— Почему мы не можем уйти с этой поганой фермы? Боже, почему мы торчим здесь и не уходим к своим?
— Заткнись, Люджек, — приказал Дэмон рассеянно.
Конечно, они могли бы теперь попытаться пробраться к линии фронта, с башни их никто не обстреляет. Не глупо ли оборонять позицию, не имея для этого достаточных сил?
А что, если они задержатся с атакой? Если донесение о происшедшем не поступит в штаб их полка, а значит, в дивизию, корпус и армию? Тогда ведь рекомендации и приказы дивизии, полку и дивизионной артиллерии будут иными. Дэмон уже много раз убеждался, что в войне обе стороны ошибаются, опаздывают с решениями. И та сторона, которая действует быстрее и решительнее, командование которой реагирует на события правильно, оказывается в более выгодном положении.
Но какая реакция будет правильной в данном случае?
Дэмон не знал. Просто не знал, и все. Лучше, пожалуй, было бы окопаться снаружи. Окопаться, послать Гендерсона и Шильца подтащить сюда «шпандау» и как можно больше патронов к «маузеру». Надо было бы послать связного с донесением, но кого? У него и так только шесть человек. Связного могут перехватить, и человек пропадет без всякой пользы. Все казалось невероятно сложным, запутанным, угрожающим… У Дэмона возникло такое ощущение, как будто он находится на дырявой лодке в бескрайних просторах океана.
Снизу донесся повелительный голос Рейбайрна, скрип и шарканье ботинок. Дэмон с трудом поднялся на ноги и подошел к окну. Его снова охватил нервный озноб: сначала затряслись руки, потом дрожь быстро распространилась по всему телу. Он начал дрожать, как побитая собака. Дэмон со всей силой ухватился обеими руками за расщепленную доску в окне, надеясь остановить дрожание тела, но это не помогло. Крепко сжав пальцы рук в замок, он наклонился и посмотрел вниз. Рейбайрн и Гендерсон тщательно обыскивали пленных. Без оружия, ремней и касок немецкие солдаты казались жалкими, немощными, пристыженными. Они выглядели точно так же, как несколько часов назад выглядели Дев, Рейбайрн и Полетти. — Бедные ребята, — неожиданно сказал Брюстер, наблюдавший за пленными из соседнего окна. — Мы расправились с ними, как со стадом овец. Бедняги…
— А ты думаешь, они не сделали бы с нами то же самое? — спросил повернувшийся к нему Дэмон. — Очень уж быстро ты забыл, что было прошлой ночью.
— Нет, сержант, я не забыл, — возразил Брюстер удивительно твердым голосом, никак не вязавшимся с его распухшим, изуродованным лицом. — Я понимаю, что война есть война. Но…
— Никаких «но». Цель войны — убивать. Правильно? Уничтожай противника всем, чем можешь: разумным использованием сил, маневром, внезапностью. Такова цель этой игры. Мы воспользовались внезапностью. Так ведь?
— Так, сержант.
— Ну, и в чем же дело?
— Так-то оно так, но… — Брюстер махнул своей тонкой рукой в сторону пленных немцев во дворе, — но ведь многие из них ранены, некоторые серьезно. Мне кажется, мы должны…
— А разве Джейсон, Люджек и Бёрджес не ранены? Ранение может получить любой из нас. И у них тоже любой. Война — это тебе не увеселительная прогулка по лесу.
— В этом-то я убедился на своей шкуре…
— Вот и хорошо, что убедился.
Лихорадочная дрожь прекратилась. Этот обмен с Брюстером несколькими фразами вернул Дэмону решимость и настойчивость. Ему вспомнились оцепенен не от страха и позорное отступление прошлой ночью, и он решил, что больше такого допускать нельзя. Они заняли эту ферму в останутся здесь, чего бы это ни стоило. Им удалось овладеть таким объектом, который противник мог бы легко использовать в качестве укрепленного пункта. Захватив ферму, Дэмон нанес противнику существенные потери. Этот результат сам по себе уже оправдывает затраченные усилия. Но это далеко еще не все. Они останутся здесь и будут вести огонь по возможным целям до тех пор, пока живы, пока их не захватят в плен или пока не подойдут свои. Они обязаны так поступить хотя бы для того, чтобы отомстить за смерть Старки, Дэвиса и многих других.
Дэмон приступил к активным действиям. Всех пленных немцев отправили в сарай и рассадили на полу; двум немецким санитарам Дэмон приказал перевязать раненых, а Бёрджесу — бдительно охранять всю эту группу. Шильцу и Гендерсону он поручил принести «шпандау» и патроны для «маузера». Затем Дэмон так составил очередь по рытию одиночных окопов на участке между двумя домами, чтобы постоянно работали по два человека. Первый окоп он вырыл сам, воспользовавшись для этого немецкой саперной лопаткой. Через полчаса он снова поднялся в башню и внимательно все вокруг осмотрел в бинокль.
С юга и запада доносился треск винтовочной и пулеметной стрельбы. Дэмон сообщил об этом Девлину и расставил всех по местам. Через несколько минут на вершине холма показались спешившие в направлении фермы небольшие группы солдат. Эта были в беспорядке отступавшие немцы. Дэмон позволил двум небольшим группам подойти к домам как можно ближе и лишь тогда открыл по ним огонь. Сначала они, видимо, подумали, что их обстреливают по ошибке свои, и поэтому упорно пытались передать на ферму какие-то сигналы, но вскоре поняли свою ошибку, и те, кто еще уцелел, предприняли попытку спастись бегством. Теперь немецкие солдаты начали стремительно отступать через лес в северном направлении, многие из них бежали, пока хватало сил. Дэмон и Брюстер перетащили пулемет к восточной стене и начали устанавливать его так, чтобы можно было вести по отступающему противнику беспокоящий огонь. В этот момент раздался возбужденный голос Рейбайрна:
— Сюда идет кавалерия!
Подняв голову от пулемета, Дэмон увидел, как на вершине холма один за другим появляются колышущиеся ряды солдат в форме цвета хаки, в ковшеобразных касках, с длинными винтовками. Дэмон вздохнул с облегчением.
— Я уж думал, что никогда не увижу их! — радостно воскликнул Брюстер. — Смотрите, как они красиво скачут…
По стене над их головами неожиданно забарабанили пули. Все инстинктивно, как по команде, пригнулись к полу.
— Они стреляют сюда! — закричал Рейбайрн. — Вот дураки-то!
Дэмон схватил винтовку, подбежал к окну и несколько раз сильно ударил прикладом по раме с жалюзи. Рама прогнулась, затрещала, потом неожиданно отделилась и полетела вниз. В башню ворвался яркий солнечный свет. Дэмон бросил взгляд на колышущиеся ряды всадников — расстояние до них значительно сократилось, можно было ясно различить пулеметные очереди «шоша»: оранжевые трассы пуль рассекали безветренный летний воздух.
— Прекратите огонь! — закричал Дэмон во всю мощь своих легких. — Ради бога, прекратите огонь!
Но американцы либо не видели Дэмона, либо не обратили на него никакого внимания. Кто-то настойчиво давил на плечо Дэмона, пытаясь осадить его вниз. Дэмон сдернул с головы каску и подбросил ее из окна вверх. Она полетела, на какой-то миг повисла в воздухе, потом упала вниз на пшеничное поле. Еще одна серия пуль прошила каменную стену ниже того места, где стоял Дэмон. Он резко повернулся кругом, жадно ища взглядом подходящий предмет, увидел под Люджеком одеяло и стремительно выдернул его. Люджек закричал от боли. Положив обе руки на плечи Дэмона, Брюстер пытался осадить его на пол, приговаривая: «Ложись, сержант, ложись!» Дэмон отстранил Брюстера, скользнул к тому же окну, выкинул из него грязное запятнанное кровью одеяло и, размахивая им вверх и вниз, закричал:
— Стой! Остановитесь! Не стреляйте!
Пулемет замолк. Американские кавалеристы перевалили через холмы и, потрясая оружием, неслись теперь вниз по склону через пшеничное поле. Веселый звон снаряжения всадников никак не вязался с мрачными хлопками винтовочных выстрелов и стрекотом пулеметных очередей. Дэмон отступил от окна и с облегчением вытер потное лицо. Со двора фермы донесся стук подбитых гвоздями ботинок о булыжник и веселый гул голосов. Высунувшись из окна, Рейбайрн энергично махал рукой и кричал во весь голос:
— Эй вы, гладиаторы, где же вы так долго пропадали, черти вас разбери? Залезайте-ка в наш форт!
Дэмон нагнулся к непрерывно стонавшему Люджеку.
— Потерпи, потерпи, — сказал он, похлопав его по плечу, — сейчас сюда придут наши и заберут тебя.
— Я-то ладно, а вот он, как с ним? — простонал Люджек, показывая рукой на лежавшего рядом Джейсона.
Дэмон посмотрел на Джейсона. Тот лежал на боку, все его тело странно дергалось, вытянутая рука конвульсивно двигалась по полу то в одну, то в другую сторону. Дэмон подошел к нему и с ужасом отшатнулся: воротник и верхняя часть рубашки бедняги были пропитаны алой кровью, глаза закатились. Его тело судорожно дергалось, лицо побелело как полотно.
— Что с ним случилось? — недоуменно спросил Дэмон.
— Не знаю, не знаю! — истерично ответил Люджек. — Это произошло в тот момент, когда ты побежал к окну с моим одеялом… Ты убийца! — завизжал Люджек. — Ты проклятый безжалостный мясник! Ты всех нас погубишь, мы для тебя ничего не стоим…
