более, не сегодня-завтра последние вновь соберут вас всех вместе — вот только, боюсь, мне придется принять горизонтальное положение.
Он хитро подмигнул и пригладил звенящую серебром бороду. Среди гостей послышались смешки, сам же Кенджи невольно проникся к императору уважением — возможно годы ослабили его тело, но не дух и чувство юмора.
— Однако не будем о грустном, ибо сегодня мы собрались здесь совсем по другому поводу, — продолжил Симада. — Как говаривал еще мой отец — хороший вечер нельзя представить без добрых друзей, вкусного вина и отличной поэзии. Друзей я вижу, вино я опробовал, так значит усладим наши уши стихами. Первый участник Турнира Домов, прошу — именно тебе выпадает честь начать бой не мечей, но рифм.
Гости рассыпались в вежливых аплодисментах, Симада же вместе со своим окружением покинул подмостки и занял большое кресло с высокой спинкой, что до того успела принести прислуга и поставить неподалеку от сцены. Вернувшийся на помост Чикара достал из-за пазухи свернутый в трубочку пергамент, развернул его, назвал имя — и через несколько мгновений на месте его уже стоял коренастый парень, который, краснея и запинаясь, декламировал нескладные куплеты, в которых воспевались величие и щедрость его императорского величества.
Слушая сбивчивую речь собрата по несчастью, Кенджи с облегчением подумал, что его творения будут звучать как минимум не хуже, да только вот беда — половина сочиненного уже успела благополучно вылететь у него из головы.
— Надо сказать, я ожидал худшего, — послышался тихий голос.
Кенджи удивился бы куда меньше, увидев рядом с собой одетого в парадное платье они, а не Ясу — одного из Листов, которые пришли им на выручку в Одиннадцати Звездах. С момента их прошлой встречи парень практически не изменился — разве что чуть отпустил волосы да сменил боевые доспехи на сдержанный, но добротный костюм из бирюзовой парчи.
— Ты? Что ты тут делаешь? — столь же негромко спросил Кенджи.
— То же, что и все остальные, — пожал плечами тот. — Раздариваю фальшивые улыбки и дежурные комплименты, вежливо выслушиваю людей, чьи имена забуду еще до конца сегодняшнего вечера, делаю вид, что мне интересны очередные сплетни… в общем, как могу подражаю аристократам. Попал же я сюда благодаря одному знакомому моей семьи — достаточно влиятельному купцу, которому не составило труда выпросить лишнее приглашение.
— Я думал, вы планировали со мной связаться.
— Ты прав, — Ясу поморщился. — Но мы потеряли слишком много соратников в монастыре. Из оставшихся людей еще несколько покинули наши ряды почти сразу же после возвращения. Мой отец — сильный человек. Наверное, самый сильный из всех, кого я знаю. Однако он уже не молод, а поход и предательство тех, кого он называл братьями, попросту подкосили его. За несколько прошедших месяцев он постарел больше, чем за последние пять лет и сейчас практически не встает с постели. Я не могу с уверенностью сказать, что он успеет встретить следующую весну. Так что… как бы горько это не звучало, но Орден Листа практически уничтожен. Но есть и хорошие новости — я сумел выяснить, что одна из сфер находится где-то в Каноку.
— Скажу больше — она ближе, чем ты думаешь, — произнес Кенджи и в ответ на недоуменный взгляд Ясу быстро рассказал ему все, что знает; тем временем на сцену взошел Шуноморо и, к слову, выступал он довольно неплохо и даже пытался играть голосом. С переменным успехом.
— Как я понимаю, у вас есть план? — поинтересовался Ясу, когда Кенджи наконец закончил.
— Ну, как сказать, — произнес Кенджи. — Макото и Шу должны как-то отвлечь остальных гостей, а я — попытаться подобраться к сокровищнице как можно ближе и выяснить, где находится сфера. Вот только ума не приложу, как сделать это, не привлекая к себе лишнего внимания.
И Кенджи это самое внимание все-таки привлек, так как наступила его очередь поражать окружающих стихоплетством. Волновался он куда меньше, чем на ристалище в первый день Турнира — но все же спина его успела покрыться холодным липким потом. Кенджи отчитал вымученные им строки довольно бодро, пускай даже часть из них он так и не вспомнил, а несколько выдумал прямо на ходу и, получив свою долю оваций, вернулся обратно к друзьям.
— С нашими талантами впору бродячий театр открывать, — сказал Макото.
— Дельная мысль. Вот только это ни на ноготь не приблизит нас к сфере, — ответил Кенджи.
— Кажется, у меня есть кое-какая идея, — произнес Ясу и ткнул пальцем в сторону сцены, на которую как раз всходил Кента из Дома Цапли.
Позади помоста располагались довольно занятные телеги о двух колесах. На каждой из них был взгроможден вытянутый прямоугольный ящик, который держался на специальных стойках; а в нем уже словно иголки в подушечке торчали бамбуковые трубки. От совсем тонких, не толще руки ребенка, до вполне солидных, походивших на дула мушкетов. Из каждой почти до земли свисала бечевка — и Кенджи быстро понял, к чему клонит Ясу.
— После того, как последний участник закончит терзать наши уши, состоится праздничный салют, — сказал тот и усмехнулся. — Но что будет, если фейерверки вдруг вспыхнут чуть раньше и, скажем, устроят небольшой пожар?
— А я скажу, что будет — мой отец, узнав об этом, надерет мне задницу, — проворчал Макото. — Проверено на горьком опыте.
— Не самая большая плата, — заметил Шуноморо. — Но решать тебе.
— Ладно, — вздохнул Макото. — Другого плана у нас все равно нет и вряд ли будет. Надеюсь, что я никого не угроблю.
Он скользнул в тень и принялся подбираться поближе к салютам, благо что все внимание гостей было приковано к Кента, который под конец своего выступления ажно пустил слезу. Скромно выслушав вполне заслуженные аплодисменты, он спустился вниз и по пути столкнулся с тучным парнем из какого-то мелкого Дома. Отвесив ему короткий поклон в качестве извинения, Кента хлопнул парня по плечу и направился к своим — тот же взобрался на подмостки, потирая место хлопка и отчего-то морщась. Видимо, Кента случайно попал по незажившей ране или свежему синяку.
Кенджи кинул взгляд на притаившегося Макото — тот только кивнул и махнул рукой, давая знать, что готов. Что ж, была не была — Кенджи состряпал страдальческую физиономию, пробурчал для вида что-то про взбунтовавшийся желудок и не спеша направился в сторону зала. Но не успел он преодолеть и половину пути, как послышался громкий надрывный кашель.
Кенджи оглянулся через плечо. Стоявший на сцене парень покраснел до такой степени, что лицо его почти слилось с кроваво-алой туникой. С него просто градом стекал пот, сам же
