Похоже, на фоне родительских проблем Валентине было совершенно наплевать на своего дипломника.
– О чем речь… – отозвался Каспар. – Влипать так влипать. Ну, тогда, как говорится, хаза-ксива-клиент…
Эпилог
Люди книги
Из сюрреалистических измышлений Сашеньки: «Говорят, что нет ничего постоянного. И временного ничего нет… Есть промежуточное. Вобла, например».
Стоило ли удивляться тому, что Валентина опутала мир невидимыми сетями, в которых окончательно запутался Каспар Ярошевский? Не стоило, но Каспар удивлялся. А ведь жизнь ему подбрасывала трогательные подсказки вроде цветов, поливать которые не пускали Валентину. Вопрос: кто же их поливал? Ответ: Каспар и поливал несколько лет назад. Загадочная старшекурсница, уезжающая в Тибет, доверившая «салаге» капризные пальмы и лианы, была дочкой Валентины. И щедрого бедолаги Бориса Митрофановича… Но, как водится, дочь за отца не отвечала. Валентина лихорадочно рылась в сумке в поиске желудочных таблеток. На нервной почве у нее разболелось нутро. Она так радовалась божественному провидению! А Ярошевский на него злился. Ведь теперь беспокойная эгоистка с обострившимся материнским инстинктом считает, что его задача яйца выеденного не стоит. А в действительности миссия была незавидная. Найти повод возобновить мимолетное знакомство, да еще и со шпионскими целями, куда сложнее, чем действовать с чистого листа экспромтом. Тем более что дочка у Валентины являлась загадкой не только для своей матери. Начать хотя бы с того, что мать называла ее Машей, а отец – Аней. Вот до чего доводят коренные разногласия родителей.
Впрочем, это как раз оказалось зацепкой – ведь Каспар тоже вечно меж двух огней. Остальное – флюиды, шорохи и тени. Не разглашается! Завертелось все с ножниц: Анна Мария умела стричь… Осторожно и уверенно, в точности как… А еще говорят, что старик Фрейд с его эдиповыми выдумками устарел.
На защиту диплома Каспар не надел красную рубашку только лишь потому, что после предстоял трепетный и тонкий разговор с будущей тещей. Валентина сначала испугалась. Потом собралась с силами:
– А ты хитрый… Вначале втерся в доверие к королеве-матери. Теперь ты обязан включить в свою великую книгу главу о способах изобретательно знакомиться с будущими родственниками!
– Нет, это будет с моей стороны вопиющим плагиатом. Это очень-очень древний обычай. Вот, скажем, Евангелие от Матфея начинается родословием Христа.
– Не кощунствуй!
– Простите.
– Ничего, тебе сегодня можно, ты убил двух зайцев. Делаешь предложение моей дочери, получаешь согласие и имеешь наглость сорвать вежливые аплодисменты нашей угрюмой комиссии. Хотя тебе еще работать и работать над этим текстом, писать и писать!
– Я все писал, писал, – дайте же наконец пожить…
Но после того как его отыскал Шлыков, пришел жить Игорек, потом вернулся к Оле, зато позвонила Наташа… Каспар понял, что пожить не дадут. И смирился. И даже Наташин вопрос о Ландау и Лифшице его не выбил из колеи. Она просила рассказать о них поподробнее, потому что хотела предстать перед Ромой образованной женщиной. Ведь она и он затевают… книгу! Каспар силился припомнить, когда это он разболтал Роме свою очередную сомнительную, но прекрасную концепцию семьи на примере баек Валентины о великих и ужасных физиках… Но не припомнил.
Айгуль назвала свою внучку Авророй. Мама была тронута. Ведь старшая сестрица никогда к ней не прислушивалась.
