— И чем скорее, тем лучше.
— Клэр, я знаю, кто он, — вдруг тихо сказала Сэди.
— Ты знаешь?! — Она раскрыла глаза, пальцы сдавили чашку. — И давно?
— Почти с самого начала. Только слепой мог не заметить, что между вами что-то происходит.
— Настолько заметно? — спросила Клэр, заалев.
— Ну, мне, во всяком случае. Хармони тоже. Но вряд ли остальные догадались. Салли, я думаю, знает, да?
— И Мика, — кивнула Клэр. Она встала со стула и рассеянно заходила по кухне, сложив руки на груди. Свет лампы играл на ее взволнованном красивом лице. — Я уверена, что ты слышала о моем скандальном прошлом. Ты не могла не слышать: об этом говорят на каждом углу.
— Тебе не надо объяснять…
— Я никогда не думала, что снова увижу его, Сэди. — Она судорожно вздохнула и покачала головой. Глаза подернулись туманом от болезненных воспоминаний. — Он бросил меня шесть лет назад, и я считала, что он навсегда исчез из моей жизни. Я свыклась с положением отвергнутой невесты. Я старалась жить, как ни в чем не бывало. Будь все проклято! Думала ли я, что однажды он явится сюда со значком рэйнджера и абсолютно ясной целью осесть в Глориете?
— Со значком? — смущенно переспросила Сэди.
Слишком поздно Клэр поняла, что проболталась. Ничего не оставалось кроме как рассказать всю историю, по крайней мере, ее большую часть.
— Ну, в общем-то, тебе лучше знать правду. — Клэр снова села возле стола и устало провела рукой по густым волосам. — Он техасский рэйнджер и настоял на этом фокусе, чтобы расследовать ограбление поезда и станции.
— Понятно, — закивала Сэди. Она-то все время размышляла, почему Рэнд стремится сохранить свое имя в секрете, почему не пытается заявить права на жену. — Значит, он уедет, как только поймает воров?
— Я хочу, чтобы он убрался отсюда немедленно.
— А как насчет мистера Дженнера?
— Мистер Дженнер не знает. — Перед глазами возник Тэйт, лежащий на полу в церковном зале. — Мне не приходило в голову, что Рэнд способен вот так появиться в обществе. Он предупреждал меня, чтобы я не ездила на вечеринку, но вообразить такое…
Бедняга Тэйт. Какой удар по его самолюбию! Она вскочила со стула и в разъяренной позе встала перед плитой. Она была еще теплая, но в самой Клэр бушевало такое пламя, что если бы она дотронулась до горячей плиты, то не почувствовала бы.
— Проклятие! Я могу убить этого типа! — Не надо было уточнять, кого она имела в виду. Кто вызвал у нее гнев такой силы.
— Если бы я могла чем-то помочь… — Искренне воскликнула Сэди.
— Мне никто не может помочь, — ее голос задрожал от ярости и смущения. — Рэнд Логан не остановится ни перед чем, чтобы добиться желаемого. — Ее тело служило доказательством. Она жарко покраснела, живо и с убийственной ясностью вспомнив все, что он сделал с ней.
— Может, тебе поговорить с преподобным Мюллером? — предложила Сэди. Она не могла не заметить, какими алыми стали щеки Клэр, но решила не докапываться до причины. — Он может что-нибудь придумать.
— Нет, — покачала головой Клэр, уголки ее рта изогнулись в горькой улыбке. — Хороший священник не одобрит моих намерений. Церковь не приветствует разводов.
— Развод? Ты хочешь развода? — потрясенно повторила Сэди. — О Клэр! Не собираешься же ты сказать…
— Собираюсь. Я была дурой, Сэди. Маленькой трусихой, мне надо было сделать это нескольколет назад. Я бы сделала, если бы не отец, он даже подобной мысли не допускал. Но отца больше нет, он умер и не может мне помешать избавиться от мужа, который мне совершенно не нужен.
В ее памяти снова всплыло недавнее, когда Рэнд овладел ею и чему она не могла противостоять. Но сейчас Клэр говорила то, что думала. Она никогда не простит ему. И никогда не простит себе. «Ты постелила постель, и тебе придется в нее лечь» — гласит старая пословица. В этом вся проблема. Она не хотела ложиться в эту постель…
— Ты думаешь, мистер Логан согласится на развод? — спросила Сэди, прерывая ее раздумья.
— А мне не нужно его согласие. — Она вернулась к столу, села, упрямо вскинув подбородок. — В любом случае я не стану его спрашивать. Я ничего не могу сделать, пока он не закончит расследование, но, как только он завершит его, я разузнаю, как это делается. Один старый друг отца, специалист по разводам, живет в Далласе. Я уверена, он мне не откажет.
— Должно быть, это не так-то просто. — Сэди задумчиво нахмурилась. — Вы оба женаты официально и по всем правилам.
— Но Рэнд Логан оставил меня в первую брачную ночь, несколько лет я ничего о нем не слышала. Ради Бога, какое имеет значение, произнес ли священник над нами несколько слов?
— Но Логан вернулся.
— Да. Только не из-за меня.
— А разве ты не можешь просто аннулировать брак? — спросила Сэди. — Я не слишком хорошо знаю законы, но, мне кажется, церковь согласна с тем, что женщина не может быть замужем только формально.
Сэди удивилась, когда предательская краска залила нежные щеки Клэр, а еще больше ее словам:
— Об аннулировании не может быть и речи.
— О, понятно. — Отведя взгляд, Сэди смутилась, не зная, что сказать.
Но сверху раздался голос Хармони:
— Мама, я не могу расстегнуть платье.
— В общем, я… Я лучше пойду наверх, — проговорила Сэди и извиняющимся взглядом посмотрела на Клэр. — Я могу вернуться, если хочешь поговорить. Я не очень-то умею давать советы, но умею слушать, иногда это помогает.
— Нет, все в порядке, — торопливо отказалась Клэр. Она и так слишком много наговорила. — Я должна разобраться сама. — Она посмотрела вслед хорошенькой вдове. — Сэди! — неожиданно окликнула она.
— Да?
— Преподобный Мюллер очень хороший человек.
— Да. Хороший, — тихо подтвердила Сэди. Ее глаза наполнились печалью. — Но все хорошее, что есть в мире, не может сделать всех счастливыми…
Клэр взяла лампу и поднялась по лестнице в свою спальню. Она нахмурилась, увидев трещину на деревянной коробке двери. Еще одно напоминание о непростительном поведении Рэнда.
Тихо закрыв за собой дверь, она погасила лампу и забралась под одеяло. Клэр закрыла глаза, прислушиваясь к ветерку, шуршащему в листве деревьев, к мычанию коров, стрекоту цикад. Но ничто не приносило покоя. Внутренний хаос не улегся. Воспоминания о поцелуях Рэнда, о его ласках, жарких и нежных, не шли из головы.
Она откинула одеяло, соскользнула с кровати, босиком подошла к окну и подняла руку к высокому воротничку ночной рубашки, с тревогой вглядываясь в сторону барака. Она едва различала его в темноте.
Выразительно вздохнув, она сложила руки на груди и попыталась, хотя и безуспешно, выбросить из головы воспоминание о том, как заныло сердце от его признания в любви.
