- Что? – выдохнула Мари. – Ну, знаешь ли! Это… Это уже ни в какие рамки…
Он промолчал, понимая, что зашел далеко. Его обвинения были, по здравом размышлении, так же нелепы, как и обвинения Мари в отношении маркизы. В его глазах. Но она-то видела другое.
- Дьявол! – король вскочил и начал ходить по квартире.
Мари бросила ложку на стол и устало посмотрела на него. Эти два дня превратились в тотальный, плохоуправляемый дурдом. Дышалось тяжело. То ли от разбитого сердца, то ли малыш диафрагму придавил.
«А ведь мне рожать в январе…» - как-то уныло и отстраненно подумала она.
- Объясни, чего ты добиваешься? – попросила она и потерла виски.
Мишель резко остановился и посмотрел на нее.
- Я хочу, чтобы ты меня простила. Я хочу, чтобы ты вернулась со мной домой. Потому что я люблю тебя и нашего малыша, - проговорил он медленно, словно клятву в церкви.
- Конечно! Из любви ко мне ты целовал эту рыжую стерву! Из любви ко мне позволил распространиться слухам о вашем романе! Из любви ко мне допустил, что теперь каждый вправе тыкать мне в спину и жалеть несчастную психически нездоровую королеву, чью спальню ты оставил ради маркизы! Все это из любви ко мне и к нашему ребенку!
Он близко подошел к ней и заглянул прямо в глаза. Они всегда поражали его своей синевой. Но сейчас они поразили его болью, которая ясно читалась в них.
- Мари! А ты чего хочешь? Чтобы мы больше не приглашали Конфьянов? Хорошо. Чтобы я запретил людям говорить? Ладно, я объявлю запрет. Что еще?
Его! Она хотела его и только его! Все остальное давно уже не имело никакого значения по сравнению с тем, что он добровольно от нее отказался. Но все же Мари упрямо мотнула головой, не представляя, как высказать все, что болело в ней столько мучительных дней.
- У меня лишь одно желание, - отчеканила она. – Отправить тебя в Трезмон! Как можно скорее!
Сумасшедшая мысль мелькнула в его голове.
- Тогда помоги мне, - спокойно сказал он Мари. – Мне нужно попасть в Монсальваж.
- Куда?
- В Мон-саль-важ, - повторил Мишель.
- Господи, где это? – устало спросила Мари. – Какое отношение имеет эта поездка к Трезмону?
- Чем скорее я найду Монсальваж, тем скорее окажусь снова в Трезмоне.
- Угу, я так и подумала, - Мари медленно отхлебнула из чашки кофе. И при этом начала испытывать смутное беспокойство. Все и всегда у Мишеля было сопряжено с какими-то сложностями. В прошлый раз он согласился умереть из-за своей влюбленности и волшебного ожерелья. – И какой очередной средневековый артефакт ты должен там раздобыть для мэтра Петрунеля?
- С чего ты взяла? – удивленно спросил Мишель.
- А есть другие варианты?
- Я путешествовать люблю, - буркнул Его Величество, - ты тоже не против. Верно?
- Что-то я не припомню, чтобы за прошедший год мы хоть раз куда-то выезжали, путешественник, - усмехнулась Ее Величество и отправила в рот очередную ложку хлопьев. – Хорошо, как скажешь. Я поищу, как добраться в этот твой Монсальваж, если ты сядешь и поешь. Насколько я помню, ты и не ужинал.
Черт его знает, ужинал он или не ужинал. Как ее может беспокоить такая ерунда, когда рушится вся жизнь? Он хмуро сел за стол и начал сосредоточенно жевать круассан.
Мари удовлетворенно улыбнулась и отправилась в свою комнату. Вернувшись оттуда с лэптопом, она устроилась на диване и, надеясь на всемогущий гугл, который по-прежнему должен был знать все (вряд ли что-то поменялось за время ее отсутствия), вбила запрос о Монсальваже. Откровенно говоря, название это она слышала впервые. Гугл, в отличие от нее, с этим словом был знаком. Но в несколько ином контексте, чем она ожидала.
- Ты точно собираешься в Монсальваж? – несколько… обалдевая, уточнила Мари.
- Я точно собираюсь в Монсальваж! И чем скорее, тем лучше. Да и тебя это устроит.
Он устал повторять одно и то же всем вокруг. Жене, Великому магистру, даже, порой, прислуге. Складывалось впечатление, что если его спросят в тысячный раз, то он может передумать...
- Но его не существует...
- Как? – недоуменно спросил Мишель.
