цветы эти паршивые.
– Простите, Ив… Ваня. Я не в духе. Опаздываю дико.
– Не проблема, Ириш, – ответил добродушно, и я почувствовала себя самым неблагодарным монстром на свете. – Поехали.
Надо сказать, зарабатывал Иваныч достаточно, чтобы купить внедорожник представительского класса, и как только я села на переднее, он тронул, и мы начали выезжать из двора.
Дорога заняла около пятнадцати минут, мы даже успели в цветочный заскочить, и я постаралась загладить свою грубость разговорами, и к тому моменту, когда мы подъехали к роддому и припарковались на стоянку, настроение стало подниматься.
– Спасибо вам, я не знаю, что бы без вас делала, – ответила с благодарностью, и Иваныч просиял.
– Мне не сложно, Ирочка, я же говорил. Я рад, что наконец смог застать вас дома.
Поджала губы, натягивая на лицо улыбку и дернула ручку внедорожника, выходя из прохладного салона в духоту июльского лета. Воздух тут же облепил влажным жаром, и солнце ослепило, поэтому торопливо помахала Иванычу, и зашагала к крыльцу, у которого стоял отец Даши с каким-то мужчиной.
Мои каблуки выбивали дробь на сером асфальте, и обертка букета шелестела, когда прижала тот к груди, чтобы прикрыть глаза кистью как козырьком.
– Добрый день! – жизнерадостно поздоровалась в новоиспеченным дедушкой и перевела взгляд на его собеседника, но воздух замер в горле и слова так и не сорвались с губ, потому что я в один момент разучилась говорить, дышать и вообще здраво мыслить. Пульс ударил в виски, сердце сжалось от боли, а потом забилось так громко, что все присутствующие наверняка слышали его стук. И уверена, не только он выдал меня с головой.
– Ну здравствуй, Журавлёва.
Глава 23
Вау!
Чувствовала себя умственно отсталой, потому что вместо приветствия молча замерла напротив Суворова и не могла отвести от него взгляда. Сказать, что он изменился – ничего не сказать. И у меня даже не было слов, чтобы описать насколько я была поражена.
Высокий? Пожалуй… Но его рост ведь не мог измениться, значит я просто забыла какой он огромный. И забыла какие его плечи широкие, а может дело в том, что они реально стали шире. Он не поправился, напротив, стал более поджарым, но на ширине плеч это не сказалось. И этот темный загар, будто он все лето катал туристов на банане подчеркивал рельеф его тела. Невозможно отвести взгляд.
Белая футболка контрастирует с бронзой гладкой кожи. Светлые джинсы обтягивают тренированные бедра, и я стыдливо поднимаю взгляд вверх, обратно к его глазам, потому что засмотрелась. Темные волосы чуть влажные, ощущение что он недавно из душа, стрижка аккуратная модельная. Чисто мужская и слишком сексуальная чтобы остаться равнодушной и не глазеть. Богиня внутри исходит слюной. Захлебывается ей.
– Привет Паш… – наконец-то язык соединился с мозгом, и я ответила. Суворов-старший наблюдал за нами слегка удивленно, но вмешиваться не спешил. – Не узнала тебя, ты стал таким…
Каким таким, Ира? Очнись!
– Ириш, ты сумочку забыла, – сзади послышался голос Иваныча, и я поняла, что самый бесячий расклад, который мог бы произойти – произошел. Самый кошмарный… Прикрываю глаза и поворачиваюсь к подошедшему Иванычу, который ни с того ни с сего вдруг решил перейти на «ты». – Олег Геннадьевич, какие люди!
Дрожащей рукой взяла сумочку из рук Иваныча, и тот поприветствовал Суворовых безумно довольный, что все сложилось именно так.
– Вас можно поздравить, такое событие… – Иваныч заговорил, а я разозлилась на него за это неуместную демонстрацию отношений и на себя за абсолютную глупость и растерянность. Пролепетала извинения и сжав цветы зашагала по лестнице, не оборачиваясь на разговаривающих мужчин.
От обиды на глаза навернулись слезы, но я сморгнула их, помня о туши, которой зачем-то накрасила глаза. Фольгированная упаковка шелестела в такт шагам, и я уже подошла к двойным дверям роддома, собираясь дернуть ручку, но Пашка опередил.
Открыл дверь, отступая чтобы пропустить даму вперед. В любой другой момент я бы ответила благодарностью, но сейчас эмоции были в раздрае, и я лишь скупо кивнула, пряча глаза и вошла в холл, в котором уже стоял новоявленный папаша с цветами и шарами.
– Какие люди и без охраны! – Марк был взволнован, и выглядел слегка взъерошенным. А еще он был в форме, видимо поехал на выписку прямо с работы.
– Волнуешься? – с улыбкой спросила, напрочь игнорируя присутствие Пашки. Видел уже сынулю?
– Только на фотках, – сделал ко мне шаг и обнял, переводя взгляд за мою спину, и я ощутила, как Марк напрягся, но виду не подал. – Приехал.
Эти слова он адресовал Пашке, и тот медленно прошелся по Кремлёву цепким взглядом, а потом кивнул и протянул руку для проформы. И не было в их рукопожатии ни намека на теплые дружеские эмоции – холод и циничность. Стало неуютно.
– Когда начнется? – спросила жизнерадостно, стараясь погасить взаимную неприязнь между друзьями и отвлечь их разговорами.
– Даша одевается, Тёмку пеленают и оператор снимает это. Думаю с минуты на минуту выйдут, пойду уточню, – Марк сунул мне букет для Даши, и я ухватила его удобнее, боясь выронить, потому что стоять с двумя охапками роз да еще и на шпильках тяжеловато.
Хлопнула дверь, когда Марк вышел в коридор ведущий к лестнице, и мы остались вдвоем.
Тишина зазвенела, загустела атмосфера, стало трудно дышать.
– Как так вышло, что Марк женился на Даше, а не на тебе? – Суворов просто спец задавать трудные вопросы, на которые я не хочу отвечать.
– Они любят друг друга, – обернулась к мужчине из прошлого стараясь держать эмоции под контролем и хотя бы не теряться в его присутствии. Начнем с малого. – И они очень красивая пара, если ты не замечал…
– Красивая пара, – цинично ухмыльнулся, а потом тут же отвел взгляд, возвращая на лицо непроницаемое выражение. – Что с ребенком?
– Каким ребенком? – не опускай головы! Не отводи глаза! Стой ровно и выдерживай его прямой немигающий взгляд. Ты обязана Ира!
Острый, как прикосновение лазера, взгляд заскользил по моей фигуре вниз замер на животе, и Суворов красноречиво поднял глаза на меня.
– Тем, которого ты носила под сердцем, – произнес с хрипотцой, и я ощутила, как внутри тяжелеет ком, распирающий грудь до боли. Он медленно рос и поднимался к горлу, чтобы там и остаться. – Полагаю ты рассказала о нем Марку?
– Да, рассказала, – приподняла подбородок, готовясь защищаться от новых нападок Суворова, но он не спешил, медленно и методично втыкая мне под ногти ментальные иголки упреков.
– Ты сделала аборт?
– Нет, не сделала! – огрызнулась, машинально стискивая букеты как щит. Карие глаза сверкнули недобрым блеском. Суворов шагнул ко мне, я машинально отступила, прилагая неимоверные усилия чтобы не выдать мандража, завладевшего всем телом. – Помнится я просила тебя ко мне не приближаться, так в чем дело?
Суворов стиснул челюсть и уже готов был ответить мне не менее
