медведь привиделся?
Следователь не жалел Ульяну, это чувствовалось. Похоже, он был из тех, кто считает, что жертва сама виновата. Вскружила голову бедняге, затянула в лес, а потом решила вильнуть хвостом. Вот и получила! Возможно, он и вовсе попытался бы обвинить Ульяну в нападении на Кирилла, если бы травмы Кирилла допускали такую возможность.
Ира тоже поняла, что ни к чему хорошему эта беседа больше не приведет. Она велела:
– Если вопросов по существу больше нет, выйдите отсюда. Все. Нам с Улей необходимо побыть наедине!
Ира могла быть властной, когда хотела. Обычно она отличалась жизнерадостностью, вечно смеялась и казалась несерьезной. Но в такие моменты она мигом перевоплощалась в настоящую маму-львицу, Никита еще в детстве это усвоил.
Следователь вышел, и Никита тоже. Ему хотелось извиниться перед сестрой, объяснить, что он никогда не оставил бы ее, если бы знал, что такое возможно. Но для этого еще будет время, а сейчас Ульяне слишком плохо. Ира права, ей лучше пока не видеть мужчин.
Покидая палату, следователь проворчал себе под нос:
– Нажил парень себе проблем… Молодежь!
Прекрасный подход! Похоже, истинную жертву полицейский видел все-таки в Кирилле, которого теперь придется спасать от проблем с судебной системой. А Ульяна – ну что она? Что ей будет? Не сломалась бы от изнасилования! Если бы Кирилла не остановили и все случилось, возможно, он и вовсе остался бы безнаказанным.
Да, физически Ульяна пострадала меньше, и то по прихоти судьбы. А вот морально… Она всегда была нервной и задерганной, Никита прекрасно знал это. Ей еще долго придется учиться доверию после такого!
И все же шанс на восстановление у нее есть. Благодаря незнакомцу, которого никто не видел.
Следователь поспешил уйти. Скорее всего, он перестанет думать об Ульяне, как только сядет в машину, и вспомнит о ней, когда нужно будет заполнять документы. Так что на эту грань справедливости надеяться не приходилось.
Никита подошел к Грише, который тоже остался один. Приемный отец стоял у окна и смотрел на огни города. Внешне он казался совершенно спокойным, однако от Никиты не укрылось то, с какой силой его пальцы сжимали подоконник.
– Я не знал, что так будет, – тихо сказал Никита.
Может, и не следовало делать на этом акцент, но иначе он не мог. Чувство вины кружило над ним, как хищная птица, и отказывалось оставлять его в покое.
Гриша не обернулся к нему, но ответил сразу.
– Забудь об этом, сын. Я боюсь ляпнуть лишнего, потому что мне хочется кого-то обвинить. Я прекрасно знаю, что ты ничего не изменил бы.
– Я был уверен, что она в безопасности!
– И это я знаю. Поверь мне, я уже десять раз подумал о том, как я поступил бы на твоем месте. Все было бы точно так же, Ник! Я понимаю, почему ты доверял Кириллу. Невозможно во всех подозревать такую гниль…
А ведь он даже не знал, что Ульяна будет с Кириллом! Но Гриша прав, нет смысла снова и снова возвращаться к этому.
– Что с Кириллом? – спросил Никита.
– Состояние стабильно тяжелое, но угрозы для жизни нет. Пока его держат в реанимации, только это скорее подстраховка.
Стабильно тяжелое? Реанимация? Вот к такому Никита оказался не готов. Все это время он беспокоился об Ульяне и злился на Кирилла. Ему казалось, что тот просто получил по голове, пройдет! Но, похоже, ему здорово досталось…
– Что именно с ним случилось?
– Множественные механические повреждения внутренних органов, – сухо, словно эти слова ничего не значили, ответил Гриша.
– Множественные повреждения… внутренних органов?
– Синяков и ссадин у него тоже хватает, пара костей сломана. Но все это было бы мелочью, если бы не внутренние травмы.
– Но чем они были нанесены?
– Крепкой острой веткой.
– Что?.. Это произошло так, как я думаю?..
Гриша наконец обернулся к нему. Лицо приемного отца было белее мела.
– Да, скорее всего, ты думаешь правильно. Но мы не будем это обсуждать. Тот, кто помог Ульяне… Я благодарен ему. Однако я подозреваю, что это не совсем здоровый психически человек – если судить по тому, что он сделал с Кириллом. Поэтому мы не будем его искать, пусть этим занимается полиция.
– Но они ведь не подозревают Улю, правда?
– Нет, Ульяну никто ни в чем не подозревает. Все травмы, полученные Кириллом, указывают на огромную физическую силу нападавшего. Ульяна не смогла бы сделать все это даже в состоянии аффекта. К тому же, ее слова о травме головы подтвердились. Медики уже сказали полиции, что Ульяна, скорее всего, действительно была без сознания, когда это происходило. Осталось только дождаться, пока Кирилл придет в себя, и выслушать его версию.
– Изнасилование он будет отрицать, – горько усмехнулся Никита.
– Это понятно. В ближайшее время нам всем будет трудно. И придется постараться, чтобы Ульяна справилась, потому что… да кому я рассказываю, ты же знаешь ее историю!
Он знал – как и все в семье. Ульяна всю жизнь с рождения мучилась от комплекса неполноценности из-за постоянных нападок матери. Та женщина даже уйти достойно не сумела, бросив на дочь такой ужас, как обнаружение тела.
Но теперь у Ульяны есть семья. Это все меняет, должно изменить!
– Она останется в больнице?
– Нет, – покачал головой Гриша. – Врачи уверены, что в этом нет необходимости. Ей пропишут лекарства, завтра мы свозим ее на осмотр, будем возить и дальше. Но ночевать ей сейчас лучше дома, если она сама к этому готова.
Не факт. Дома притаилось Существо. Оно вряд ли связано с тем, что случилось с Ульяной, но оно может воспользоваться этим. Оно мастерски ищет чужие слабости, чувствует их, использует без жалости. А Ульяна не сможет себя защитить или даже выдержать все это!
Значит, ответственность за нее ложилась на Никиту. Раз он не сумел спасти ее в лесу, он должен был уберечь ее хотя бы теперь.
Когда они вернулись домой и приемные родители отправились с Ульяной в ее комнату, он остался позади. Он дождался, пока они уйдут, и спустился в подвал.
Существо было там. Оно даже не притворялось, что читает или спит – знало, что на этот раз свидетелей не будет, не для кого устраивать шоу. Когда Никита вошел, свет был выключен, но оно сидело в инвалидном кресле посреди комнаты и наблюдало за входом.
Он давно уже надеялся понять, о чем думает Существо. Он и сейчас разглядывал его лицо в поисках ответа. Но оно, скрытое взлохмаченными черными прядями волос, казалось безжизненным манекеном, и лишь злобные черные глазки указывали, что в этом теле еще теплится жизнь.
– Ты уже знаешь, что случилось. Я не буду спрашивать, как ты узнаешь. Ты просто знаешь.
Существо не отреагировало, оно смотрело на него, не моргая. Он и не знал, что люди умеют так смотреть!
– Уле в ближайшее время понадобится помощь. Забота. Любовь. Все то, чего
