Люди, подобные Скалиа, — те, кто верит, что у нас уже есть соответствующие вечные постановления Бога, записанные на бумаге, — не способны испытывать сомнений об этом вопросе и надежно защищены от тех фактов, которые здесь предлагает наука. И не стоит удивляться тому, что президент Буш назначает в федеральные суды таких людей, как Скалиа[197]. Он предлагает применять смертную казнь даже в тех случаях, когда обвиняемый страдает умственной отсталостью[198]. Он также выступает за применение законов о содомии (в данном случае, несмотря на то, что их применяют исключительно и избирательно к гомосексуалистам)[199]. Разумеется, Скалиа находит юридические основания для защиты религиозного догматизма на заседаниях Верховного суда, но не стоит сомневаться в том, что он руководствуется здесь словами апостола Павла или даже варварскими указаниями автора Книги Левит.
Война с грехом
В Соединенных Штатах Америки, как и в большинстве других стран мира, некоторые виды удовольствий противозаконны. Если ты предаешься таким удовольствиям даже у себя дома, к тебе в дверь могут постучаться вооруженные люди, которые тебя арестуют. Самое удивительное в такой ситуации то, что почти никто не находит это удивительным. Это подобно сновидению, где мышление подчинено иным законам и потому самые нелепые вещи кажутся вполне обычными.
Такие виды поведения, как прием наркотических средств, гомосексуализм или рассматривание непристойных картинок, называют теперь «преступлениями без жертв». Разумеется, общество становится жертвой многих других действий человека — скажем, люди шумят и производят вредные химические отходы, но подобные действия в определенных рамках не считаются преступлениями. Эти рамки устанавливают, оценивая риск потенциального вреда. Кто-то может сказать, что некоторые частные действия, например рассматривание жесткой порнографии, как минимум могут подтолкнуть кого-то на совершение настоящих преступлений против других людей[200]. Так что между частной свободой и общественным спокойствием существует известное напряжение. Если бы существовали такой наркотик, или книга, или фильм, или сексуальная позиция, которые бы в 90 % случаев приводили к тому, что человек выбегает на улицу и начинает убивать случайных прохожих, это бы поставило частное удовольствие в разряд вопросов безопасности общества. Мы можем также сказать, что не хотели бы видеть целое поколение детей, воспитанных на приеме амфетамина и чтении Маркиза де Сада. Общество в целом не может не беспокоиться о развитии детей, и частное поведение родителей, а также то, что нам транслируют СМИ, играет здесь важную роль. Но нам следует спросить себя: почему вообще нужно наказывать за такое поведение, которое не несет в себе значимого риска нанести ущерб другим? Самое удивительное в концепции «преступления без жертв» то, что даже если человек действительно никому не принес вреда, те, кто рад его наказать, все равно считают его поведение преступным. И подобные случаи показывают нам, что именно стоит за многими нашими законами. Идея преступления без жертв есть не что иное, как юридическое выражение представлений христиан о грехе.
* * *
Верующие люди нередко выступают за ограничение свободы других, и это не случайность. Эта склонность объясняется не столько историей религии, сколько самой ее логикой, потому что сама идея частной жизни несовместима с существованием Бога. Если Бог все видит и все знает и столь мелочен, что его задевают некоторые формы сексуального поведения или определенные состояния мозга, тогда все, что люди делают за стенами своих жилищ, даже если это никак не отражается на их поведении в обществе, для верующих остается общественной проблемой[201].
Здесь несколько религиозных идей о пороке сходятся в одной точке — в частности, подозрительное отношение к сексуальной жизни, не связанной с продолжением рода, и представление об идолопоклонстве, — и в результате многим из нас кажется, что наказывать, иногда сурово, людей за их частное поведение, никому не делающее вреда, вполне нравственно. В большинстве самых ярких случаев, когда иррациональные запреты препятствуют счастью людей на протяжении многих поколений, религия, как несложно увидеть, играет решающую роль. Наши законы против «порока» не защищают людей от физического или психологического вреда, но направлены лишь на то, чтобы не прогневить Бога. Чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить о том, что оральный и анальный секс между двумя взрослыми людьми по их обоюдному согласию в тринадцати штатах все еще считается уголовным преступлением. В четырех из этих штатов (в Техасе, Канзасе, Оклахоме и Миссури) подобные действия запрещены для людей одного пола, так что это фактически запрет на гомосексуализм. В других девяти штатах (Алабама, Флорида, Айдахо, Луизиана, Миссисипи, Северная Каролина, Южная Каролина, Юта и Виргиния) царит беспристрастие: здесь гомосексуальные отношения запрещены вообще[202]. Не нужно обладать глубокими демографическими познаниями, чтобы увидеть явную закономерность: тенденция наказывать взрослых за сексуальные отношения, не связанные с продолжением рода, явно связана с уровнем религиозности населения.
Влияние веры на уголовные законы дорого нам обходится. Возьмем случай наркотических средств. Существует множество веществ — многие из них природного происхождения, — употребление которых вызывает у человека временное ощущение великого счастья. Иногда, конечно, эти же вещества вызывают временное ощущение несчастья, но это встречается гораздо реже, иначе у людей не было бы желания принимать такие вещества (а человечество знакомо с ними не одну тысячу лет). Проблема, конечно, заключается в том, что эти вещества вызывают удовольствие, а удовольствие никогда мирно не уживалось рядом с благочестием.
Наши законы, касающиеся наркотических средств — как и все законы, направленные на борьбу с пороками, — это законы об удовольствии: счастье опьянения, затмевающее радость от молитвы, или сексуальные отношения, которые дают радость, но не способствуют продолжению рода, ставятся вне закона. В частности, запрещается употреблять любое средство (ЛСД, мескалин, псилоцибин, ДМТ, экстази, марихуана и т. д.), которому приписывают духовное или религиозное значение. Это вовсе не отражает заботу о здоровье или чадородии граждан, о чем свидетельствует тот факт, что алкоголь и табак остаются совершенно легальными.
Тот факт, что людей судят и сажают в тюрьмы за употребление марихуаны, тогда как алкоголь остается банальным товаром в магазинах, ярко демонстрирует полную абсурдность того утверждения, что наши законы защищают людей, чтобы те не причинили вреда себе и другим[203]. Алкоголь по всем показателям куда опаснее марихуаны. Он не применяется по медицинским показаниям, и человеку несложно принять его летальную дозу. Он играет огромную роль в автокатастрофах. Растормаживающее действие алкоголя делает его важным фактором таких явлений, как насилие, травматизм, незапланированная беременность и распространение венерических заболеваний. Алкоголь также вызывает зависимость. Если его потребляют в больших количествах на протяжении многих лет, он вызывает неврологические нарушения и цирроз печени и может стать причиной преждевременной смерти. Только в США ежегодно из-за потребления алкоголя умирает более 100 тысяч человек. Он также опаснее для плода, чем многие другие наркотические средства (часто дети со всевозможными проблемами — это результат воздействия алкоголя во внутриутробный период их жизни)[204]. Ничего из перечисленного выше нельзя сказать о марихуане. Это средство уникально, поскольку может применяться в медицине для достижения различных целей и практически не приводит к смерти из-за передозировки. Из-за побочного действия таких лекарств, как аспирин или ибупрофен, в США ежегодно погибает около 7600 человек (и 76 тысяч больных госпитализируют), тогда как никто не погибает от марихуаны[205]. Раньше считали, что от марихуаны человек переходит к более серьезным наркотикам, но теперь в этом все больше сомневаются (и это никогда не могли доказать)[206]. На самом деле почти любой вид человеческой деятельности — вождение машины, перелет на самолете, удар по мячу в гольфе — куда опаснее, чем курение марихуаны в приватном пространстве собственного дома. Человек, который захочет доказать, что марихуану следует запретить из-за риска для людей, скоро убедится, что сил его ума для такой работы явно недостаточно.
И однако наше общество настолько далеко от тропы разума, что сегодня людей приговаривают к пожизненному заключению без возможности досрочного освобождения лишь за то, что они выращивают, продают, хранят или покупают обычное растение, которое встречается в природе[207]. Людей, страдающих раком или параплегией, сажают в тюрьму на десятки лет за хранение марихуаны. Иногда за решетку отправляют владельцев магазинов для садоводов лишь потому, что их покупатели разводят марихуану. Чем объяснить такое удивительное пренебрежение к человеческой жизни и материальным ресурсам? Единственное объяснение заключается в том, что этот предмет никогда не обсуждался в рамках рационального подхода. Если при нынешнем законодательстве появится какое-то новое средство, которое совершенно не вредит здоровью, не вызывает зависимости и при его приеме в 100 % случаев вызывает ощущение духовного блаженства, можно с полной уверенностью сказать, что оно станет запретным и что людей будут безжалостно наказывать просто за его употребление. Подобную жажду возмездия объясняет только страх перед библейским грехом идолопоклонства. Поскольку мы были воспитаны верой и научены заботиться о грехах наших ближних, мы привыкли снисходительно относиться к тому, что государство столь иррационально пользуется своей властью.
