— Что же ты такая быстрая, — укоризненно сказал дракон и погладил Ани по спине. По белым бокам пробежала раздраженная дрожь. — Пройдись, почувствуй свое тело. Если получится — пробегись, но недолго.
Верблюдица сорвалась в галоп и он недовольно покачал головой. Упрямая Рудлог. Все ей нужно сразу.
Бегала долго, подпрыгивала, ложилась на землю, пробовала щипать траву, пить, а он посмеивался, глядя на то, как она серьезно подходит к делу. Затем вспомнил свое первое обращение — ведь носился так же, чуть не сломал крыло, когда садился.
— Набегалась? — спросил Владыка, оглаживая бока подошедшей верблюдицы — шерсть жесткая, плотная. Та рявкнула, отступила назад. — Теперь просто разверни ауру обратно, убери форму.
Он успел еще увидеть возмущенное лицо принцессы, ослепительно блеснувшее нагое тело, мелькнувшую тяжелую грудь, круглый живот — и закрыл глаза, стянул рубаху через голову, протянул вперед.
— Я забыл, извини. Что оборот практически всегда оставляет без одежды.
— Я это знала, — шурша рубахой, проворчала Ангелина. — Тоже забыла. От чего это зависит?
Нории, не открывая глаз, пожал плечами.
— От таланта, наверное. Я могу скомбинировать одежду обратно, но это сложно. Есть несколько младших драконов, которые легко оборачиваются обратно в одежде, если только не устали. При этом стихия их не сильна. Ты оделась?
— Да, — сухо ответила первая Рудлог. — Мышцы болят.
— Завтра будет еще хуже, — Нории медленно шагал вдоль ограждения загонов, рассматривал животных, и Ани шла за ним, слушала. — Я говорил — недолго. Тело твое меняется, мышцы работают по-другому, энергии больше потребляется. Надо привыкать понемногу, Ани-лиша. Если к ночи будет не заснуть от боли, пошли за мной, я помогу тебе.
— Справлюсь, — ровно сказала Ангелина. — Нории, Алмаз… один маг говорил нам, что мы не можем пребывать в теле животного более получаса. Почему?
— Через несколько лет сможешь, — они, наконец, вышли из «зоопарка» и направились ко дворцу. Солнце уже заливало западный склон неба красным и золотым, а с другой стороны уже темнела быстро надвигающаяся ранняя осенняя ночь. И опять пахло цветами, сладко и терпко, и опять звонким хором вступали на ночную смену птицы. Было привычно и почти уютно, будто все здесь знаешь. — Это зависит от тренировок. Когда мы оборачиваемся, не только мозг влияет на тело, но и тело на мозг. Животное подавляет человека и есть риск остаться навсегда зверем. Но чем больше перекидываешься, тем сильнее контроль. Мы можем сутками быть в теле дракона и оставаться с ясным сознанием. Как ты себя чувствовала в другом теле?
— Непривычно, — отозвалась Ани. Босиком по дорожке было идти больно, попадались камушки, какие-то колючки, и она старалась ступать аккуратно, глядела под ноги. — Если начинала думать, как идти, как управляться — сразу спотыкалась. Ты прав, похоже на тесную одежду. А отключала разум и все получалось. Ох!
Она, заговорившись, наступила-таки на колючку, и теперь стояла на одной ноге и злилась — из-за нелепости ситуации, из-за того, что больно, из-за того, что он сейчас начнет помогать, прикасаться. Пусть рубаха почти до колен, все равно неудобно.
Нории глянул на нее, улыбнулся, без лишних слов присел.
— Обопрись на меня, Ангелина.
Принцесса положила руки ему на плечи — кожа прохладная, чуть влажная, упругая, и терпеливо ждала, пока он извлекал иголки, рассматривал ступню. Встал, легко взял ее на руки и понес ко дворцу.
Встреченные слуги провожали их выразительными взглядами. Ани молчала. Раненой ногой ступать в пыль — еще заразу занесешь, а с местной медициной об антибиотиках и не слышали. Да и негоже ей орать и вырываться.
Суреза, накрывавшая ужин в ее покоях, аж засияла, приложила руки к груди и быстро-быстро вышла из спальни. Нории уложил свою невесту на кровать, снова осмотрел ступню, провел аккуратно ладонью — защипало, закололо крохотными иголочками. Ангелина встала, покачалась с носка на пятку.
— Спасибо. Ты ведь и сразу мог меня вылечить, Нории.
— Мог, — сказал он, склонив голову. — Позови меня, Ани-эна, если телу будет больно. Позовешь?
— Нет, — раздраженно сказала она ему в спину. Дракон уходил, и слава Богам — сегодня его было слишком много для одной принцессы. Хотя день прошел очень плодотворно, надо признать.
Тело ломало все сильнее. Горячая ванна с травами чуть расслабила, массаж размял мышцы и боль отступила. Чтобы к ночи вернуться снова. Жилы тянуло так, что Ани ерзала, проклиная отсутствие обезболивающих и свою резвость. Снова сходила в горячую ванну, но и это средство перестало помогать. Больно было до слез, казалось, что мышцы просто выворачивает, натягивает до предела. «Справлюсь сама», — твердила она себе, когда ноги начало сводить судорогами, и пришлось сгибать-разгибать их, зажимая зубами край подушки, чтобы не кричать. «Справлюсь», — почти плакала, когда, измученная и неспособная заснуть, на дрожащих ногах в очередной раз шла в ванну, а потом обратно. «Справлюсь!» — когда легла на живот, вцепившись в простыню и тихо стонала, находясь уже в полубессознательном состоянии. Даже во время цикла не было так больно.
И когда тело закололо и стало отпускать, уже не было сил повернуть голову. Мужские руки прошлись от лодыжек до затылка, мягко, чуть касаясь, и за ними уходила боль, мышцы расслаблялись. Только пробормотала «Спасибо» и провалилась в сон.
Стоявший над ней Нории невесело улыбнулся, поднял тонкое покрывало и укрыл упрямую до глупости и саморазрушения Рудлог.
«… Удивительно, что наши родовые способности так легки в изучении, и тем обидней, что мы так долго действовали интуитивно, не зная своей силы. Поколение за поколением мы понемногу теряли знание о себе, пока не получилось шесть девиц с огромной силой и невозможностью ее применить. Я всегда думала, что над нашим родом висит какое-то проклятье. Сами посудите — дед был алкоголиком, бабушка умерла рано, оставив одну дочь, прадед погиб нелепо, подавившись, прапрадед страдал нервным расстройством… Супруги Рудлогов практически все умирали рано, даже если взглянуть на маминых мужей — наш отец погиб, Маринин — погиб, Святослав Федорович чудом остался жив. И мама умерла не своей смертью. Ни в одной династии нет такого количества не своих смертей, разве что в вырожденной и прервавшейся Блакорийской. И это наводит на неприятные мысли. Василина, Владыка Песков говорил о том, что наш предок, Седрик, в союзничестве с блакорийским королем (насколько я помню, тогда правил Виланд Блакори) заключили драконий народ в гору, когда они прилетели заключать мирное соглашение. Оставим в стороне техническую сторону вопроса — я не знаю такой силы в мире, которая могла бы это осуществить. Если это правда, вне зависимости от причин этого поступка (которые тоже очень хотелось бы понять), то на ум приходят вполне определенные выводы. Надо бы найти специалиста по проклятиям, чтобы осмотрел нас. Странно, что эта мысль пришла только ко мне, наши предки вполне могли догадаться…»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
