И.В. Ставров
Воспоминания душегуба: Друг
Глава 1. Пёс
Сияющая в безоблачном небе луна гладила холодным светом город, погружённый в тревожный сон. Порт привычно раскрывал объятия навстречу холодному ветру, расставаясь с дневной жарой и наполняясь новыми загадками. В домах давно потушили огни. Портовые работники заканчивали смену, перетаскивая последний груз на величавые корабли у причалов. Загулявшие матросы в обнимку друг с другом распевали что-то нечленораздельное, и каждый из них с уверенностью торгаша мог бы утверждать, что понимает своего собутыльника если не с полуслова, то с полурюмки. Однако в будничных сумерках седая луна углядела тень, улепётывавшую от двух патрульных. Луна моргнула, на мгновение скрывшись за лениво проплывающим облачком. Свернув в сторону, человек не успел среагировать, наткнувшись на ещё одного патрульного, и они покатились по улице…
Вырвать ногу из-под упавшего на меня стражника получилось довольно легко, но другие уже обходили со стороны. Зажатая в руке горсть пыли уже давно жгла кожу сквозь тонкие перчатки, и я вскинул раскрытую ладонь перед собою. Тёмную подворотню огласили ругательства и проклятия, а мне оставалось вовремя защитить глаза, задержать дыхание и быстро смываться. Мгновение, и мрак очередной подворотни поглощает без остатка, ведя под руку к следующей цели.
Мне приходится работать, когда нормальные люди давно нежатся в своих кроватках, наслаждаясь хорошим сном. Я приношу в жертву гнилые души, даруя им искупление кровью и возможность переродиться.
У очередного поворота суетящаяся сестрёнка-тень вынесла вердикт — всё чисто. Освещённая лунным светом улочка наверняка стала бы спасением случайно заплутавшему прохожему, но сейчас бледная морда лишь усложняла заказ. Ровно четыре длинных шага, точно прыжка, понадобилось, чтобы скользнуть по зоркому глазу ночного светила. Вырывающееся из груди сердце, казалось, гремело на другом конце города. Его следовало укротить. Несколько глубоких вдохов и вскоре моя тень скользит под окно дома.
Створки распахнулись неожиданно, окатив притаившегося под окном душегуба тяжёлым воздухом из душного помещения. Тень засуетилась, норовя скользнуть за угол. Тише, глупая, нас не найдут. Левая рука уже держала наготове кинжал, дрожа от нетерпения. Сегодня сдерживать себя было чертовски сложно. Виной тому была паника, кружившая где-то рядом. Она безликой тенью выглядывала из-за каждого угла, подсказывая, что за мной кто-то наблюдает. Но время шло, а враги не появлялись.
Тем временем, мужчина подошёл к столу и взял в руки письмо. Я же судорожно нашарил кончиком кинжала ножны, и плавно вогнал оружие обратно. Стоявший ко мне правым боком человек бегал глазами по строкам короткого послания, постоянно ругаясь. После третьего прочтения, высокий черноволосый человек скомкал в гневе послание, забросив его глубоко в ящик стола. Он сел и схватился за голову, бормоча что-то под нос, однако вскоре снова полез в ящик.
Страх вновь что-то нашёптывал, заставив меня оглядеться. Терпение никогда не было моей лучшей стороной. Не так давно появившаяся тревога не собиралась исчезать, заставляя меня обливаться холодным потом. Своим чувствам я привык доверять, но порой они появлялись так не вовремя. Незримый наблюдатель внимательно шарит по подворотне, и на затылке вспыхивает чей-то взгляд. «Нас кто-то ищет…» — шепчет на ухо тень. Неожиданным гостем оказался каркнувший ворон, внимательно всматривавшийся в облако тьмы под окном.
В этот момент вояка закрыл створки прямо перед моим носом. Безмолвие подворотни обрушилось на хрупкие плечи ночного скитальца, боявшегося сделать лишнее движение. Словно по команде началась гонка со временем. Отсчитав три шага вояки, я отковырнул щеколду маленькой отмычкой, и одним движением просочился в комнату, прикрыв за собой створы. Найти в столе обычный секретный отдел, в котором лежало единственное письмо, оказалось делом нехитрым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Изредка мелькая на фоне яркой луны, перебегая от одного угла дома к другому, я довольно долгое время ждал подходящего момента. Одетый в тёмный плащ, мужчина постоянно оборачивался, чувствуя голодного хищника, выслеживающего свою жертву. В бездушных глазах ворона, удобно устроившегося на парапете, играли бледные отблески луны, глядевшей на меня с укоризной. Скупые блики контрастировали с чёрной птицей и мрачным безмолвием ночи. Ворон смотрел прямо на нас. Он тоже чуял, что скоро прольётся кровь.
Остановившийся на мгновение мужчина даёт мне возможность, но я почему-то мешкаю. Нервы натянуты до предела, сердце бросается в карьер, холодная струйка пота стекает по виску, впитываясь в повязку на лице. Одно движение и начнётся танец со смертью.
Тонкий фарфор ночной тишины оказался разбит хриплым карканьем ворона. Подобно мяснику, отделяющему сухожилие от мышц, мои нервы оказались столь же безжалостно разрублены. Сестрёнка толкнула в спину одновременно с моим выпадом. Два коротких укола в шею и офицер орошает подворотню кровью из пробитой артерии. Из спины словно выдернули стержень, и напряжение отпустило, перестав горой давить на плечи. Две золотые монетки, что я положил на веки офицера, немного искупались в его крови, но это даже хорошо. К сожалению, исполнителям заказа не объясняют то, что им знать не положено. Вот и мне, на вопрос про монеты, напомнили, что каю моего уровня всего лишь жалкий пёс, выполняющий приказы.
Солёный ветер поднял пыль с каменной крошкой, закружив в вихре у моих ног. Внимательно наблюдавший за танцем смерти ворон вновь закаркал, заметив возникшую из вихря пыли передо мной чёрную фигуру. Чужая душа чёрными провалами глаз уставилась прямо на меня, заставив в очередной раз поёжиться. Её появление высасывало тепло из воздуха и неприятно жгло холодом кожу. «Ты боишься? Они ненавидят тебя», — собственная тень приблизилась, зашептав в ухо. — «Сколько душ ты очистил за эти годы? Все они прямо за твоей спиной! Ждут, когда ты умрёшь, чтобы отомстить за всё!». Дёрнувшись, я крутанулся на месте, выхватывая бесполезный против видений кинжал. Безмятежная пустая улица встретила далёким лаем собак, гуляющим ветром и скрипучим смехом тени, закружившейся вокруг меня.
— Замолчи! — тихо рявкнул я, вгоняя кинжал в ножны и мотая головой.
Чужая душа, с укором глядевшая в моё лицо, давно исчезла, оставив после себя горстку пыли. Холодный морской воздух приятно ласкал кожу, разогретую танцем со смертью. В это время суток город обычно погружён в безмолвие, позволяя плавно скользить в сумраке. Бриз привычно играл с развешанным для просушки бельём, да где-то далеко скрипели несмазанные ставни.
Расслабляться не стоило. В голове зазвучал набат, и меня вжало в стену. Страх, о котором я успел забыть, не собирался исчезать, внимательно следя за мной со всех сторон одновременно. И хотя видения преследуют уже довольно давно, в последнее время они кажутся всё более и более осязаемыми.
Момент, когда рукоятки кинжалов начали согревать дрожащие ладони, я пропустил. Оружие дарило всемогущество, но от видений не спасало. Сердце всё сильнее грохотало в груди и казалось самым громким, что существует в этом мире. Когда я принялся шумно дышать через нос, ноги сами собой кинулись во мглу. Через какое-то время, подобно страшному сну, что исчезает с восходом солнца, волнение отступило. Несмотря на наступившую лёгкость, мой взгляд продолжал скользить по звёздному небу, откуда исходила опасность. Пронёсшаяся мимо меня холодная заверть всколыхнула пыль трущоб, унося с собой страхи и тревоги.
Ночные кошмары сменились насыщенным миром снов, не желавшим меня отпускать. Мягкие руки сновидений дарили тепло и уют, настойчиво отодвинув ночной холод и сырость улиц. Втёртые за много лет обучения привычки сработали на славу, и едва первые лучи солнца лизнули продрогшую с ночи землю, мои не выспавшиеся глаза распахнулись. Ало-золотистые пылинки светлячками кружили в красочном танце с зарёй, пробивавшейся сквозь плотные занавески.
