у Джонни появились подозрения в отношении гаража позади дома Джара. Гараж стоял в конце узкой, пробегавшей между густыми деревьями тропинки, скрытой и от дома, и от дороги. Стены были сложены из шлакобетонных блоков, окна замурованы розовой изоляцией и черным пластиком и наглухо забиты досками. Заглянуть внутрь Джонни не мог. Свет оттуда не шел. А на двери висел замок размером с полголовы парнишки.
Туда он наведался в первую очередь.
В гараж.
Глава 18
К шести часам тела упаковали. Стоя на крыльце, Хант наблюдал за тем, как носилки с черными гладкими виниловыми мешками заталкивают через задние двери. Взгляд его скользнул по двору и улице, казавшимся бесцветными под угрюмым темным небом. Солнце еще не встало, но серый свет уже коснулся верхушек деревьев за рельсами, и небо на востоке несмело намекало на приближение чего-то нового. Повсюду, приткнувшись к бордюру и блокировав улицу, стояли полицейские машины. Фургон службы судмедэкспертизы устроился в конце двора, распахнув в затянувшемся зевке задние дверцы. За желтой оградительной лентой стояли несколько репортеров, но внимание детектива привлекли не столько они, сколько соседи. Участки здесь были небольшие, и дома теснились друг к другу. Кто-то что-то знал. Должен был знать. Его взгляд останавливался то на пожилом белом мужчине в желтой рубашке, то на чернокожем мальчишке с бегающими глазами, эмблемами местной банды и самодельными татуировками, то на широколицей женщине с отвислыми грудями и ребенком на каждой руке. Жила она рядом, но утверждала, что ничего не знает. «Ничего не слышала». Глаза, полные ненависти. «Ничего не видела».
Из-за угла дома появился присланный из управления кинолог — в перепачканной одежде и с вытянутым лицом. Прижавшаяся к его ноге черная дворняга смотрела на виниловые мешки немигающим взглядом и высунув язык.
Кинолог покачал головой.
— Ни в погребе, ни наверху — ничего. Если и есть еще одно тело, то оно в каком-то другом месте.
— Уверен?
— На все сто. — Кинолог погладил собаку по голове.
Хант ощутил что-то похожее на облегчение, но в доверии этому чувству отказал. Тот факт, что Тиффани Шор не было здесь, еще не значил, что она жива. Окровавленные тела в доме не давали забыть о себе.
— А это не могло его отвлечь? — Он кивнул на черные мешки.
— Ни малейшего шанса.
Хант кивнул.
— Хорошо, Майк. Спасибо за помощь.
Проводник щелкнул языком, и дворняга последовала за ним.
Ничего. Они остались с пустыми руками. Ханту вспомнился Джонни Мерримон с рассказом о девочке, которую нашли в Колорадо и которая провела целый год в подвальной нише с матрасом, помойным ведром и свечкой. Отвращение стало новым органом в животе, и чем больше он думал об этом, тем сильнее раздражался этот орган. Оказавшись на месте того полицейского, который первым нашел девочку, что бы он сделал в первую очередь? Поднял ее с грязного матраса и всадил все шесть пуль в рожу ублюдку? Смог бы, позабыв о семнадцати годах службы, взять и просто спустить курок?
Может быть.
И даже очень.
Некоторое время Хант наблюдал за тем, как Трентон Мур закрепляет тела в фургоне. Выглядел судмедэксперт примерно так же, как чувствовал себя Хант: посеревшим и усталым. Когда он снова поднялся на крыльцо, от него пахнуло запахом кофе и формальдегида, типичным запахом морга.
— Извини, что так быстро подбросил этих двоих, — сказал детектив.
Мур отмахнулся.
— Я все равно собирался тебе позвонить. Готов предварительный отчет по Дэвиду Уилсону.
— Оперативно.
— Что я могу сказать? Люблю свою работу.
Хант отошел в угол крыльца, подальше от двери и ступенек. Мур потянулся за ним.
— Рассказывай.
— Он был еще жив, когда упал с моста. Показания мальчика и мои выводы в этом отношении совпадают. Большинство явных повреждений ты видел сам. Сломанная нога, сломанная рука, многочисленные трещины. Все подробности будут приведены в итоговом отчете. Далее. Многочисленные ссадины от контакта с бетоном и камнями. Трещина глазной впадины с левой стороны. Семь сломанных ребер, тоже с левой стороны. Массивное повреждение внутренних органов. Внутреннее кровотечение. Пробитое легкое. Так вот, ничто из перечисленного его не убило.
— Объясни.
— Я обнаружил большой ушиб на горле. — Место ушиба, над ключицей, Мур показал на собственном горле. — Пострадали гортань и пищевод. Дыхательный путь подвергся воздействию значительного веса, что привело к полной его закупорке. — Судмедэксперт помолчал. — Так что, детектив, он задохнулся.
— Но Джонни оставил его еще живым. Дышащим и способным говорить.
— Ушиб на горле оставил след. Крайне неясный, заметный лишь под увеличением. Ни для снятия гипсового слепка, ни для сравнения с чем-то он не годится, но тем не менее определенно присутствует.
— След?
Мур болезненно скривился.
— След подошвы.
Хант ощутил холодок на потной шее.
— Кто-то наступил ему на горло. Наступил и стоял, пока Уилсон не умер.
* * *
Отчет Мура сказался на утреннем настроении Ханта. В деле зазвучала нота злобности, особой, ледяной жестокости, в которой проступало что-то личное.
Выбитый из колеи и сердитый, Хант вернулся в дом. Тела унесли, но черный рассвет только прибавил темных красок. В двадцать пять минут седьмого зазвонил телефон. Хант узнал номер — звонил сын — и поежился. Дел навалилось столько, что он и думать о нем забыл.
— Привет, Аллен.
— Ты не пришел.
Хант снова вышел на крыльцо. Посмотрел в серое небо, представил лицо сына.
— Знаю. Извини.
— На завтрак придешь?
Чувство вины только усилилось. Сын старался сделать как лучше, поправить отношения.
— Не могу.
Молчание. Потом…
— Ну конечно.
Хант сжал телефон. Сын ускользал, а он совершенно не представлял, что делать.
— Насчет прошлого вечера…
— Да.
— Я бы тебя не ударил.
Вздох и… связь оборвалась. Черт. Хант опустил телефон в карман и перевел взгляд на зевак. Сейчас они с мрачным интересом смотрели на фургон с телами. Все, кроме одного. Старик в грязной рубашке стоял на рельсах, придерживая одной рукой рваные штаны. Дряблые нижние веки покраснели, левая рука с зажатой в ней сырой сигаретой заметно дрожала. Несколько секунд он смотрел на Ханта, потом поманил скрюченными пальцами.
— Джон. — Йокам высунул голову. — Я сейчас вернусь. — Хант кивнул в сторону старика.
— Поддержка требуется?
— Отвали.
Подняться по песчаной насыпи к рельсам оказалось не так-то просто. Под багровым носом любителя выпить вился дымок, и Хант, подойдя ближе, заметил, что паралич затронул не только руку, но и бо́льшую часть тела. Ростом под шесть футов, с поникшими плечами и слегка кренясь вправо, как будто одна нога у него была короче другой, старик протянул руку. Седые волосы трепал ветер, а голос,
