— Господин… помогите мне… — задыхаясь, взмолился он, увидев стоящего над ним Иагона.
— Лежи спокойно, раб, — велел Саламандр.
Благодаря недюжинной силе Астартес ему ничего не стоило поднять арматуру и вытащить Зо'кара. Иагон сунул руки в латных перчатках под балку, примеряясь. Но прежде, чем взяться как следует, Иагон поднял голову — и лицо его превратилось в холодную маску. Астартес положил руки поверх арматуры.
— Твоя боль закончилась, — заключил он и с силой надавил.
Зо'кар дернулся, когда балка сломала ему ребра и смяла грудь и внутренние органы. Изо рта выплеснулась кровь, запачкав лицо и одежду темными брызгами. Потом Зо'кар расслабился, и его мертвые глаза стеклянно уставились в пространство.
Насколько понял Иагон, в корабль что-то ударило и сейчас продолжало крушить его. Саламандр перескочил через обломки и пробрался в коридор наружу. Завывали сирены, корабль погрузился в аварийный полумрак. Верхняя палуба явно была сильно повреждена. Обломки, сминая распорки и обрушивая секции потолка, посыпались вниз, на палубу ниже, где сейчас находился Иагон. Из вокса раздался голос Н'келна, прерываемый треском помех. Всем Астартес приказывалось отправиться на палубы с тринадцатой по двадцать шестую — какая будет ближе. Корабль получил пробоину и должен быть загерметизирован. Н'келн хотел спасти экипаж.
— Благородно, но бесполезно, — буркнул Иагон, свернул за угол и обнаружил группу людей-охранников, которые столпились вокруг железной балки, пробившей решетку палубы. Подойдя ближе, Иагон увидел, что балка пронзила воина в зеленых доспехах. Он узнал Навима, одного из главных Тсу'гановых противников. Рядом валялся шлем — судя по тому, как сержант судорожно втягивал воздух, Навим, похоже, сорвал его, чтобы легче было дышать. Металлическая балка пробила грудную клетку. По ее толщине Иагон сделал вывод, что большая часть внутренних органов Навима уже разорвана. Сержант находился на грани жизни и смерти.
— В сторону! — приказал Иагон, шагая к охранникам. — Вы ему ничем не поможете.
От невидимого удара корабль снова взбрыкнул, бросив одного из охранников на пол и вырвав мучительный стон у Навима.
Иагон оперся рукой о стену.
— Отправляйтесь по своим постам, — приказал он. — Я займусь им.
Охранники отдали честь, затем, спотыкаясь, поспешили по коридору.
Иагон навис над лежащим на спине Навимом. Рот сержанта облепила отхаркнутая кровь и темная жидкость, текущая из многочисленных трещин в броне.
— Брат… — увидев Иагона, прохрипел он, выплевывая кровавые брызги.
— Навим, — отозвался Иагон и прибавил зловеще: — Ты выбрал не ту сторону.
На лице сержанта появилось выражение непонимания. Иагон склонился и крепко обхватил металлическую балку…
— Иагон!
Что бы Иагон ни собирался сделать, голос Фугиса остановил его.
— Апотекарий, сюда! — крикнул Иагон с притворной тревогой, разжимая руки. — Брат Навим ранен.
Фугис добрался к ним через несколько секунд с нартециумом в руках. Его внимание было приковано к телу раненого Навима — Иагона он вообще едва замечал.
Присев над окровавленным сержантом, апотекарий быстро осмотрел его. Худое лицо Фугиса помрачнело. Осторожно отсоединив горжет Навима, он достал стимулятор из нартециумного комплекта и ввел раствор болеутоляющего в сонную артерию раненого.
— Это облегчит твои страдания, брат, — сказал он негромко.
Навим попытался что-то сказать, но изо рта у него вышла лишь почти черная кровь — явный признак внутреннего кровотечения. Дыхание сержанта стало еще более прерывистым, глаза расширились.
Фугис достал из кобуры болт-пистолет и приставил дуло ко лбу Навима. Выстрел в лобную долю в упор убьет его мгновенно, но оставит оба прогеноида невредимыми. Так как грудная клетка сержанта была практически разрушена, остался только один — в шее.
— Прими мир Императора… — прошептал Фугис. Стены коридора отразили эхо оглушительного хлопка.
— Другого выхода не было, брат, — утешающе произнес Иагон.
— Я знаю свой долг, — огрызнулся Фугис и взялся за редуктор, прикрепленный к левой перчатке. Устройство состояло из сверла и миниатюрной пилы и предназначалось для того, чтобы проникнуть сквозь плоть и кости и добраться до прогеноидов, скрытых в теле космодесантника. Когда внешняя костная стенка будет преодолена, шприц, соединенный с заранее простерилизованной капсулой, извлечет необходимый генетический материал.
Фугис склонился над телом, сверло редуктора зажужжало, вгрызаясь в мертвую плоть Навима. Раз в несколько секунд «Гнев Вулкана» резко встряхивало. Апотекарий старался держаться ровно, зная, что любая ошибка разрушит железу и прервет наследственную линию Навима, как это случилось с Кадаем. Кадай…
Непрошеное воспоминание о капитане всплыло в сознании Фугиса. Внезапно опасения, вызванные взбрыкивающим судном, перевесили осторожность, и апотекарий заспешил, боясь неожиданного толчка. Рука второпях сорвалась, шприц промахнулся мимо железы, и сверло разрезало прогеноид пополам, выбросив ошметки во вскрытую глотку мертвого Саламандра.
— Нет! — Фугис издал сдавленный крик скорби и треснул кулаком по палубе. — Нет, только не снова, — прохрипел он и в отчаянии уронил голову.
Иагон нагнулся к нему:
— Это была ошибка, брат. Только и всего.
— Я не делаю ошибок, — прошипел Фугис, сжимая кулаки. — Мой разум слишком смятен. Я больше не гожусь для дела, — признался он.
— Ты должен исполнять свой долг, — принялся убеждать его Иагон. — Ты нужен роте, брат-апотекарий… как и брат-сержант Тсу'ган, — прибавил он.
После секундной паузы Фугис поднял на Иагона взгляд — до него дошло, на что тот намекает. Если он закроет глаза на мазохистское пристрастие Тсу'гана, Иагон промолчит о явной непригодности апотекария. Фугис оказался пойман в моральную паутину собственного изобретения, но которую развесил для него Иагон.
Гнев исказил черты его лица.
— Ты ублюдок! — рявкнул он.
— Я предпочитаю: прагматик, — мягко возразил Иагон. — Мы не можем потерять сразу двух офицеров.
Он протянул руку, но Фугис на нее даже не глянул.
— Сколькие еще умрут, если тебя не будет рядом, чтобы помочь, брат? — спросил Иагон. Он перевел взгляд на свою по-прежнему протянутую руку. — Это чтобы скрепить наш уговор.
— Какой уговор? — фыркнул Фугис, поднимаясь на ноги.
— Не будь наивным, — предостерег Иагон. — Ты понимаешь, о чем я говорю. Пожми мою руку, и я буду знать, что у меня есть твое слово.
Фугис заколебался. Времени на раздумья не было. Корабль разрывало на части.
— Твои братья зависят от тебя, апотекарий, — вкрадчиво проговорил Иагон. — Разве спасение жизней не смысл твоей жизни? Спроси себя, Фугис: ты на самом деле можешь отказаться от него?
Фугис нахмурился.
Он понимал, что еще пожалеет об этой сделке, но что ему оставалось? Промолчать о проступке Тсу'гана и тем скомпрометировать свои моральные принципы, свое чувство нравственной крепости или рассказать все и отказаться от своего места в роте? Он не мог позволить своим братьям пойти в бой без апотекария. Сколько в результате погибнет напрасно? Ненавидя себя, он пожал руку Иагона.
«Почему у меня такое ощущение, что я только что заключил сделку с Хорусом?..»
Дак'ир с Локом разделились у ближайшего от мостика перекрестка. Оба сержанта переговорили со своими отделениями по внутренней связи в шлемах. Саламандры спешно рассредоточивались по пострадавшим палубам, вытаскивая тех, кто оказался в ловушке, подавляя панику и расчищая пути к спасению. «Гнев Вулкана» был хорошо оборудован многочисленными подъемниками и межпалубными переходами, поэтому, несмотря на огромные размеры ударного крейсера, Саламандры быстро добирались до аварийных участков.
На пятнадцатой палубе перед Дак'иром предстала картина полного разрушения. Он пробирался по мрачным коридорам, освещаемым отблесками пожаров и полным криками раненых и умирающих. Искореженный металл и рухнувшие потолочные стойки делали продвижение медленным и опасным. Рваные куски настила сыпались в темноту нижних уровней, в непроницаемые темные провалы. Дак'ир пытался разглядеть в инфракрасном спектре хоть что-то внизу и старался не думать о том, сколько изуродованных тел может там лежать.
Сквозь газообразную завесу паров охладителя из разорванной трубы Дак'ир увидел брата Емека, присевшего возле безжизненной фигуры раненого члена экипажа. Повсюду хлестали струи жидкого азота, замораживая все, к чему прикасались. Смяв трубу в стороне от пробоины и отрезав тем самым подачу азота, Дак'ир почти перекрыл утечку. Когда он добрался до Емека, тот уже закрывал глаза покойного.
— Мертв… — В голосе Емека проскользнула грусть. — Но еще есть те, кто жив. Дальше по коридору, — прибавил он.
