– Конечно! – тряхнула я головой и направилась к двери, размышляя о загадочной напасти, передающейся всем девицам Фаллон из поколения в поколение, наравне с другими наследственными качествами. Если бы ученым удалось открыть ген «тефлоновой вагины», это многое бы объяснило.
Карты сдавал Йен. Мы играли в блэкджек. У меня было шестнадцать очков, у Йена – четырнадцать.
– Еще карту! – потребовала я.
Йен метнул карту на стол. Пятерка червей.
– Ура! – завопила я, радостно захлопав в ладоши. Было два пополудни, но, как и предсказывал Йен, маленький сорванец еще не появился на свет. Мать Бьюджи и Дэви находились в больничной палате. Мы с Йеном резались в коридоре в карты.
– Не спеши ликовать, – охладил мой пыл Йен, вскинув руку. – Посмотрим еще, что выпадет мне.
– Ты все равно не наберешь «двадцать одно», – с Усмешкой ответила я, предвкушая верный выигрыш.
– Как ты можешь быть в этом уверена? – возразил он, постукивая пальцами по рубашке верхней карты в колоде.
– А какие у тебя шансы?
– Не знаю, но все-таки попытаю удачи.
– Бесполезно! – покачала я головой.
– Поглядим! – Йен открыл карту и метнул ее на стол. Я взглянула на нее и вскричала:
– Ты шулер! – Ему выпала семерка треф. Он выиграл.
– Разумеется, нет! И не пытайся увильнуть от расплаты.
– Хорошо, – вздохнула я. – Уговор есть уговор. Говори свое желание!
Йен постучал носком ботинка по полу, задумчиво глядя в потолок, и объявил:
– Расскажи мне о ваших с Питером отношениях.
– Зачем тебе это надо?
– Должен признаться, что я крайне любопытен. – Йен положил колоду на стол. – Я же писатель.
Он был прав, и я была вынуждена сдаться.
– Хорошо. Но только это длинная история. Так что я схожу раздобуду кофе. А ты усаживайся поудобнее.
– Ты хотя бы отдаешь себе отчет в том, что твоя идея «тефлоновой вагины» – сущий вздор, игра больного воображения?
Йен выбросил пустой стаканчик из-под кофе в мусорную корзину и, вытянув ноги, снова откинулся на спинку продавленного кожаного дивана. Мы с ним выпили уже по три стаканчика. Я говорила почти без умолку полтора часа и успела выложить ему без утайки всю нашу с Питером историю, со дня знакомства, состоявшегося три года назад, и до спектакля, разыгравшегося в моей квартирке в Трули за считанные минуты до прихода Йена, с которым у меня было назначено свидание.
– Это вовсе не вздор! – стояла на своем я. – По-моему, все дело в каком-то химическом веществе, вроде феромонов...
– А по-моему, твоей вины здесь нет! – заявил Йен. – Подумай сама. Питер оставил тебе прощальное послание на титульном листе своей книги. Случайно ли это? Мне кажется, что он законченный эгоист, думающий только о себе. И внезапная смена его настроения вызвана только его личностными проблемами. Возможно, он страдает комплексом неудачника.
– Нельзя ли попроще? – спросила я.
– Хорошо. Как известно, мужчины, чрезмерно озабоченные собственной персоной, не становятся другими в одночасье. Тебе следовало бы приглядеться к Питеру получше и хорошенько подумать, стоит ли связывать свою судьбу с таким человеком. А ты легкомысленно надеялась, очевидно, что ради тебя он вдруг полностью изменится. Пойми меня правильно, я вовсе не хочу сказать, что ты того не стоишь!
– Я так и не думаю, – сказала я, хотя, по правде говоря, именно так и подумала. – Значит, по-твоему, люди не способны меняться?
– Я допускаю, что такое возможно, но, к сожалению, в жизни подобные метаморфозы случаются крайне редко. Однако дело не в этом, важно совсем другое – хочешь ли ты рисковать?
Йен вперил в меня проницательный взгляд своих карих глаз, явно требуя немедленного ответа. Я уже раскрыла рот, но ответить не успела – меня кто-то окликнул . Оглянувшись, я увидела папашу Бьюджи, Бью Старшего, бегущего ко мне по коридору. Его лицо приобрело кирпичный цвет, такой же, как и остатки волос на его лысой голове.
– Порция! – воскликнул он, обняв меня. – Рад тебя видеть. Где моя малышка?
– У нее продолжаются схватки, – объяснила я.
– Ну как она? Как моя малышка?
– Пока нормально, – ответила я с улыбкой. – Ждем заключительного акта.
– Я вылетел из Атланты первым же рейсом, как только мне позвонила мама Бьюджи. Разве мог я пропустить день рождения своего внука? – Он лукаво подмигнул мне, посмотрел на Йена и представился, протянув ему руку: – Бью Майлс. Я назвал свою дочь своим именем, внеся некоторое дополнение с учетом разницы полов. Так она стала Бью Младшей, или просто Бьюджи.
– Да вы, оказывается, большой оригинал! – улыбнулся Йен, пожимая ему руку. – Приятно познакомиться! Йен Беккет, друг Порции.
– Ба! Какая честь! Вы тот самый писатель, который пишет увлекательные шпионские романы? Наслышан, наслышан...
Йен скромно кивнул, тщетно пытаясь высвободить из клешни Бью свою руку. Лица обоих побагровели от натуги.
– Вы непременно должны как-нибудь отужинать у меня! – воскликнул Бью. – Я представлю вас своему семейству, включая малышку.
Он неохотно отпустил руку Йена. Тот облегченно вздохнул, покосился на меня и ответил:
– Для меня это большая честь, мистер Майлс. Благодарю вас.
– Зовите меня просто Бью! Вы же друг Порции! Бью по-свойски подмигнул мне, и я густо покраснела.
У меня за спиной послышался звук чьих-то торопливых шагов. Мы все посмотрели в конец коридора и увидели красного и улыбающегося Дэви.
– Мальчик! – крикнул он, подбегая к нам.
Еще не меньше часа нам пришлось ждать, пока Бьюджи и ребенка разместят в отдельной палате. Счастливая мама выглядела чудесно. Лицо ее светилось радостью. Укутанный в пеленки малыш спал в прозрачной пластмассовой люльке рядом с кроватью матери. Его дедушка и бабушка держались за руки, стоя чуть поодаль. Дэви не сводил со своего сына влюбленных глаз, сидя на краю кровати.
– Я подожду тебя в приемной, поздравь от меня Бьюджи, – шепнул Йен, пожав мне руку.
Когда дверь за ним закрылась, Бьюджи улыбнулась и сказала:
– Подойди поближе к малышу, Порция! Посмотри, какой он красавец!
Я приблизилась к люльке и посмотрела на морщинистое розовое личико новорожденного. Оно напоминало мордочку щенка мопса, но все равно показалось мне прелестным.
– Я горжусь тобой, дочка! – сказал Бью Старший и, подойдя к Бьюджи, поцеловал ее в лоб. На глазах у него выступили слезы. – Теперь у меня есть внук!
От избытка чувств я тоже прослезилась.
– Хотя бы ты не плакала, – пробурчал Дэви, обняв меня рукой за плечи.
Я вытерла щеки тыльной стороной ладони и шмыгнула носом. Изобразить на лице улыбку у меня не получилось. Наклонившись к Бьюджи, я поцеловала ее в щеку и сказала:
