– Кто знает? – задумчиво ответил ему Аркадий. – Вдруг твой отец говорил серьезно? Если он оставит вас в покое… Или вдруг получится договориться? Ты – его сын.
13
Время – самая дорогая вещь на свете, и все же, сколько ни придется за него отдать, сделка остается выгодной. Времени никогда не бывает много, его всегда не хватает. Его очень трудно рассчитать, в нем трудно быть уверенным.
Сейчас время было нужно ему до зарезу, время означало жизнь.
Коршунов всегда дорожил своей жизнью. Кажется, в этом нет ничего особенного, и любой бы дорожил, что может быть более естественным для человека. Это заложено в его природе, инстинкт самосохранения, самый сильный, самый освобождающий, самый требовательный. Сильнее и требовательнее инстинкта продолжения рода.
Его собственный сын. Единственный сын. Какая жалость, что придется огорчить его.
Нелли ничего не знала, так ничего и не поняла. Она сидела голая, в грязи и кровоподтеках, всхлипывала и умоляла о пощаде, не понимая, насколько сама идея милосердия чужда Коршунову. Впрочем, вечная способность человека до последних секунд сохранять надежду в данном случае сыграла на руку Коршунову. Эта глупая курица поверила всему, что он сказал, она всерьез решила, что речь идет о том, чтобы не допустить брака Максима и ее подруги. Люди всегда верят в то, что наиболее сильно похоже на правду или в то, что порочит людей.
Конечно, идея, что Максим решил вдруг жениться, была смешна и абсурдна, ибо в сути своей Максим был плоть от плоти его и любить по-настоящему не умел. Любовь – для слабаков и любителей пресной пищи. Счастье пресно, как рис на воде. На свете есть столько куда более «вкусных» вещей, и Коршунов точно знал, какую кухню предпочитал его сын. Кто его знает, какие трюки способна выполнять в постели эта синеглазая крошка, что его сын стал будто одержим ею.
Хорошо бы, кстати, взглянуть на эти трюки своими глазами.
Коршунову всегда нравились такие девочки – хрупкие, с нежными женственными лицами, с красивыми, выразительными глазами и стройными бедрами. Он вполне понимал, чем она так понравилась его сыну. Но сейчас самым главным было выяснить, как и почему Арина Крылова спросила свою подругу о девушке с колокольчиком в соске.
Потому что эта синеглазая тварь точно не собиралась делать пирсинг. Она копала под Коршунова, и она копала в направлении, которое он считал давно и надежно затопленным на самом дне этой жизни.
Он даже начал забывать о том, что случилось.
– Макс, Аркаша – приветствую! – Коршунов вошел в ресторан, прошел через общий зал в отдельный кабинет, где его вот уже полчаса как ждали. Он шел, стараясь сохранять небрежную легкость своей обычной походки. На губах играла легкая непринужденная улыбка. Больших усилий стоило разжать кулаки в карманах пиджака. Расслабься. Все нормально. Все будет нормально.
– И тебе доброго здоровья, – осторожно и скорее враждебно ответил Максим.
Аркадий сделал вид, что ничего не заметил, и потянулся за меню.
– Извините, опоздал, – развел руками Коршунов.
– Только не говори, что стоял в пробке, – хмыкнул Максим. Коршунов замер около стола, вглядываясь в сосредоточенное лицо сына. Никаких эмоций. Знает что-то или нет? Иметь бы доступ в его голову.
– Ты поймал меня, – ухмыльнулся Коршунов, подхватив интонацию сына. – Задержался… с новой секретаршей. Аркаша видел ее. Девка – огонь!
– Мне это неинтересно, – прохладно бросил Максим.
– Ну разумеется… Я просто хотел объяснить, почему задержался, – с легкой обидой пожал плечами отец. На самом деле он задержался, чтобы задержать их – Аркадия и Максима – в ресторане как можно дольше. Время, ему нужно время. Глупой затраханной курице нужно время. – Что тут сегодня дают? Меню от шеф-повара? В прошлый раз я здесь пробовал ребрышки, очень, знаете ли, неплохие. Правда, говорят, жирное плохо для сердца. В моем возрасте нужно задумываться о подобных вещах. Вот ты, Аркаш, ешь ребрышки?
– Иногда, – кивнул он. – Но сегодня я возьму рыбу.
– А ты, Максим, что будешь? – спросил Коршунов сына, не без удовольствия глядя на красивое лицо прекрасно сложенного сильного молодого мужчины. Хорошие гены. Серые глаза горят тем же огнем. Глаза мои. Раздумываешь, как со мной договориться? Это хорошо. Все было бы хорошо, если бы не этот чертов колокольчик в соске. Может быть, он не знает? Может быть, только его дрянная невеста знает?
– Ты поручил Аркадию убить мою невесту, – вместо ответа услышал он. Обвинение было брошено, но сенсации не произвело. Коршунов уселся поудобнее и нажал кнопку вызова на столе. Из-за дверей кабинета бесшумно возник вышколенный официант, склонился к Константину и, кивая в такт произносимым словам, принял заказ и ушел, закрыв за собой дверь, а пауза все продолжалась. Никто не заговаривал, не нарушал молчания. Тогда Коршунов налил себе минеральной воды в стакан, и бульканье стало сигналом к продолжению разговора.
– Послушай, Макс… – Коршунов сделал глоток, облизнул губы, – во‑первых… – второй глоток, – я сказал – избавиться от нее, а не убить. Это вопрос понимания, как Аркаша меня интерпретировал. Чувствуешь разницу?
– Хочешь сказать, он интерпретировал тебя неверно? – горько усмехнулся Максим.
Коршунов задумчиво рассматривал скатерть.
– Нет, Макс. Этого я сказать не могу. Должно быть, я так и остался человеком из девяностых. Я знаю, это должно казаться чудовищным…
– Ничто в отношении тебя не кажется мне чудовищным, – хлестко бросил ему Максим. – Я жду от тебя чего угодно.
– А я жду от тебя очень многого, сын. Какими бы сложными ни были наши взаимоотношения, одного ты отнять у меня не сможешь. Ты – мой единственный сын, и я хочу и могу заботиться о твоем будущем и о высшем благе. Понимаешь меня? Аркадий сказал, что эта девушка взялась ниоткуда, что ее влияние на тебя – огромно. Что ты летаешь с ней по миру, заваливаешь подарками. Я был в таком положении, поверь мне. Я знаю, что это такое…
– Сильно в том сомневаюсь, – сверкнул белым оскалом Максим. – Ты знаешь совсем другие вещи. И я не хочу сидеть и слушать, будто ты пытался убить Арину исключительно из заботы обо мне. Какая трепетная забота! Мне нужно знать другое.
– Что? Ты хочешь гарантий, что этого больше не повторится? Хорошо, и я, собственно, для этого тебя сюда и призвал, Максим. Мне нужен мир. – Коршунов на минуту замолчал, позволяя официанту расставить большие овальные блюда с закуской. Сделав это, официант вышел. Коршунов аккуратно подцепил тонкий до полупрозрачности кусочек мяса.
