чем раньше.
В конце концов Фердинанд решил не слишком задумываться об этом. Он посмотрел на Ангелику, кратким «ясно» выразил свое понимание ее ответа, а затем сменил тему.
— Между прочим, Розмайн, ко мне с докладом приходил Фран. В нем он упомянул, что ты снова начала что-то странное совместно торговцами нижнего города. Ты теперь хочешь заняться окрашиванием ткани?
Я склонила голову набок, не понимая, что он пытается сказать. Я доверила отчет Франу, и я была почти уверена, что он ничего не упустил.
Фердинанд с раздражением посмотрел на мое замешательство.
— Если ты начинаешь что-то, что может стать новой модой, сначала поговори с леди Флоренсией или Эльвирой, чтобы не вызвать новую путаницу.
— Понимаю.
Я не была уверена, привлечет ли это достаточно внимания, чтобы стать новой модой, учитывая, что мы просто возрождали старый метод, но я все равно решила дать более полный отчет.
В течение двух дней, которые нам нужно было ждать возвращения Юстокса, я проводила дни, купаясь в настоящем море книг. Мой мозг превратился в суп из букв, и это ощущение было потрясающим. Я наслаждалась этим блаженством до тех пор, пока Фердинанд не вызвал меня.
— Похоже, граф Лейзеганг наконец-то покинул замок, — сказал он. Граф Лейзеганг ждал нашего возвращения в замок так долго, как только мог, отчаянно пытаясь встретится с нами, но в конце концов сдался и уехал.
— Все дворяне, кроме Лейзенгангов, отказались от идеи сделать вас следующим аубом, — объяснил Юстокс. — Ваши неоднократные заявления детям в Королевской академии о том, что вы не намерены занимать эту должность, оказались, очень действенными, как и слова вашей бывшей рыцаря-стража Бригитты, когда она рассказала о вашем очень слабом стремлении к власти.
Похоже, они теперь считали, что меня надо оставить в Эренфесте в качестве первой жены эрцгерцога, чтобы я не вышла замуж за герцога из другого герцогства. Эта перемена в настроениях случилась во многом благодаря тяжелой работе Сильвестра в его усилиях переубедить остальных.
— Сейчас самое время вернуться в замок, — заключил Юстокс. — Вам нужно будет обсудить с аубом действия на предстоящей конференции эрцгерцогов, а также изменения производимые в нижнем городе.
— Очень хорошо, — сказал Фердинанд. — Розмайн, мы возвращаемся завтра.
— Хорошо. О… Подождите.
— Что-то случилось? — Спросил Фердинанд, нахмурив брови и насторожившись.
— Что мы будем делать с моими личными поварами? Я дала Хьюго отпуск, чтобы он мог подготовиться к своей свадьбе, и, хотя мы можем взять с собой Эллу, я беспокоюсь о том, чтобы отправить молодую незамужнюю женщину на кухню замка, тем более что она знает все мои рецепты. Я бы не хотела, чтобы её кто то увел у меня.
Фердинанд на мгновение задумался, а затем кивнул.
— Она, безусловно, станет мишенью для подобных действий, если окажется на кухне замка одна. Учитывая возможность того, что она может оказаться в таком состоянии, когда не сможет выйти замуж, было бы разумнее оставить ее в храме. Возможно, ты могла бы договориться с Сильвестром, предложив ему рецепт или два в обмен на временные услуги одного из поваров замка.
— Я могу так сделать? — Спросила я.
— До Весеннего молебна остается совсем немного времени. Он будет рад возможности приобрести один или два новых рецепта за столь небольшую плату.
В конце концов я последовала этому совету и решила оставить Эллу в храме. Чем меньше ей будет угрожать опасность, тем лучше. Я сообщила ей, что она остается, затем попросила Франа и остальных подготовить мои вещи.
— Прощайте, леди Розмайн. Мы ждем вашего благополучного возвращения.
— Пусть мы снова встретимся на Весеннем молебне.
Попрощавшись, я на Лесси с Розиной и моим багажом взмыла в небо.
— С возвращением, миледи.
Мои вассалы служители, во главе с Рихардой, приветствовали меня по возвращении. Новые рыцари-стражи сменили Дамуэля и Ангелику, которые теперь могли передохнуть.
— Какие новости? — Спросила я. — Я хочу получить отчет о том, что произошло в замке.
Похоже, что с Корнелиусом, Леонорой и Брунгильдой — все они были родственниками графа Лейзеганга — связались их родители и другие члены семьи, которые устроили им подробный распрос. В конечном счете им удалось успокоить даже самых возмущенных дворян, сообщив, что я с самого начала не собиралась становиться следующим аубом, и что это не был брак, к которому меня принудили против моей воли.
— Я слышал от Лампрехта, что лорд Вилфрид в настоящее время крайне подавлен. Дворяне оскорбляют его, говоря, что он рвется на место ауба, несмотря на свое недостойное прошлое, используя вашу репутацию святой, — сказал Корнелиус.
Рихарда поморщилась.
— Пожалуйста, подбодрите моего мальчика Вилфрида. Помогите ему пройти через это. В конце концов, вы с ним помолвлены, миледи.
— Я лично совершенно равнодушен к происходящему, — сказал Хартмут. — Это правда, что лорд Вилфрид совершил преступление, которое не следует забывать, а также то, что он использует поддержку Лейзенгангов леди Розмайн, чтобы вернуть политический капитал, который он потерял, совершив указанное преступление. Прежде чем согласиться на помолвку, он знал, что получит подобную критику. А если по какой-то причине он этого не понимал, значит, он просто был слишком наивен.
Это была суровая оценка, которую, вероятно, разделяло большинство дворян… или, скорее, большинство знати из родной провинции Лейзегангов. Рихарда, напротив, воспринимала ситуацию гораздо более снисходительно. Этого следовало ожидать, учитывая, что она так долго служила Сильвестру и знала Вилфрида с самого его рождения.
Любимая дочь предыдущего графа Лейзеганга подверглась неуважению после того, как он позволил ей выйти замуж за кандидата в эрцгерцоги, который должен был стать следующим эрцгерцогом Эренфеста. Несмотря на то, что она была уговорена быть первой женой, вмешательство леди Габриэлы Аренсбахской сместило ее на позицию второй. Кроме того, кандидат в эрцгерцоги из-за боязни вызвать раздор во всем герцогстве, был удален из соревнования за титул ауба, став, таким образом, графом Грошелем.
Эрцгерцог, правивший в то время, приказал, чтобы тогдашний граф Лейзеганг выдал
