Я оставался за штурвалом. Мы шли параллельно берегу точно на юг. Одной рукой я вел судно, другой держал свой завтрак – сэндвич с яйцом. Соленый воздух и брызги прояснили голову. И я решил, что не стану горевать по Донне Кей, а буду с теплотой вспоминать, как нам было хорошо вместе. Я не забуду нашего прошлого, но и сожалеть о нем незачем. Я извлек из всего этого хороший урок. С сегодняшнего дня начну учиться общению и перестану избегать отношений… Из-за штурвала «Лукреции» будущее казалось многообещающим и безоблачным. Вчера утром я сбросил шкуру жертвы в той луже грязи и попал с пляжа на этот корабль. Я расплылся в улыбке. Подумать только, я не просто был на шхуне, я управлял ею!
Но вечеринка подходила к концу. В поле зрения показался Пунта-Альен, и мистер Соломон приказал взять лево руля на несколько градусов. Я повернул штурвал.
Клеопатра прислала из кубрика записку, в которой просила меня спуститься. Соломон принял штурвал, и я сошел по трапу. Из дверей камбуза на меня пахнуло ароматами жареного лука и бекона.
Клеопатра сидела за столом под фотографией броненосца «Мэн» и что-то писала в толстом журнале.
Я постучал в открытую дверь.
– Вы хотели меня видеть, капитан?
– Входите, мистер Марс, присаживайтесь. – Она повернулась ко мне. – Что ж, у меня для вас хорошие новости, сэр. Я связалась с доктором Уокером. Он именно там, где вы сказали – на Отмели Полумесяца. – Клеопатра закурила кубинскую сигару и, сделав несколько долгожданных затяжек, расхохоталась. – Он не мог поверить, что мы провели «Лукрецию» по каналу майя.
– Да я и сам не могу.
– Я всегда стараюсь прислушиваться к своим ощущениям, и сегодня утром они меня в очередной раз не подвели. Но за это надо благодарить вас, мистер Марс. Этот световой фокус я надолго запомню, – сказала она.
– Думаю, нам надо благодарить тех мореплавателей майя, что ходили в Египет, – отозвался я.
– Верно, мой мальчик. Верно. А теперь к делу. Мы направляемся на Отмель Полумесяца. Хочу помочь доктору Уокеру закончить его работу на маяке. Потом он присоединится к нам на борту. Мы плывем в Панаму. У меня есть кое-какие зацепки. Говорят, когда французы впервые пришли в Панаму и попытались прорыть канал через перешеек, в Колон отправили тонны оборудования. И среди него были две линзы Френеля. Когда их грандиозная затея провалилась, лягушатники собрали манатки, оставив в джунглях трупы двадцати двух тысяч соотечественников. И еще кучу всего. Один человек в Колоне говорит, что знает, где линзы.
– Хорошая новость, – сказал я.
– Или обычный треп, – огрызнулась она. – В закоулках и пивнушках Карибского побережья не секрет, что одна богатенькая столетняя дамочка ищет линзу и что она отдаст за нее все что угодно. В любом случае стоит проверить. Кроме того, я давно не бывала в Панаме. Это чудесная страна, и недалеко от Гаваны. Я должна быть там к первому числу следующего месяца. Хочу посмотреть кубинский «Матч всех звезд».
– Похоже, ваша бальная книжечка заполняется, – вставил я.
– Талли, ты убил кого-нибудь в Монтане? – спросила она вдруг.
– Нет, мэм. Я никого не убивал, и было это в Вайоминге, а не в Монтане. Я разбил окно в доме своей бывшей работодательницы. Вот и все, что я натворил. Честно.
– Я тебе верю. Ты совсем не похож на Пабло Эскобара.[86] Но в этих водах приходится держать ухо востро, когда берешь человека на работу.
– Что вы хотите сказать?
– Я хочу предложить тебе стать членом экипажа «Лукреции» – начиная с сегодняшнего дня. Наши перуанские гости покинут нас в Панаме, а с ними и некоторые наши морячки из колледжа. Ты чувствуешь океан и шхуну, это видно.
Каюта погрузилась в тишину. Клеопатра ждала моего ответа, а я пытался придумать, что сказать. Вот опять я вынужден принимать одно из тех внезапных решений, что меняют жизнь раз и навсегда.
– Сколько у меня есть времени на раздумья?
– Я бы сказала – минут двадцать.
– Вполне достаточно, – сказал я.
Я забрался на такелаж, чтобы подумать. С каждой минутой край Крокодилового Камня становился все больше и больше. «Лукреция» не теряла времени даром. Корабль пульсировал от самого корпуса до такелажа, и я всем телом чувствовал его мощь.
Вскоре мы обогнули мыс. Прямо перед нами в лучах солнца блестела Пунта-Маргарита. Я даже видел очертания дома на верхушке гигантского баньяна.
– Готовься к спуску стакселей! – прокричал помощник капитана внизу. Команда засуетилась по палубе, и я начал спускаться. Я принял решение.
Пока мы неслись по каналу под облаком парусины, оставляя за собой пенный след в четверть мили, я вспоминал разговор с летчиком-истребителем ВМФ в одном баре. Было это несколько лет назад. Стояла ясная погода, и мы смотрели на «Синих ангелов», проводивших учения прямо над нашими головами. Один вид этих ракетоносцев, бросающих вызов силе тяжести, внушал мне благоговейный страх.
Летчик только пожал плечами.
– Это еще что, – сказал он. – Главное шоу происходит дома.
Он пояснил, что большинство воздушных сражений проходят без зрителей, и никто не видит удивительных маневров современной авиации. Но как только битва заканчивается, уцелевшие возвращаются и на подлете к авианосцу демонстрируют все, на что способны.
– Почему? – спросил я.
Лукавый пилот снова пожал плечами, улыбнулся и взглянул на делающие петли реактивные самолеты.
– Потому что там публика.
В то утро меня прямо-таки распирало от тщеславия. Я был абсолютно уверен, что меня встретит флотилия яликов, толпа рыболовных гидов и весь остальной персонал со щелкающими фотоаппаратами. Я принял позу Эррола Флинна[87] на правом леере, поднес к глазам бинокль и прикинулся настоящим морским волком.
– Готовься к спуску стакселей! – закричал Соломон снизу.
Я повторил команду для пущего эффекта.
Я так увлекся деятельностью на палубе и на такелаже, что даже не смотрел на своих зрителей. А когда наконец бросил взгляд в сторону, то увидел лишь пустой канал. Все ялики мерно покачивались на своих местах у причала, но во всем лагере, казалось, не было ни души.
Я никак не мог переварить происшедшее, но суматоха с парусами, шкотами и фалами быстро заставила меня забыть об отсутствии встречающего комитета.
Я обернулся и увидел Клеопатру. Ей, похоже, было очень весело.
– Ну, мистер Марс?
Я молча стоял под обвисшими парусами. Эррол Флинн покинул мостик.
– Похоже, меня надо будет подбросить до берега, – смущенно пробормотал я.
– Насколько я понимаю, ты сходишь на сушу, – подытожила она.
– Да, мэм, хотя я рассчитывал на несколько другой прием, – сознался я. – У меня здесь работа. Как бы я ни хотел остаться и как бы я ни был благодарен вам за предложение, я дал слово и должен его сдержать.
– Понимаю, – сказала Клеопатра. – Что-то мне подсказывает, что у тебя еще будет возможность попозировать. Кстати, не забудь об обещании, которое ты дал нашему фанату Хендрикса.
– Я даю вам слово. Я отвезу Гектора в Город Грехов.
– Знаю, что отвезешь, Талли, – ответила она и взглянула на береговую линию. Вдоль ватерлинии судна вода быстро текла к морю. – Талли, я хочу тебя попросить еще кое о чем. Никаких обещаний, просто услуга. Ты честно выиграл пари. Понимаешь, мне начинает казаться, что я уже никогда не найду свою линзу. Я уже не помню, сколько лет прошло с тех пор, как это стало моим единственным крестовым походом, но, боюсь, мне может не хватить времени. Этот твой друг, этот Вилли, который летит к Тихому океану – ты мог бы попросить его поискать линзу для старушки? – В ее голосе звучали нотки, которые я раньше не слышал. Я понимал, что капитану Клеопатре Хайборн было нелегко просить о помощи.
– Конечно, – ответил я.
В следующий миг она обняла меня и крепко прижала к себе. А через мгновение снова стала капитаном.
– Мистер Соломон, мистер Марс покидает нашу шхуну. Но его надо подбросить до берега. Пожалуйста, поторопитесь: начинается отлив.
Я смотрел, как команда спускает шлюпку и занимает места у весел, и еще раз взвесил свое решение. Но лодка была уже на воде, а солнце склонялось к западу. Я чувствовал, что кораблю не терпится вновь пуститься в плавание.
– Я рада, что судьба свела нас вместе. У тебя всегда будет место на «Лукреции».
– Спасибо, капитан.
– Нет, это тебе спасибо за интересный денек. Просто помни, жизнь иногда швыряет нам крученые мячи. Так что если что-то изменится в ближайшие две недели, мы будем на Отмели Полумесяца. Потом можешь оставить сообщение в «Судоходной компании Хайборн» в Майами. – Она протянула мне визитку с телефоном.
Соломон объявил, что шлюпка готова. Я перелез через борт и, спустившись по трапу, занял место на румпеле рядом с ним. Гребцы взмахнули веслами.
– Возвращайся, мы всегда будем рады тебе! – прокричала Клеопатра. – А главное, не меняйся. Таких, как ты, осталось немного.
