из самых богатых женщин Карфагена — Луцилла.
Последняя уже давно имела зуб на Цецилиана. Дело в том, что в свое время тот неуважительно отозвался о ее привычке целовать перед получением благословения от священника мощи некоего неканонизированного мученика (как мы уже писали, их в Северной Африке была масса). Луцилла была оскорблена. Эти реликвии, хранившиеся у нее дома, придавали ей особый авторитет среди христиан города и провинции, делали ее, мирянку, чуть ли не равной священнослужителям. Матрона использовала все свое влияние и значительную сумму денег, чтобы епископат признал назначение Цецилиана недействительным по той причине, что рукоположивший его Феликс был «предателем».
Дело даже не в том, что Феликс им не был. Не исключено, что во время гонений он выдал властям священные книги. Но ведь и среди осуждавших его наверняка было немало подобных священников. В данном случае банальное корыстолюбие сыграло куда более важную роль при принятии судьбоносного решения. Формально переданные Луциллой деньги (по современным меркам — около 11000 у.е.) были благотворительным взносом в пользу бедных. Реально же они осели в карманах епископов. И вместо Цецилиана совет выбрал епископом Майоринуса — домашнего священника Луциллы.
Создатели секты объявили своим кредо борьбу за чистоту Церкви, чистоту не только от язычников и «предателей», но и — что гораздо важнее — от всех, кто имел и имеет с ними дело. Отсюда следовала необходимость вторичного крещения для всех, кто в первый раз получил его от таких людей. Сектанты требовали высокой нравственностии, подчеркнуто избегали любых контактов с подобными людьми, а также и с теми, кто был с ними связан, считая общение с ними смертельно опасным для души. Свою церковь они назвали Церковью святых, или Церковью мучеников.
Вскоре многие города Северной Африки уже имели двух епископов: одного подчиняющегося Цецилиану и другого — Майоринусу. В 313 г., как было сказано выше, Константин издает Миланский эдикт, в котором предписывает вернуть храмы христианам, освободить христианских священников от общественных повинностей. Константин в своих указах, направленных на восстановление христианской религии в африканском регионе, рассматривал Цецилиана как официального главу Церкви. Именно ему передается определенная сумма денег на ликвидацию последствий репрессий, и именно он, согласно письменному указанию Константина, имеет право обращаться при необходимости к римским чиновникам для усмирения недовольных.
Через несколько дней после поступления проконсулу указаний императора толпа последователей Майоринуса передает Константину прошение о рассмотрении создавшейся в христианской Церкви Африки ситуации на соборе в Галлии. Во времена Диоклетиана Галлией управлял Констанций Хлор (отец Константина), который был вполне лоялен к христианам. Таким образом, репрессии во вверенной ему части империи не имели столь большого размаха и, следовательно, не было особых причин подозревать клир Галлии в предательстве. Константин пошел навстречу пожеланиям верующих и передал дело папе Мильтиаду, выразив надежду, что тот не допустит раскола в Африканской Церкви. По всей видимости, Константин не хотел осуждения так называемых «предателей». Иначе слишком много преданных его власти, надежных людей пришлось бы убрать со своих постов. Лояльность же сектантов вызывала большие сомнения.
