«В механизмах — нет, но в магии обязаны», — осуждающе произнес кто-то у него в голове.
— Ладно, взгляну, может, там что разболталось. Или разболталось что-то. Одно из двух, — уступил он.
Подталкиваемый слегка осуждающими взглядами шерстяной аудитории, Ринсвинд вскарабкался на скрипучее сооружение и придал себе деловой вид. Неполадок он не обнаружил, разве что пронзительный скрип стал еще более пронзительным.
— Ума не приложу, что…
Вдруг нечто внутри сооружения в конце концов не выдержало пытки и хрустнуло. Вздрогнув, ветряная мельница принялась яростно вращаться, таская за собой сломанный железный штырь и колотя им по основанию.
Ринсвинд полусвалился, полусполз с мельницы.
— Похоже, техническая неисправность, — заключил он. В песок у его ног вонзился внушительный чугунный шмат. — В таких случаях рекомендуется вызывать специалиста. И лучше мне не вмешиваться, а то еще откажутся осуществлять гарантию…
Над головой отчаянно заскрипело и загрохотало. Он стремительно нырнул вперед в поисках укрытия, которым стала весьма удивленная этим фактом овца. Когда грохот слегка стих, Ринсвинд высунул голову. В сторону горизонта через кустарник катилось мельничное колесо. Что же касается остальных пригодных к использованию частей, если они когда-то в мельнице и были, теперь от них не осталось ровным счетом ничего.
Желая утереть пот со лба, Ринсвинд снял шляпу, но его опередили. Влажной наждачной бумагой по лбу Ринсвинда прошелся розовый язык.
— Ай! Глянь-ка, а вас и вправду прижало! — Он натянул шляпу обратно, для верности — по самые уши. — Сказать по правде, мне и самому бы не помешало промочить горло…
Отпихнув по пути пару-тройку овец, он отыскал кусок бывшей мельницы и, преодолевая напор молчаливых тел, продрался к площадке несколько ниже уровнем окружающего кустарника. Деревья тут выглядели несколько свежее остальных.
— Ай! Глянь-ка! — заверещали птицы.
Вряд ли вода ушла глубже двух-трех футов, думал Ринсвинд, загребая красную почву и отбрасывая ее в сторону. Поразительно все-таки: с неба не упадет и капли, а под землей море разливанное. Наверное, весь этот континент буквально плавает в воде.
На глубине трех футов почва была лишь чуть сыроватой. Вздохнув, он продолжил копать.
Яма доходила ему почти до груди, когда пальцами ног он почувствовал влагу. Ринсвинд продолжал выкидывать из ямы сырую землю, а овцы дрались за нее. Лужица, образовавшаяся было у его ног, вдруг снова впиталась в почву.
— Эй, ты куда?!
— Ты ку-куда! — повторили птицы.
— Заткнитесь!
— Зат-нись! А хто у нас т'кой симпатишный?
В попытках догнать убегающую воду он принялся с бешеной скоростью орудовать своей импровизированной лопатой. Через некоторое время вода опять проступила на поверхности. Отшвыривая влажную землю, он рыл, рыл и рыл, пока не оказался в воде по колено, после чего зачерпнул полную шляпу грязной жижи, подтянувшись, вылез наружу и, шлепая мокрыми ногами, ринулся к лохани, куда и вывернул содержимое шляпы.
Овцы сгрудились вокруг лохани. Каждая молча боролась за право лизнуть влажную пленку.
Прежде чем вода опять ушла, Ринсвинд успел принести к лохани еще две полные шляпы.
Отодрав от поверженной ветряной мельницы небольшую лесенку, он сунул ее в яму, спрыгнул за ней следом и с новыми силами принялся копать. Во все стороны фонтаном полетели мокрые комья, и на каждый выбрасываемый им шмат влажной земли слетались тучи мух и стайки птичек.
Всего он натаскал в лохань шляп двенадцать, прежде чем яма стала слишком велика для лесенки. Тем временем на водопой подтянулись еще овцы, и лохани уже не было видно из-за шерстяной массы. А разносящийся над окрестностями звук был такой, словно какой-то великан сосал через соломинку самый большой молочный коктейль в мире.
Ринсвинд бросил прощальный взгляд вниз. Как раз в этот самый момент в землю ушла последняя капля воды.
— Странное место, — заключил он и направился к кустарнику, в теньке которого терпеливо дожидался своего хозяина Снежок.
— А ты пить не хочешь? — спросил Ринсвинд.
Всхрапнув, Снежок отрицательно махнул гривой.
— Что ж, хорошо. Наверное, кто-то из твоих предков был верблюдом. Мне с самого начала показалось, что ты не совсем лошадь.
Снежок задумчиво шагнул вбок и наступил Ринсвинду на ногу.
К полудню они достигли перекрестка. Вторая дорога была гораздо шире и, судя по отпечаткам копыт и колес, движение на ней было куда оживленнее. Несколько приободрившись, Ринсвинд свернул на более широкую дорогу. Деревьев по обочинам стало больше, и они давали приятную тень.
Вскоре Ринсвинд и Снежок миновали еще одну стонущую мельницу, окруженную молчаливо дожидающейся скотиной.
Кустарник в этой местности был гуще, а земля периодически вставала на дыбы древними осыпающимися холмами оранжевой породы. По крайней мере, здесь есть ветерок, подумал он. А если попросить богов о небольшом дождике, это будет слишком наглая просьба? Не может же быть, чтобы здесь никогда не было дождя. Дождь время от времени идет везде. Прежде чем уйти под землю, сначала вода должна упасть с неба!
Он остановился. Сзади послышался стук множества копыт.
Из-за поворота показался несущийся во весь опор табун лошадей, но, как ни странно, ни одного всадника Ринсвинд не увидел. А впереди всех скакал самый стройный на свете конь. Он двигался так, как будто с силой тяжести у него был заключен взаимовыгодный договор. Табун разделился и обтек Ринсвинд а с двух сторон, словно тот был валуном в стремнине. Через мгновение от коней остались лишь затихающий шум да облако красной пыли.
Ноздри Снежка раздувались. Он заметно прибавил скорости, и Ринсвинда затрясло с новой силой.
— И ты туда же? — покачал головой Ринсвинд. — Даже и не думай, дружок. С большими мальчишками тебе играть нельзя. Будь спок.
Не успело облако пыли осесть, как опять застучали копыта, и на этот раз из-за поворота вывернули всадники. Они прогалопировали мимо Ринсвинда, не обратив на него ни малейшего внимания, и лишь самый последний всадник соизволил слегка придержать поводья.
— Ты видел табун, друг?
— Видел, друг. Будь спок, будь спок, будь спок.
— А большого гнедого жеребца впереди видел?
— Видел, друг. Будь спок, будь спок.
— Старик Угрыз обещал сотню кальмаров тому, кто его поймает! Только ничего из этого не выйдет: дальше начинаются ущелья!
— Будь спок?
— А на чем это ты едешь? На гладильной доске?
— Э-э, прошу прощения, — начал было Ринсвинд, когда его собеседник уже пришпоривал коня, — эта дорога ведет в Пуга…
Ответом ему было взвившееся к небесам облачко пыли.
— И куда только девались прославленные иксианские вежливость с добросердечием? — прокричал Ринсвинд в пустой воздух.
Снежок затрусил средь холмов, из-за которых то и дело доносились крики и щелканье кнутов. В какой-то момент на дорогу опять вырвался дикий табун. В пылу скачки кони даже не заметили, что по дороге что-то движется, и на сей раз Снежок свернул и двинулся вслед за табуном по дорожке из вытоптанного кустарника.
Ринсвинд уже усвоил урок, что если натягивать поводья, то ничего не добьешься, только руки потом будут ныть. Наверное, единственным способом остановить эту лошадку, если она не захочет останавливаться, будет соскочить с нее, забежать вперед и вырыть на ее пути глубокую траншею.
Сзади опять показались всадники. Они прогрохотали мимо, из пастей коней летела пена.
— Прошу прощения. Это дорога ведет в?..
Но всадников уже и след простыл.
Ринсвинд нагнал их десять минут спустя. Кони неуверенно топтались среди низкорослых горных кустиков, а предводитель орал на своих подопечных.
— Э-э, никто, случаем, не знает, где?.. — вновь попытался спросить Ринсвинд и осекся.
Он понял, почему они остановились. Кончилось то, куда скакать. Земля резко падала вниз, в каньон, и на почти отвесном склоне колыхались лишь несколько пучков травы да пара-тройка кустиков.
Ноздри Снежка опять раздулись. Даже не попытавшись затормозить, он устремился вниз по склону.
Он должен был кубарем скатиться вниз — это было ясно как день. Нет, не скатиться, а просто упасть, ведь склон был почти отвесным. Даже горные козлы преодолевали бы его только в связке. Вокруг прыгали камни, а некоторые — те, что покрупнее, — ударяли сзади в шею, а Снежок все трусил и трусил вперед, поддерживая ту ровную скорость, с которой привык передвигаться по всякой плоской поверхности. В конце концов Ринсвинд решил, что лучшей политикой будет держаться покрепче и вопить.
На полпути вниз он увидел дикий табун. Кони галопом проскакали вдоль каньона, оскальзываясь, обогнули скалы и исчезли в расселине.
Осыпаемый дождем гравия, Снежок достиг дна, где и остановился.
