class="p1">— Я знаю, — вздыхаю я, проводя пальцем по лямке ее топа.
— Тогда почему ты все еще здесь? — требует она, не понимая моих слов.
Я опускаю глаза к ее губам. Они приоткрыты, дыхание проходит мимо них, пока я дразню ее.
Опустившись ниже, я вижу, как вздымается ее грудь, и наблюдаю, как я просовываю палец под одеяло и стягиваю его, обнажая ее тело.
Темно, но теперь мои глаза полностью адаптировались, и я вижу все, что мне нужно, чтобы доказать, что ее тело полностью согласно с тем, что я делаю.
Ее соски твердые, упираются в тонкую ткань топа, отчаянно требуя моего прикосновения.
— Посмотри на себя, ты так нуждаешься во мне.
— В твоих мечтах.
— Нет, детка. В твоих, помнишь?
— Что я делал? — Я опускаюсь ниже, прижимаясь губами к уголку ее рта, не обращая внимания на жжение в носу, когда он прижимается к ее щеке. — Я целовал тебя здесь?
Она не отвечает.
— Здесь? — спрашиваю я, обнимая ее за шею и проводя зубами по ее коже.
По ее телу пробегает сильная дрожь, а в глубине горла раздается стон.
— Нет? Тогда, может быть, вот это.
Стянув верхнюю часть ее майки, я освобождаю ее грудь и тут же засасываю твердый сосок в рот.
— АРГХ, — кричит она, ее спина выгибается дугой, когда ее рука наконец поднимается с кровати, но не для того, чтобы оттолкнуть меня. Вместо того чтобы следовать приказам головы, она отдается вожделению своего тела и запускает пальцы в мои волосы, удерживая меня на месте, пока я ласкаю ее.
— Да, — говорю я, проводя кончиком языка по ее пику. — Это больше подходит, не так ли?
— Нико, — хнычет она, заставляя мой член плакать в трениках.
— Блядь, ты такая сексуальная, детка, — признаюсь я, обнажая ее вторую грудь, и провожу с ней ту же процедуру, пока мой член пытается прорвать ткань, за которой он прячется.
— Это то, о чем ты думала, когда возбуждалась прошлой ночью? — Это точно было одной из тех вещей, о которых я думал, наблюдая, как она доводит себя до исступления.
— Нет, — кричит она, наконец признавая правду, пока я покусываю ее чувствительную плоть.
— Нет? Так что же я делал?
Ее губы сомкнулись, отказываясь дать мне то, что я хочу.
Нет, Сирена. Так игра не пойдет.
Я укусил ее за грудь достаточно сильно, чтобы прорвать кожу. Она вскрикивает, когда вкус крови наполняет мой рот, а ее пальцы так крепко вцепились в мои волосы, что я уверен, что она только что выдернула из них пучок.
— Скажи мне, Сирена. Скажи мне, что я делал.
Она все еще отказывается.
— НИКО, — хнычет она, когда я клеймлю ее другую грудь.
— Я могу делать это всю гребаную ночь, детка. Но в конце концов я узнаю правду, и ты будешь кричать мое имя достаточно громко, чтобы напомнить всему этому зданию, кому ты принадлежишь.
— Я никому не принадлежу.
Я смеюсь, перемещаясь вниз по ее телу и прижимаясь губами к кружеву ее нижнего белья.
— Я был здесь внизу?
Ее хныканье — все, что мне нужно.
— Я широко раздвигал твои ноги и ел тебя, пока ты не забыла свое собственное имя?
— Пожалуйста.
— Блядь. Ты меня просто уничтожила, детка, — признаюсь я, просовывая пальцы под ее трусики и стягивая их вниз по ногам. Я отцепляю их от одной лодыжки, но оставляю на второй, прижимая руки к ее коленям и широко раздвигая их для меня.
Даже в темноте ее киска блестит.
— Такая мокрая для меня, — бормочу я, скользя рукой по внутренней стороне ее бедра. Я провожу пальцем по ее складочкам.
— Нико, — умоляет она, когда я начинаю обводить пальцем ее вход, дразня ее тем, что могу ей дать.
— Как сильно я тебе нужен, детка?
— П-пожалуйста, — хнычет она.
— Недостаточно хорошо.
Опустив голову, я покусываю кожу ее внутренней стороны бедра, прежде чем приступить к поцелуям, которые ведут к тому, чего мы оба хотим больше всего.
Ее аромат наполняет мой нос, когда я провожу языком по ее гладкой коже.
— Я так чертовски хочу тебя, Сирена. Все, о чем я могу думать, — это ты.
— Моя киска, ты имеешь в виду? — поправляет она.
— Нет, — заявляю я, поднимая голову и задерживая взгляд на ее глазах. — Ты, Брианна. Вся ты.
У нее перехватывает дыхание, а лицо покрывает шок. Но она приходит в себя быстрее, чем я надеялся, и натягивает свою непроницаемую маску.
Я тут же опускаюсь вперед и раздвигаю ее ноги так широко, как они только могут.
Черт. Я скучал по этому.
Я ныряю к ней, прежде чем она успевает потребовать, чтобы я ушел, и вылизываю ее киску по всей длине, а затем сосредотачиваюсь на ее клиторе и всасываю его в рот, заставляя ее кричать. Мое лицо горит от боли, но это того стоит. Это стоит того, чтобы снова почувствовать ее вкус.
— Это ведь было так, да? Прошлой ночью ты кончила под образ меня, поедающего тебя, как мой любимый десерт.
Я едва отодвигаюсь от нее, позволяя ей ощутить все преимущества вибрации моего голоса, прежде чем провести языком глубоко внутрь нее.
— Да, — кричит она, ее бедра сжимаются вокруг моей головы. — Еще.
— Для тебя — все, что угодно, — честно говорю я, хотя не настолько глуп, чтобы думать, что она слышит мое признание; она слишком потеряна в удовольствии, которое я могу ей доставить.
Зависимый от ее вкуса, я не перестаю ее есть. Не могу. Я понятия не имею, когда смогу снова оказаться так близко.
Я не даю ей больше, насколько могу, чтобы продлить это, но в конце концов мне приходится уступить.
Она вскрикивает, когда я ввожу два пальца в ее влажную киску, изгибая их, чтобы найти ее точку G. Ее мышцы сжимаются, отчаянно пытаясь засосать меня глубже, а мой член дергается в раздражении от того, что он не зарыт глубоко внутри нее.
— Нико. Нико. Нико, — повторяет она, заставляя меня чувствовать себя гребаным королем, пока я работаю над ее освобождением.
— Кончай для меня, детка. Покажи мне, как сильно ты любишь, когда я ем твою киску.
Я посасываю ее клитор, а затем хватаю его зубами, и она взрывается, как ракета. Ее крики отскакивают от стен. Она такая громкая, что Тоби и Джоди вряд ли не знают, что здесь происходит.
Я не перестаю играть с ней, пока она не кончит.
Наконец я сажусь и вытираю рукой губы, а затем поднимаю два пальца, которые были в ней, и высасываю их
