Если мы честно посмотрим на то, что происходит с момента рождения, мы увидим, что все, что ребенок переживает, ассоциируется с болью, угрозой для выживания и относительной бессознательностью. Все, что ребенок переживает с момента рождения, является по крайней мере переживанием номер три, и таким образом, все записи ребенка попадут в «необходимую для выживания» кучу. Все его поведение будет механическим ответом на стимул.
Мишель сидит на стуле, слегка наклонившись вперед, с абсолютно нейтральным выражением лица.
Он говорит теперь гораздо медленнее, делая длинные паузы между предложениями. Большинство учеников слушают со смущением, недоверием и подавленностью.
– С момента рождения мы попадаем под влияние механического ума. С момента рождения все – только стимул – ответ, стимул – ответ, стимул – ответ. Механический ум использует свою логику идентичностей в своих кретинических усилиях выжить. С момента рождения мы полностью попадаем под влияние машинного ума… стимул – ответ, стимул – ответ, стимул ответ…
Все вы недавно видели, что, когда Роберт пытался решить, поднять или опустить руку, рука просто оказывалась поднятой или опущенной, или решение каким-то образом оказывалось у него в голове… Все механично…
Контроля нет… Все механично… Стимул – ответ, стимул – ответ, стимул – ответ…
Мишель делает длинную паузу и нейтрально оглядывает аудиторию. В зале глубокая тишина. Большинство учеников смотрит мрачно.
– Вы – машины, – беззаботно говорит он через некоторое время, – вы никогда не были ничем, кроме машин…
Тренер снова делает паузу, глядя на зал с полным безразличием.
– Ваши жизни полностью механичны… Только стимул – ответ, стимул – ответ, стимул – ответ…
Ваши жизни бессмысленны… У машин нет смысла…
У машин нет целей… идеалов… морали… смысла… Машины просто ползут… механически… пытаясь выжить…
они рассыпают искры… выбрасывают вонючий выхлоп…
но они абсолютно бессмысленны…
Кто-то из учеников тихо плачет. Большинство сидит неподвижно. На лицах протест или депрессия.
– Вы – машины… Вы никогда не были ничем другим… Контроля нет… У вас никогда не было никакого контроля… Все ваши трагедии – это проигрывание ваших лент…
Мишель берет с подставки свой термос и пьет.
– Все ваши драматические переживания, – продолжает он, облизывая губы, – это только проигрывание в вашем машинном уме каких-то старых угроз для выживания. Все-это только стимул – ответ, стимул – ответ, стимул – ответ…
Вы потратили всю свою жизнь на попытки найти лазейку и не признавать, что вы – машины. Потратили всю жизнь, пытаясь не признавать того, что есть… Вы были машинами до тренинга… Вы остались машинами после тренинга… Никаких перемен… Двести пятьдесят долларов ни за что… (Кто-то тихо смеется.) Вы – машины…
Заметьте, что ваши умы сопротивляются. Ваши умы подкидывают вам мысли вроде «Это слишком абстрактно» или «Это бессмысленно»… Вы знаете, что вы свободны потому, что через ваши умы механически проскакивает мысль «Я свободен». За ней механически следует другая «Да, верно, я свободен»…
Кто-то громко смеется, но Мишель, кажется, не замечает этого.
– Все вы сидите и говорите себе: «Это еще один трюк тренера… Через несколько минут он все переиграет и скажет нам, что мы не машины. Мы сделаем несколько простых ЭСТовских процессов и станем лучше».
Трое коротко посмеиваются, один громко смеется.
– Это не трюк, – говорит Мишель, снова отхлебывая из термоса, – я ничего не переиграю… Это все…
Еще несколько учеников начинают тихо смеяться.
Кто-то продолжает плакать.
– Ничего больше не будет… Вы – машины…
Короткая волна смеха пробегает по залу.
– Каждая мысль, которая возникает сейчас в ваших головах, просто возникает… Эффект, эффект, эффект, эффект, эффект… Старый машинный ум все еще крутит свою шарманку… Вы-только… машины… Вы никогда не были ничем другим.
Мишель поводит плечами в комической «ну и что?»
манере. Несколько учеников смеются.
– Вот и все…
Кто-то снова смеется.
– Тут нечего понимать… Я надеюсь, вы это понимаете.
Несколько человек смеются, двое – очень громко.
– Вы получили это.
(Смех.)
– Вы потеряли… Тут нечего получать…
(Смех.)
– Вы потратили целую ебаную жизнь на то, чтобы спрятаться от факта, что вы – машины… Вы претендовали на то, что каким-то образом контролируете свой ум…
Ну и ладно, – говорит он, снова поводя плечами, – есть о чем беспокоиться… (Смех.) Неважно… Все равно все бессмысленно… (Смех.)
– Теперь мы можем сказать вам, что такое просветление, – продолжает Мишель, слегка изменяя выражение лица, как будто собирается сказать что-то на один процент более важное, чем все, что он говорил до этого. Просветление – это знание, что ты – машина…
Смех медленно распространяется по всему залу, вырастает в гигантскую волну и отступает.
– Приятие своей машинности, – тренер делает длительную паузу и смотрит на аудиторию с утомленным мягким выражением лица. – Вот оно…
Громкий смех небольшого числа учеников заполняет зал. Кто-то аплодирует. Большинство ошеломлены и озадачены.
– Это – космическая шутка, – громко говорит кто-то.
– Да, – говорит тренер, – вроде того…
(Смех.)
– Вы заплатили по двести пятьдесят долларов, чтобы узнать, что вы – машины… (Смех.) что вы всегда были машинами… (Смех.)
Мишель продолжает. Теперь около трети, а может быть, половины учеников сияют и смеются каждому его слову. Остальные мрачны и ошеломлены.
– Просветление – это просто знание и приятие того, что ты машина… Велика важность… (Смех.) Вы получили это, и это – ничто, верно?.. (Смех.) Дон говорил вам в прошлый уик-энд, что вы ничего не получите от тренинга (Смех.) Ну вот вы и получили!
Следует взрыв смеха. Мишель сияет.
– Тут нечего получать…
Он подходит к своему термосу, пьет и вытирает рот.
– Человечество триста пятьдесят триллионов лет борется за то, чтобы не быть тем, что оно есть… Неудивительно, что оно устало! (Смех.) Трудно быть машиной…
Создает скрежет, износ деталей… вонючий выхлоп… Просветление – это говорить «да» тому, что есть… Просветление – это брать, что получил… Ты, разумеется, можешь брать, что получил… потому что это то, что ты получил!
(Смех.)
И ты, разумеется, можешь не брать того, что ты не получил… потому что ты этого не получил… (Смех.)
Конечно, нельзя никого заставить брать больше того, что получают… но они, естественно, все равно это получают…
Просветление (при этих словах несколько человек смеются) – это большое ничто…
Просветление – это брать, что получил… когда ты это получил. (Смех.) И не брать того, что ты не получил…
когда ты этого не получил… (Смех.)
– Чего ты хочешь? – внезапно рявкает Мишель на поднявшего руку ученика. Мишель говорит теперь совершенно другим, гротескно раздраженным голосом, который вызывает у аудитории взрыв смеха.
– Я только хочу сказать, – говорит Том, вставая, что это самые грандиозные двести пятьдесят долларов, которые я когда либо тратил… (Смех, аплодисменты, мрачность.)
– Велика важность, – говорит Мишель, пожимая плечами, – машина хвалит себя за то, что она – машина.
(Смех.)
– … Да, Джейн?
– У меня вопрос по поводу кучи записей… – говорит Джейн, но ее мгновенно заглушает хохот.
– Поздно, Джейн, все кончено… Ничего больше нет, – заключает Мишель. (Смех.)
– Но я хочу задать вопрос про кучи, – настаивает Джейн, чем вызывает еще больший взрыв смеха.
– Расслабься, – предлагает Мишель, – получай удовольствие от лент… Да, Тэрри?
– Теперь, когда мы просветлились, мы все еще жопы?
(Смех.)
– Жопа, – начинает Мишель с преувеличенным чувством достоинства и торжественностью, – это машина, которая думает, что она не машина.
Он делает паузу и, многозначительно улыбаясь, оборачивается на доску. Когда он поворачивается назад, его лицо расплывается в карикатурной идиотской улыбке.
– Просветленный человек (Смех.) – это жопа, которая знает, что она машина. (Смех и аплодисменты.)
– Ричард?
– Я не понимаю, над чем все смеются, – говорит Ричард, нахмурившись.
– Смеются не все, – говорит Мишель с видом искреннего удивления, – ты не смеешься. Я не смеюсь.
– Да, но большинство смеется.
– Верно, Ричард, похоже на то. Люди, которые смеются, смеются потому… что они смеются. А люди, которые не смеются, не смеются потому… что не смеются.
(Смех.)
– Но что тут смешного? – настаивает Ричард.
– Все очень просто, – отвечает Мишель, – парень по имени Анри Бергсон, великий французский философ, как мне говорили, написал однажды книгу, доказывающую, что суть смешного состоит в видении человеческих существ действующими как машины (Смех.)… И некоторые люди здесь, по всей видимости, видят человеческие существа, действующие, как машины.
