написанных строчках.
Да блядь!
— Тим…Я это… — поймав подозрительный взгляд друга решаю признаться — Я Дашке хочу помочь. Прикроешь с совещанием?
На лице Агачева замешательство.
Про Дашку он конечно же знает. Не осуждал. Принял как-то.
Но сейчас по его фейсу гуляет хмурая задумчивость.
— Ты ее не видел Тим… — пытаюсь переубедить то ли его, то ли себя.
— Это тут причем — хмыкает и отпивая кофе по — прежнему сверлит мой лоб своим прицельным взглядом.
Даже не пытаюсь разгадать, что у него на уме. Не хочу осуждения. Только не от него и не от Настюхи… С кем тогда делиться, если не с ними?
— Они живут плохо и я всего лишь хочу им помочь — вновь произношу в пространство, пытаясь принять эти слова.
Я правда всего лишь хочу помочь. По крайней мере эта задача у меня сейчас в приоритете.
Тим слабо кивает, встает с кресла и обойдя свой стол, забирает с него телефон.
— Я на обед тогда сгоняю. — сообщает убирая руки в карманы брюк и долго смотрит перед собой.
Я смотрю на приятеля и уверен, что читаю его мысли, потому что когда он поднимает глаза и проходится внимательным взглядом по моему лицу, он произносит ровно то, о чем я подозревал.
— Просто помогая помни, что ей по-прежнему шестнадцать!
Когда дверь за Тимом закрывается я протяжно выдыхаю и упираясь ногой в пол, раскручиваю свое кресло.
— Шестнадцать— выплевываю брезгливо и сложив руки за голову закрываю глаза.
Я об этой цифре вспоминаю настолько часто, что начинаю ее ненавидеть.
Если бы только Дашке было двадцать… Даже если бы пацан был ей не братом, а сыном, они бы уже давно жили в моем доме и спала бы она в моей кровати. Да что там спала… с огромной вероятностью она уже была беременна вторым.
История бы повторяла папину.
У них с его обожаемой Карамелькой было так же…
Усмехнувшись собственным мыслям замираю, тормознув свой крутящийся стул.
Так, стоп!
А что если?…
Если наши судьбы как-то повторяются?
Я конечно не верю в эту херь, но до хренища фактов переплетается в наших историях.
Например: мама младше папы на одиннадцать лет (конечно же это меня парит в первую очередь, потому что наша с Дашкой разница почти такая же), во-вторых у нее есть ребенок и они так же нуждаются в деньгах, как нуждалась моя мама. Им с Янкой когда-то угрожала такая же опасность…
Только вот у нас существует одно существенное но! Моя девочка-ребенок.
Эти слова я повторяю, как мантру с тех пор, как увидел заплаканные глаза в кабинете у адвоката.
Их я повторяю, покидая офис спустя два часа бесполезных попыток поработать.
Повторяю в уме даже тогда, когда стараюсь убедить сестру мне помочь.
Но когда я вижу в каком дерьме живет моя девочка…
Я зверею настолько, что готов убивать и никакое несовершеннолетие не встанет у меня на пути. Я заберу ее отсюда, даже если мне придется ее выкупать.
— Простите, Вы кто? — выплевывает высокомерно мент измеряя нас с Настей взглядом.
Я мысленно чертыхаюсь, потому что не могу этому ублюдку снести челюсть, а очень этого хочу. И не только ему.
Пьяная женщина притворно ревет, создавая подобие страданий.
Лично я ей не верю.
— Я подруга Даши — причитает Настя поворачиваясь лицом к блюстителю закона. — Мы с ней познакомились, когда она оформляла фотозону для нашего мероприятия. Она подрабатывала, а у нас сорвался заказ…
Я офигеваю от того, как моя сестра складно сочиняет на ходу и понимаю, что многого, оказывается о ней не знаю.
— Мы быстро сдружились. — продолжает, переведя дыхание. — И вот месяц назад я заметила, что на теле моей подруги стали появляться синяки… — Настя умоляюще смотрит на Дашу.
Та испуганно всхлипывает и переводит взгляд на свою мать, а мне все сильнее хочется наступить на горло правилу «не бить женщин».
Мои ноздри вздрагивают от ярости, когда эта пьянь пытается забрать из моих рук ребенка, а парень мычит и сильнее вцепляется в меня своими хрупкими ручонками.
— Не стоит этого делать — предупреждаю, делая шаг назад и тут же попадаю под прицел темно-карих глаз полицейского.
— А Вы кем приходитесь? — так же небрежно задает вопрос здоровяк, оценивая меня взглядом.
— Это мой брат — отвечает за меня Настя на этот раз не обманывая закон. — Я позвонила ему, когда мои переживания уже достигли апогея…
— Откуда у Вас синяки? — перебивает полицейский, сверля глазами хрупкое тело Даши, зависая на груди, от чего ко мне вновь возвращается желание расхерачить этому менту фейс.
Вот какого хера она так болтается?
Таким как он точно по хер будет на ее возраст.
Но на мое счастье глаза мента быстро возвращаются на Дашкино лицо, теряя всякую заинтересованность и больше не двигаются в ненужных направлениях.
— Меня бьет мама — начинает тараторить Даша вытирая слезы тыльной стороной ладони. — Мне никто не верит и не может помочь — поспешно сообщает то мне, то полицейскому.
В моих ушах звон.
Эти слова врезаются в меня ранящими осколками и застревают, повторяясь на репите.
Вновь измеряю взглядом попойку, которая не выдержав бросается на дочь с громкими воплями «Ах ты дрянь»
На моих руках ребенок и мне бы об этом помнить…Но я бросаюсь к Дашке.
Пусть только попробует! Не уверен, что стерплю это все. Видит Бог из последних сил держу себя в руках.
Пьяную мразь сразу перехватывает полиция, а я успокаиваю парня. Напугал наверное его еще сильнее.
— Это правда — продолжает моя мелочь захлебываясь слезами. — проверьте мою историю болезни. Я в тринадцать попала в реанимацию из-за того, что она меня избила… — всхлипнув задирает футболку оголяя белый короткий шрам.
Я охуеваю настолько, что не сразу замечаю, что пацаненок на моих руках всхлипывая тянется к Дашке, но она словно его не замечая бросается в колени к полицейским рыдая.
— Заберите нас пожалуйста от нее… Заберите нас в детдом…
Расфокусированным взглядом брожу по заплаканному лицу.
" Заберите нас в детдом"…
Ненавижу эту тварь…
Охуел от этого монолога не только я.
Настя подлетев к Даше, разворачивает ее к себе и начинает успокаивающе гладить.
— Мы можем ходатайствовать об опеке — включается оживленно сестренка, озвучивая то, на что я сейчас просто блядь не в силах…
Меня перекрывает от услышанного настолько, что я начинаю шагать на эту тварь, но вовремя останавливаюсь, потому что в моих руках ограничитель.
По мере приближения к матери, малой воет сильнее.
Ни херовая картина, да?
Я готов
