сторонам любого, кто был на моём пути.
Соня плакала.
Почему? Из-за чего? Из-за кого?
Меня начало трясти то ли от злобы, то ли от безысходности. Я не должен был вообще допустить того, чтобы из её прекрасных глазок вытекла хотя бы одна слезинка.
Вместо уборной, где должна была находиться моя малышка, ноги привили меня к Наде. Она лениво посмотрела на меня своими опухшими глазами, в которых виднелась лишь одна тоска, но даже это не спасёт её от меня.
— Что ты ей сказала? — я ещё хорошо сдерживался, но решил не приближаться к кровати, чтобы ненароком не задушить девушку.
— То, что ей нужно было знать.
— Надя, — прохрипел я, делая к ней шаг, — не выводи меня.
— Иначе что? Убьёшь меня?
— Ты жена моего друга и носишь его ребёнка. Я и пальцем к тебе не притронусь.
— Какие благородные слова для человека, который убил жену и новорожденного.
Я сжал кулаки, прикусил внутреннею часть щеки и сделал глубокий вдох, возвращая над собой контроль, что так и намеривался вырваться из моей власти.
— Надя, — начал я, убедившись, что дверь закрыта и нас никто не слышит, — ты права, я убил Кристину, её любовника, но ребенка я не трогал.
Взгляд девушки приобрел краски. Она внимательно уставилась на меня, ища на моем лице ответы на её вопросы.
— Как так? Все говорят, что…
— Да, — перебрил её я, чтобы быстрее закончить разговор с женщиной, у которой явно разыгрались гормоны и материнский инстинкт, — мы с Матвеем специально пустили подобный слух. После такого унизительного предательства Кристины, я должен был что-то сделать, чтобы мой авторитет в глазах группировки не упал. Убийство этой шлюхи — было очевидным фактор, но на ребенка у меня рука не поднялась. Твой муж и предложил этот план.
— Где ребенок сейчас?
— В детском доме.
Надя закусила губу, опустив голову. Её взгляд рассматривал некие малозаметные узоры на одеяле. Мне было жаль её. В таком молодом возрасте она стала вдовой с ребенком на руках. А в друг на её месте окажется Соня? Я не должен никак этого допустить.
Я подловил себя на мысли, что боюсь умереть. Раньше меня это не заботило; я был безбашенным от чего и заполучил авторитет среди монстров, но теперь я стал другим.
Я хочу жить. Жить с ней. С моей девочкой. Каждую минуту наслаждаться её.
Это плохо. Она лишила меня хладнокровия. Такими темпами, я скоро превращусь с домашнюю псину, которая по одному её зову будет прибегать к ней и ластиться у её ног. Хотя я уже и так стал таким. Разве в таком состояние, я способен управлять группировкой? Чёрт с два.
— Руслан, я, — из раздумий меня вывел женский голос Нади, — сказала ужасные вещи Сони.
— Что ты ей сказала?
Девушка не поднимала на меня глаза. Она боялась. Возможно не зря. Я не себе, не ей не могу обещать, что хорошо себя контролирую. Когда дело касается моей девочки, у меня буквально сносит крышу. Такого никогда со мной не происходило. Я начинаю бояться себя.
Услышав слова Нади, я прикрыл глаза, крутя у себя в голове, что это всего лишь беременная, глупая женщина. Она жена моего погибшего друга и жизнь её и так достаточно потрепала.
— Прости, я не хотела…
— Заткнись! — гаркнул я на неё, от чего Надежда подскочила на кровати. — Я сейчас приведу сюда Соню. Ты извинишься перед ней и опровергнешь весь бред, что наговорила. Запомни, Надя, ты можешь вываливать всё дерьмо на меня, винить в смерти Матвея, но никогда не смей приписывать сюда Соню. Я и так стараюсь держать её, как можно дальше от всего этого, но, вижу, что ты решила мне поднасрать маленько.
Её рука легла на округлившиеся живот, и я не мог оставить этот жест без внимания. Всё же беременные девушки прекрасны. Поскорее бы увидеть Соню в таком положение. Но для этого я сначала должен успокоить свою крошку.
Выйдя из палаты, охрана сразу указала кивком головы, где находится Соня. Дверь была закрыта. Я постучал, но ответа никакого не услышал.
— Открой дверь, малыш.
В уборной послышались всхлипы. Я тот человек, который не привык ждать, особенно в этом случае. Одним рывком, я вырвал к херам ручку и отворил дверь. Моя девочка стояла у раковины, испуганно смотря на меня своими заплаканными глазами. Моё сердце сжалось до боли в груди. При каждом вдохе становилось всё больнее и больнее. Я не мог дышать, даже стоять на ногах стало затруднительным занятием.
— Руслан? — прошептала она.
Её голос — колыбель для моих ушей. Он такой нежный, такой невинный, девственный, как и она сама.
— Малыш, Надя хочет с тобой поговорить. Она просила тебя позвать.
Мне хотелось самому её утешить. Прижать к стене и приласкать, чтобы она забыла все тревоги и проблемы. Но я еще был в состояние думать головой, а не членом.
— Я не хочу.
Вот и хорошо. Чёрт, нет. Не хорошо. Я не хочу выглядеть в её глазах монстром. Если случай с Дианой я смог как-то замять, то слова Нади должны были отложиться в голове моей девочки. Их нужно вытащить оттуда. Вряд ли Соня мне поверит. Поэтому лучше, чтобы Надежда сама их опровергла.
— Не знаю, что между вами произошло, — нет, знаю, но тебе об этом не обязательно знать, — но Надя себе место не находит и просит привести тебя.
— Я не хочу.
Бровки моей малышки сошлись на переносице. Она была зла? Она умеет злиться? Я так залюбовался её новой эмоцией, что чуть не упустил Соню. Она хотела уходить, но я вовремя среагировал и схватил за тонкую руку свою куколку.
— Соня, ты не забыла, что Надя беременна? Ей нельзя переживать, а она сейчас очень волнуется по поводу тебя.
Малышка сжала свои губки, и посмотрела на меня серьезным взглядом. Было как-то странно видеть её такой, но она, чёрт возьми, даже такая неотразимая. Клянусь, даже, если бы Соня будет избивать меня, я не прекращу боготворить свою крошку. Мне главное сейчас решить проблему своего образа в её глазах.
— Ты знаешь, что она сказала? — её возмущенный голосок раздался эхом по уборной. — Она говорила ужасные вещи про тебя, просто отвратительные.
По телу прошло приятое тепло. Я скинул вопросительно бровь, смотря на свою богиню.
— Так ты защищаешь меня?
Мне даже наплевать на то, что все эти слова правдивы. Моя малышка защищала меня и это никак не могло остаться мной не замеченным. Это было чертовски приятно. Я был ей не
