– Именно. Поэтому, моя дорогая, ключом к совершенству может стать все та же главная аксиома. – Он нежно пощекотал ей спину. – Дядя Рой любил повторять: Брайан, прежде чем пожинать плоды, надо уметь правильно засеять поле. Взращивай со всей тщательностью, и ты сможешь собрать богатый урожай. Пусть удовольствие партнерши станет для тебя главной задачей. И только потом думай о своем. Борись с искушением думать только о себе. Смотри на нее. Слушай ее. Подумай, что могло бы ей понравиться. Это же совсем нетрудно! Человеческое тело устроено по единому образу и подобию. Дай ей то, что понравилось бы тебе самому. – Он посмотрел на Челси долгим, выразительным взглядом. – Воспринимай каждую секунду близости как ценнейший дар. И ты будешь вознагражден сторицей. Покажи, что ты без устали готов дарить ей прекрасные минуты блаженства. Помни, что только работа до изнеможения приносит настоящие плоды.
– И ты испробовал всю эту премудрость на себе? – с изумлением спросила Челси, постепенно припоминая некоторые детали их встреч, поведение Брайана, его слова. Она только что услышала идеальное описание Брайана Кэллоуэя. Каждую секунду близости с ней он всегда умел превратить в истинное блаженство.
– А ты что думала, это так просто? Беда начинающих любовников заключается в том, что им редко удается затащить женщину в постель во второй раз, а все из-за несоблюдения главной аксиомы. Дядя Рой всегда говорил, что настоящий мужчина беспокоится не о том, как побыстрее затащить женщину в постель, а о том, чтобы подольше ее там удержать и удовлетворить. – Брайан нарочно изменил голос, подражая, вероятно, голосу дядюшки: – Черт возьми, Брайан. – И пояснил уже обычным, спокойным тоном: – Именно так дядя Рой каждый раз начинал свои наставления. Черт возьми, Брайан, если ты хочешь преуспеть с женщинами, не считай ты каждую постель, в которой тебе удалось побывать. Блудный пес всегда может оприходовать любую суку в округе. В этом нет никакого геройства. Но веди счет тому, сколько раз тебе удалось удержать женщину. И если она придет к тебе по крайней мере четыре раза подряд, только тогда можешь считать себя мужчиной. Если тебя хватит на десять раз – еще лучше, тогда можешь считать себя победителем. Но если хоть одна влюбится в тебя до смерти, приходи ко мне, и я расскажу тебе парочку-другую историй.
Челси с улыбкой заметила:
– Знаешь, мне начинает нравиться твой дядя Рой. – Она застенчиво спросила: – Ну и тебе приходилось хоть раз приходить к нему… за историями?
– Несколько раз, – признался Брайан. – Но не раньше чем мне стукнуло двадцать пять. – Он усмехнулся. – Помню, как в то время я даже побил рекорд с одной девчонкой из колледжа: десять дней подряд мы не вылезали из постели. Тогда, помню, я бросился в общежитие и позвонил дяде Рою по междугородке. Он взял трубку и, выслушав мое сообщение, хохотал минут пять, а затем велел мне не звонить ему до тех пор, пока хоть одна моя подружка не влюбится в меня до смерти.
Только сейчас Челси осознала, что Брайан впервые по-настоящему заговорил о своей семье и, вероятно, о самом любимом члене этой семьи.
– Должно быть, у тебя отличная семья.
Его лицо внезапно помрачнело, и он тихо ответил:
– Если бы так!
Челси увидела замешательство в его глазах и решила не приставать с расспросами. Она понимала, что он еще не готов рассказать ей все, что тяготит его душу, и согласна была ждать сколько нужно. А пока ей оставалось лишь наслаждаться плодами мудрости дядюшки Роя.
16
– Так что ты собираешься делать с этой Челси Дюран? – спросил могучий бородач, лежа рядом с Ронни на ее широкой двуспальной кровати. Его мощный торс блестел от пота после нескольких бурных часов, проведенных им в постели с Ронни. Неподалеку на стуле небрежно валялась черная кожаная куртка с серебряными заклепками.
Ронни приподнялась на локте и взглянула на него. Даже черная густая борода Ларамора не могла скрыть шрамы на его лице. Она ничего не имела против шрамов – у кого-то они на виду, а у кого-то – нет. Ронни с удовольствием оглядела себя: черный кожаный лифчик ничуть не скрывал, а лишь подчеркивал соблазнительную линию ее грудей. Тонкие сетчатые чулки на кружевном поясе совершенно шикарно смотрелись на ее длинных ногах. Правда, после пары часов с Морганом на чулках появились три отвратительные дырки. Да, сегодня в постели она показала, на что способна. Однако пока не чувствовала себя совершенно удовлетворенной. Она знала, что должна быть терпеливой и подождать, пока этот парень будет готов к следующему раунду. Ее воображение уже рисовало многочисленные удовольствия, которые он мог бы ей доставить. Ларамор сидел и лишь с восхищением пялился на ее роскошное тело, разморенное ласками. Но Ронни не обижалась. В любом случае он и так уже много для нее сделал в другом плане.
– Морган, нам определенно нужно придумать что-нибудь другое. Еще одно хулиганское нападение может вызвать подозрения, – с улыбкой промурлыкала Ронни.
Он не ответил, только скользнул мрачным взглядом по стоявшему у окна мольберту. На холсте был изображен морской пейзаж. Ларамор молча разглядывал тонкую полоску прибоя, разбивающегося о прибрежный песок, прозрачные, полные жизни и движения волны.
Всего месяц назад Ронни и не подозревала о существовании Моргана Ларамора, пока в один прекрасный день он не подошел к ней на улице. Дело происходило всего за несколько дней до нападения на Лилиан. Он объявил себя самым большим поклонником Ронни де Марко. Ронни же решила, что он просто уличный бродяга, которому хочется с ней переспать. Морган оказался не так уж плох в постели. Но больше всего она ценила в нем собачью преданность и ежеминутное преклонение перед ее талантами. Парень стал для нее тем фоном, на котором она могла чувствовать себя неотразимой и всесильной. Словом, ей нравилось, когда он был с ней рядом.
Ронни помнила, что нападение на Лилиан Палмер было его идеей. Стоило с Лилиан случиться какому-нибудь несчастью, как она, Ронни, могла получить желанную роль. Ларамор без умолку твердил ей, что она достойна роли Кэсси, и Ронни верила его словам. Она действительно заслужила право быть первой. Ронни определенно склонялась к решительным действиям, особенно в свете беспомощности Коди Флинна и пустых обещаний Дино Кастиса. Морган Ларамор был именно тем человеком, который был ей нужен: он-то знал ответы на все вопросы.
Сначала Ронни думала, что он запугает Лилиан и заставит ее уйти из шоу. Она не представляла тогда, каким образом Ларамор и его приятели собираются расправиться с Лилиан Палмер. Однако она оправдывала такой шаг как необходимую жертву в жестокой борьбе. К счастью для Ронни, Морган Ларамор был человеком решительных действий. Только это и имело значение. Ведь не его вина, что эта идиотка Джун Рорк прислушалась к совету друзей. Как-нибудь дела поправятся сами собой, прежде чем будет слишком поздно, размышляла Ронни.
– Так что же ты собираешься делать? – повторил свой вопрос Ларамор.
Ронни пожала плечами.
– Еще не знаю. Мне нужно переговорить кое с кем. Я позвоню Александре. Она всегда знает, что делать.
– Кто такая Александра? – Он с подозрением уставился на Ронни.
Она сделала вид, что не заметила его недовольства, и сухо ответила:
– Подруга. Не более.
«Да, – подумала она, – Александра уже наверняка бы придумала, как лучше все устроить». Она все всегда знает. Возбуждение сродни тому, что испытывает охотник, охватило Ронни. Долгожданный финал был близок, настолько близок, что она уже явственно чувствовала запах крови.
Часть II
ГРИМ, СОФИТЫ, АПЛОДИСМЕНТЫ И СМЕХ
Старый Герцог.
Вот видишь ты, не мы одни несчастны,
И на огромном мировом театре
Есть много грустных пьес, грустней, чем та,
Что здесь играем мы!
Жак.
Весь мир – театр.
В нем женщины, мужчины – все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
У. Шекспир. Как вам это понравится
17
Расписание репетиций было изнуряющим, поскольку Джун Рорк лихорадочно наверстывала упущенное время. Но даже плотный репетиционный график не способен был вывести Челси Дюран из состояния полной эйфории. Главная роль на Бродвее – начало воплощения заветных фантазий – все еще казалась ей нереальной. Брайан оказался прав: все окружающие обходились с ней не иначе, как с королевой, и это было очень приятно. Даже Ронда, соседка по комнате, попросила у нее автограф. Для Ронды этот жест был всего лишь шуткой, но Челси-то знала, что в будущем ее автограф наверняка будет немало стоить.
К несчастью, напряженная работа нисколько не способствовала улучшению ее состояния. Челси была уверена, что затянувшееся недомогание вызвано отнюдь не инфекцией. Скорее всего это было нервное расстройство. Но почему именно сейчас, когда Челси обрела то, о чем мечтала всю жизнь? Она не понимала причин утренних ознобов, головокружений и мучительных приступов тошноты. Вот и сегодня утром ее буквально вывернуло наизнанку. К счастью, после горячего кофе с булочкой Челси стало немного легче, и она почувствовала, что наконец может репетировать.
