Падение последнего независимого от Москвы русского княжества совпало с важным событием в самой Москве. «Июля 19 заложена бысть на Москве на реке стрельница. А под стрельницею выведен тайник, А ставил Онтон Фрязин».[155] Так летом 1485 г. с закладки Тайницкой башни началось строительство нового Кремля — главной крепости объединенного Русского государства. Строительство Кремля имело прежде всего военно-оборонительное значение. На месте старой, обветшавшей белокаменной крепости Дмитрия Донского, выдержавшей столько осад и пожаров, по всем правилам европейского инженерного искусства создавалось фортификационное сооружение нового типа. Но строительство крепости под руководством итальянских мастеров свидетельствовало и о расширении культурных контактов с Европой. Приезд в Москву Аристотеля Фиоравенти был в свое время сенсацией и особо отмечался летописцем. Теперь, десять лет спустя, приезд итальянских инженеров уже не вызывает удивления. В сердце Русской земли теперь сооружается не отдельное здание, а целый архитектурный ансамбль. Воплощая новейшие достижения европейской инженерной мысли, новый Кремль в то же время символизирует единство и величие Русского государства.
Время больших перемен
По сообщениям русских летописей, летом 1486 г. резко осложнилась обстановка в Казани. Обострилась борьба за престол между сыновьями хана Ибрагима. Один из них, Мохаммед-Эмин («Махметаминь» русских летописей), был сторонником московской ориентации. Но власть в Казани захватил Алегам (Али-хан). Мохаммед-Эмину пришлось бежать в Москву, спасаясь от своего брата. Он «добил великому князю челом и назвал его отцом», т. е. совершил акт феодальной коммендации, признав свою зависимость от Русского государства. Взамен беглец просил у великого князя «силы на брата своего».
11 апреля 1487 г. под предводительством князя Даниила Дмитриевича Холмского начался поход русских войск на Казань — последний поход в XV в. 18 мая конная и судовая рати оказались под стенами ханской столицы. Али-хан сделал попытку отразить русских, но был обращен в бегство. Началась осада Казани.
Вокруг города был построен острог — контрвалационная линия, выражаясь терминами тогдашней западно-европейской фортификации. Казанцы действовали мужественно и активно. Один из князей, Аль-Гази, не ушедший со своими силами в осаду, совершал успешные нападения на русские войска, пока не был отогнан за Каму. Гарнизон самой Казани «но вся дни» делал вылазки.
Однако возможности сторон были далеко не равноценны. Сравнительно примитивное ханство, осколок распавшейся древней империи, не могло эффективно бороться против главных сил Русского государства. Казань не могла выдержать долгую осаду. Али-хан вынужден был выйти из города («неволею», т. е. по-видимому, по настоянию жителей) и сдаться воеводам великого князя. 9 июля русские войска впервые овладели грозной твердыней на Волге. Ханом в Казани стал Мохаммед-Эмин.
20 июля было солнечное затмение. Затмения в средневековье наводили страх на людей. Но в Москве торжественно гудели колокола — русская столица праздновала победу. Взятие Казани в 1487 г. было действительно важным событием. Глава Русского государства поставил казанского хана «из своей руки». Теперь дружественная, вассальная Казань — союзник Москвы, опора ее политики в Среднем и Нижнем Поволжье.
Али-хан был послан в заточение, его сторонники («коромольники» против нового хана) подверглись жестокой расправе. Часть казанских феодалов была «рассажена» по Русской земле, остальные приведены к роте (присяге), «что им государю хотеть великому князю добра», и оставлены в Казани.[156] Иван Васильевич ив ограничился назначением дружественного ему хана, но и постарался упрочить свою опору в среде казанских феодалов.
Подчинение Казани — многозначительный факт в истории Восточной Европы. На развалинах империи Чингизидов стала складываться новая политическая система во главе с Русским государством. В истории малых народов Поволжья и Заволжья наступил новый этап — постепенного включения в состав Русского многонационального государства, этап возрастающих политических, экономических и культурных связей с русским народом.
Отделенная сотнями километров от основной части Руси, окруженная полуязыческими племенами, Вятская земля среди своих бескрайних лесов дольше всех сохраняла архаические раннефеодальные черты. Создание единого государства, объединившего все русские земли к востоку от литовского рубежа, с необходимостью ставило вопрос о дальнейших судьбах этого реликта старых времен. Правящие круги Вятки, как в свое время Новгорода, стремились сохранить монопольное положение в своей земле. Конфликт с Москвой был неизбежен, а исход его было нетрудно предугадать.
11 июня 1489 г. на вятчан «за их неисправление» великий князь посылает большую рать во главе с воеводой князем Даниилом Васильевичем Щеней. В числе воевод, перечисленных в разрядных записях, много тверичей — вчерашние вассалы тверского великого князя идут в поход во главе войск государя всея Руси. Полки со всех сторон окружают Вятскую землю. 16 августа рать подошла к Хлынову. Начались переговоры. «Большие люди» (от имени «всей земли Вятской») соглашались давать дань и служить службу, что означало, по существу, признание вассальной зависимости от Москвы — и только. Это совсем не удовлетворило московских воевод. Они потребовали от вятчан целования креста «за великого князя от мала до велика» и выдачи «коромольников». Речь шла не о вассалитете, а о полном и безоговорочном включении Вятской земли в состав Русского государства.
Воеводы начали готовиться к штурму. Каждый ратник должен был приготовить по беремени смол и берест: да на 50 человек по 2 сажени плетня, и к городу плетени поставляти».
Судьба города, взятого на щит, была всем хорошо известна. Вятчане не стали ждать штурма и его неотвратимых последствий — приняли все требования воевод. Трое «изменников», закованных в цепи, отправились на подводах в Москву, где были «биты кнутьем и повешены». «Иные вятчане» (видимо, «большие люди») были взяты на службу великого князя и пожалованы поместьями в Боровске, Алексине и Кременце. Военно-служилый корпус получил новое пополнение. «Торговые люди» из Вятки поселились в Дмитрове и вошли в состав торгового сословия Русского государства.[157]
С особностыо Вятской земли было покончено. Ее включение в состав Русского государства означало переустройство прежних социально-политических отношений. Суть этого переустройства — ликвидация городской общины старого типа. Такие общины оставались пока в Новгороде и Пскове. Именно к концу 80-х гг. относятся сведения о новых реформах, затронувших самые основы новгородской городской общины. Суть этих реформ — массовый перевод торговых людей из Новгорода в другие русские города — Москву, Владимир, Переяславль, Кострому, Нижний Новгород, где они, по сообщению летописцев, были «испомещены», т. е. получили поместья. На смену им в Новгород великий князь послал «много лутших гостей и детей боярских».[158]
«Выводы» конца 80-х г. принципиально отличались от того, что было раньше. Во-первых, они носили массовый характер. Во-вторых, они касались не землевладельцев, но были непосредственно связаны с поселением в самом Новгороде торговых людей из других частей Русской земли. Не только в политическом, но и в социально-экономическом отношении Новгород реально становился органической частью Русского государства. Исследователями отмечена переориентация новгородской торговли — от преимущественных связей с Западной Европой она обратилась к связям с русскими землями. Этот поворот, отчетливо проявившийся в XVI в., начался именно после реконструкции новгородской общины в результате «выводов» конца 80-х г. Старый город начинал новую жизнь.
В апреле 1480 г. умер Михаил Андреевич Верейско-Белозерский. Смерть старого князя прошла почти незамеченной — о ней упоминают далеко не все летописцы. Характерно, что в отличие от других потомков Калиты Михаил Андреевич был погребен не в Архангельском соборе Кремля, а в Пафнутьевом Боровском монастыре. Политическая жизнь его кончилась задолго до смерти — судьба его земель была уже давно решена. С последним внуком Дмитрия Донского уходила в прошлое целая эпоха.
Для бывшего Белозерского удела наступали новые времена. Великокняжескому дьяку Василию Долматову крупнейшие монастыри края — Кириллов и Ферапонтов — должны были предъявить документы на право владения своими вотчинами — подлинные жалованные грамоты прежних белозерских князей. Великокняжеские писцы провели размежевание монастырских и черных волостных земель. Они же рассматривали жалобы крестьян на монастырских старцев, захватывавших под тем или иным предлогом волостные земли. Монастырской экспансии за счет черной волости был положен конец — все земли были взяты под контроль великокняжеской власти. Еще большие изменения произошли в городе. Великий князь уже давно не давал монастырям дворов в городах. Теперь его писцы оставляли при городских дворах монастырей только маленькие приусадебные участки. Все остальное отписывалось «на государя» и передавалось городскому посаду.[159]
