– Эх ты, маньяк! – рассмеялась Лидия.
– Нервы ни к черту, – буркнул он.
– А я думала, маньяки ничего не боятся, – насмешливо сказала она.
– Все он… Марсианин хренов. Кто знает, где он залег со своим ружьем?
– Я сначала тоже подумала, что это Левка палит, – призналась Лидия. – Даже обрадовалась.
– Чему?
– Думала – в тебя.
– Чем же я тебе так не угодил? – зло спросил он.
– Меньше народу – больше кислороду. Ладно, маньяк, идем.
– Что, опять мужа твоего вязать?
– С ним все в порядке. Никуда, голубчик, не денется. А с тобой я еще подумаю, что делать.
– У меня к тебе тоже разговор есть.
Они вместе зашли в избу. На кухне было тепло.
– Ну, чего хотел? – глядя исподлобья, спросила Лидия.
– А где девушка?
– Отдыхает.
– Ты ее, часом, не того?
– Чего несешь? – вздрогнула Лидия.
– От свидетелей избавляешься.
– Она отдыхает. Не веришь – иди, сам глянь.
– Хорошо. Я тебе верю. Присядем.
Лидия нехотя села. Тычковский устроился напротив, на табурете.
– Предлагаю играть в команде, – сказал он.
– С ума сошел? – вздрогнула Лидия. – В какой еще команде?
– Эй, с кем ты там? – крикнул из-за занавески Кит.
– Ревнует, – усмехнулся Тычковский.
– Что ты имел в виду, говори! – сказала Лидия.
– Я хотел, чтобы ты одумалась. То, что ты делаешь, плохо.
Лидия посмотрела на него удивленно:
– Чего-чего?
– То есть я хотел сказать, что маньяк здесь я! Убивать – это мое дело, а вовсе не твое.
– Совсем спятил? – она покрутила пальцем у виска.
– Если тебе надо поговорить, я готов тебя выслушать.
– Поговорить? С тобой? – она расхохоталась.
– Меня недаром называют Профессором. Я могу тебе помочь. Считай, что говоришь с врачом.
– И чем же мне может помочь врач? – насмешливо спросила Лидия.
– Расскажи о том, что было этой ночью. Облегчи душу.
– А потом что? Куда меня упрячут? В тюрьму или в психушку? В тюрьме не была, не знаю, как там. Но Кит рассказывал. Знаю, что не сахар. А вот в дурке сама лежала. Больше не хочу. Так что, профессор, бесполезно. Без шансов – уговаривать меня сдаться.
– Так ты признаешься, что убила его?
– Я буду лишь четвертая в этой очереди. Или забыл? Первым признался Лева. Потом Микошка. Кит тоже не помнит, что было после того, как с ним провели «сеанс гипноза». А если ты, вот как со мной сейчас, переговоришь с Машенькой, то и она скажет, что выходила ночью в сени. И после этого ничего не помнит. Или не хочет вспоминать. Откуда на ней кровь, а? Ты же видел ее испачканную футболку, которую я потом спалила в печи вместе со своей… Впрочем, неважно. И потом: ночью ты свободно разгуливал по дому. Почему не ты?
– Потому что я его не убивал.
– Это ты маме своей расскажи.
– Моя мама умерла, – стараясь казаться спокойным, сказал Тычковский.
– И моя. Светлая им память, нашим мамам, – Лидия неторопливо перекрестилась. – Что касается меня, я хочу дожить свой век в этом доме. Мне здесь спокойно. Считай, что я уже наказана.
– Так кто же его все-таки убил?
– Да зачем тебе это надо?! – стукнула кулаком по столу Лидия.
– Что он там с тобой делает?! – взревел за занавеской Кит.
– Ничего, отстань! Никак не уймется, – буркнула Лидия. – Пусть все останется, как есть, – твердо сказала она.
– А с сожителем ты что будешь делать? К маминому бывшему ученику в прокуратуру побежишь? Следственный эксперимент поставите? Как в прошлый раз? Рыжую уговоришь быть свидетельницей. Она тебя послушает, и ее послушают, если, конечно, удастся доказать ее дееспособность. Видно, это его судьба: сидеть за других. И не скучно тебе будет одной зимовать?
– Да это он убил жену! Он! – не выдержала Лидия, перейдя на крик.
– Врешь!!! – заревел за занавеской Кит. – Не убивал я! Предательница!
– Как же ты будешь одна? – попытался надавить Тычковский. – Подумай.
– А это не твоя печаль. В самое больное бьешь, – как змея прошипела Лидия. – Умный, черт. Да только ничего у тебя не выйдет. Я вот что думаю: надо положиться на судьбу. Как будет, так и будет. Рано или поздно здесь появятся люди. Вот пусть они и разбираются. А нам надо просто их дождаться.
– Но их ведь можно и поторопить.
– А вот это ни к чему. Мне торопиться некуда.
– И тебя не напрягает лежащий в твоем доме труп?
– А что я могу сделать? Прибраться в чулане? Тогда скажут: нарочно сделала. Следы заметала.
– Странный ты человек, Лидия Ивановна. Но у сумасшедших нет логики. Или, может, тебе нравится, что он мертвый лежит в твоем доме? Может, ты удовольствие хочешь продлить?
Лидия вздрогнула.
– А ведь попал! Попал, а? – радостно сказал Тычковский.
– Замолчи!
– Ты так ненавидишь врачей-психиатров? Или всех врачей, без исключения? Нет, именно психиатров… Чем же они тебе насолили? Это какую же душевную травму надо перенести, чтобы вид окровавленного трупа доставлял удовольствие! Ты ведь ничего не делаешь, чтобы его убрать или хотя бы прикрыть. Кружишь над ним, как стервятник над падалью. Что такое было в твоем прошлом, а? Жаль, я не успел прочитать те вырезки из старых газет. Куда ты их спрятала?
– Мне нечего скрывать. Хочешь знать правду, что ж…
Лидия встала. Взгляд ее упал в окно.
– Опять Микошку черти несут! – поморщилась она.
– Да, не вовремя, – с досадой сказал Тычковский. Он почти узнал тайну этой загадочной женщины.
– Я его сейчас спроважу.
Минус один
Слышно было, как хлопнула дверь, потом в сенях долго топали ногами, отрясая снег. Все это время Лидия с Тычковским напряженно молчали. Наконец в кухню ввалился сияющий Микоша. Пьяненький, с красными, как помидоры, щеками и таким же пылающим носом, рукой со всеми целыми пальцами он придерживал за горлышко торчащую из кармана ватника бутылку. Чуть ли не ласкал ее, голубушку.
– Явился, – недовольно сказала Лидия. – Чего надо?
– Обижаешь, хозяйка. Я к тебе не с пустыми руками, с гостинцем. – Микоша протопал к столу и торжественно водрузил на него бутылку с белесой мутноватой жидкостью. – Вот.
– Что это?
– Самогон, – с умилением сказал Микоша. – Семен Петрович осчастливил. Потом, говорит, отработаешь. Так что, хозяйка, собирай на стол. Это вам всем урок, – наставительно сказал он. – Все знайте: Микоша не жадный. Не прячет по шкафам, как некоторые. Я ведь мог ее и один употребить, так нет. Пошел к людям.
– Пошел бы ты… – скрипнула зубами Лидия. – В общем, так: мы пить не будем.
– Как же это? – оторопел Микоша. – Чего-то я не понял.
– Убирайся отсюда, алкаш! – топнула ногой Лидия. – Жри ее сам! Может, лопнешь наконец! А здесь тебе не компания!
– Э, нет… Ты, должно быть, шутишь, Лидия Ивановна. Что еще-то делать в такую погоду? На дворе метель, стужа, телевизор не работает. Закуски полный холодильник. И она, голубушка, имеется, – он обласкал взглядом красующуюся в центре стола бутылку. – Опять же, компания хорошая. И повод есть: именины. Так что давай, накрывай.
– Значит, Хват решил от тебя избавиться, – сквозь зубы сказала Лидия. – Ты его достал, и он решил, что проще сунуть тебе бутылку и спровадить к Лидии Ивановне. Молодец Сенька! Сообразительный!
– Зачем ты так: избавиться, – всерьез обиделся Микоша. – Ишь, что сказала! Избавиться! Да Микоша повсюду желанный гость!
– Микоша, развяжи меня! – заорал из-за занавески Кит. – Я с тобой выпью!
– Не вздумай! – Лидия перегородила назойливому соседу путь в комнату.
– Что ж ты бабу свою так распустил? – поддел Кита разобиженный Микоша. – Отказывает она мне в гостеприимстве. А тебе в удовольствии.
– Что мелешь? – взвилась Лидия. – В каком таком удовольствии?!
– По рюмочке пропустить. Посидеть за приятной беседой. А ты что подумала? Ай-яй-яй, Лидия Ивановна! Не молодка, а туда же. Вот бабы! У них только одно на уме! Чисто кошки! Только бы им плодиться! Ну не понимают они мужика!
– Лидка, пропусти его! – заорал Кит.
– Какая я тебе Лидка! – взвилась та. – Хам! Мурло уголовное!
– Убью, сука!!! Развяжи-и!!!
– Еще чего!
– Кто в доме хозяин?! – рявкнул Микоша. – А ну, пропусти!
– Я вам сейчас покажу, кто здесь хозяин… – прошипела Лидия, словно разозленная змея.
– Господи, опять кричат! – из маленькой комнаты вышла заметно повеселевшая Машенька.
Ей удалось наконец при помощи теплой воды, щипчиков, пилочки и лака для ногтей привести палец в божеский вид. «Кажется, неплохо получилось, – думала она, поглядывая на свою руку. – Или плохо?»
– А вот и наша красавица! – радостно заорал Микоша.
Он искал поддержку и приятную компанию. Что толку пить в одиночку? С одной стороны, оно конечно, больше достанется. А с другой – какая же в этом радость? Ведь и умные мысли при тебе останутся. И воспоминания, которыми не с кем поделиться. О бурной молодости, о любивших тебя женщинах, о бороздящих океанские просторы кораблях. Микоша сегодня был в ударе. Он даже забыл, что ночью убил человека. Щедрый подарок Хватова, бутылка самогона, затмил все в его сознании.
