на материальное оружие, а я нахожусь в бронированной машине… Но вредить им как-либо я не стал, само собой, а просто развеял псов когда мы отъехали на небольшое расстояние.
После чего пристегнулся и положил трость на заднее сиденье. В очередной раз широко зевнув, я на секунду закрыл глаза…
***
— Приехали, Марк Васильевич. Просыпайтесь.
Нехотя подняв веки, я сонно посмотрел в окно. Ощущение было, как будто мы никуда и не ехали, а просто телепортировались — настолько резко для меня сменилась территория вокруг, словно по щелчку мыши сменили слайд на презентации, или кадр в фильме.
Глубоко вдохнув, я потянулся.
— Спасибо, что подвёз.
— Это моя работа.
— Знаю, просто мы гоняем тебя весь день. Ещё и с риском для жизни.
Антон пожал плечами.
— Именно за это мне и платят так много. Не заморачивайтесь.
Кивнув, я взял трость и вышел из машины. На улице стало ещё немного темнее, и потихоньку начали загораться садовые фонари, стоящие вдоль дорожки к особняку. Небо плотно затянуло облаками, и потихоньку начал накрапывать небольшой дождь.
Хмурая погода просто идеально дополняла мою подавленную усталость и равнодушие ко всему. В дом мне идти не хотелось, а было желание просто раздобыть где-нибудь зонт и сесть на лавочку, чтобы, закрыв глаза, наслаждаться стуком капель по плотной ткани.
Но это была лишь мимолётная слабость, и я это понимал, поэтому совсем скоро уже снимал обувь в прихожей.
— Марк Васильевич, Евгений Петрович попросил, чтобы вы поднялись к нему как только придёте.
— Знаю, Альфред, спасибо.
Тем не менее, зайти в свою комнату мне надо было, просто чтобы умыться и немного привести себя в порядок. Сразу после этого, я направился по слегка мрачноватым готическим коридорам прямиком в кабинет.
***
— Ну давай, Марк, рассказывай.
Евгений Петрович сидел за рабочим столом, скрестив пальцы у подбородка и внимательно глядя прямо на меня, сидящего в его кабинете на гостевом диване.
— Да вы, в принципе, и так всё знаете… У той женщины были черви, как и предполагалось. Я их сжёг эфиром. Как сказала её дочь, они подцепили эту дрянь в Бардене.
— Далековато отсюда.
— Как я понял, они занимаются поиском древних артефактов.
Мужчина задумчиво помолчал, после чего слегка кивнул.
— Допустим, это возможно. Но чёрт с ними. Меня больше интересует момент после убийства бандитов. Я уже расспросил Антона и Рину, теперь хочу послушать тебя.
Ну, само собой. И разговор пойдёт явно о моём решении поехать в больницу, поэтому можно не строить из себя дурака и перейти сразу к этой теме.
— Евгений Петрович, ну не мог я повернуть обратно. Как вы себе это представляете? Я всучиваю мешок с золотом девушке в руки, вышвыриваю её из машины и мы уезжаем?
— Ты утрируешь. Но да, примерно так и надо было сделать.
— Но это же максимально неправильно. От этого поступка просто разит гнилью. Я дал слово, взял плату, а затем, из-за своих проблем, бросил больную умирать! Тем более, что там бы заразилась и вся больница!
— Марк. Я знаю тебя далеко не первый день. — Евгений Петрович пристально смотрел мне прямо в глаза, буквально не мигая. — Не пытайся меня убедить, что тебя так уж сильно волновала чужая жизнь.
— В контексте данного мною слова — волновала!
— Слово… Марк, без помощи извне, ты там умирал в ста случаях из ста.
— И что? Охота на отступников постоянно связана с риском и смертью. Но мы же не отказываемся от неё?
— Вижу, мои слова про явную гибель ты даже не отрицаешь. То есть, никакого плана на случай нападения клана у тебя не было, верно?
Я промолчал.
— Марк, а теперь скажи мне, пожалуйста, одну вещь. Кто ты?
— Адепт.
— Уверен? У адептов нет какого-то идиотского кодекса чести и патологической верности данному слову. Зато всё это присутствует у дегенератов, возомнивших себя героями-одиночками!
— Это не…
— Вот я просто понять не могу, ты чем вообще думал? Ты понимаешь, что не будь у меня связей с одним из кланов, мы либо уже хоронили бы твой растерзанный труп, либо всем родом попытались встать на твою защиту! И, ВПОЛНЕ ВОЗМОЖНО, ПОЛЕГЛИ БЫ ТАМ! НА РОВНОМ МЕСТЕ, ПРОСТО ИЗ-ЗА ТОГО ЧТО У ТЕБЯ ВЗЫГРАЛА КАКАЯ-ТО ЧЕСТЬ, ИЛИ Я НЕ ЗНАЮ ЧТО! ТЫ ДЕБИЛ, МАРК, ОТВЕТЬ МНЕ?!
—…
— У ОДНОЙ ДУРЫ ЖАЖДА СПРАВЕДЛИВОСТИ, ГОЛОВОЙ ВООБЩЕ НЕ ДУМАЕТ, У ВТОРОГО ИДИОТА ГЕРОИЗМ В ЖОПЕ ИГРАЕТ! СЛОВО ОН НАРУШИТЬ НЕ МОЖЕТ! ТЕБЕ СЕМНАДЦАТЬ ЛЕТ, ПОРА БЫ УЖЕ СНЯТЬ РОЗОВЫЕ ОЧКИ И АДЕКВАТНО ВОСПРИНИМАТЬ РЕАЛЬНОСТЬ!
Глава глубоко вдохнул, переводя дух.
— Да, адепт не должен бояться смерти. Иначе попросту не сможет бороться с отступниками, даже с сопротивлением от наших паразитов, нежить сведёт нас с ума. НО Я НЕ ПРИПОМНЮ, ЧТОБЫ ТЕБЯ УЧИЛИ РАЗБРАСЫВАТЬСЯ СВОЕЙ ЖИЗНЬЮ, СЛОВНО ЭТО КАКАЯ-ТО ДЕШЁВКА!
Евгений Петрович шарахнул по столу кулаком, после чего на некоторое время замолчал, сверля меня взглядом. Я тоже молчал. Ну а что тут сказать? Глава прав, я не один. И должен думать не только о своих принципах, но и о связанных со мной людях, которые мне небезразличны. О том, как мои действия могут отразиться на них.
И пусть я не согласен насчёт «разбрасываться жизнью». Если бы я действительно был одиночкой, то ничего неправильного в моих действиях нет. Но конкретно в этой ситуации я, очевидно, совершил ошибку. Явно надо было переступить через себя, и пусть поступить как подонок, но не рисковать жизнями близких.
— В общем так, Марк. Первый и последний раз говорю — выбивай из своей головы всю эту дурь. Борьба с отступниками — это всего лишь работа. Которая всегда стоит ниже чем наши жизни. Да, для нежити — это наша миссия, наше призвание. Но надо понимать, что и мы для них никто, всего лишь инструмент, скальпель, которым они отрезают поражённые части своего тела. Им плевать на нас по большому счёту, сломаемся, умрём — они всегда найдут себе новых людей…
Мужчина резко осёкся, скривившись и начав массировать виски. Но совсем скоро он продолжил:
— В общем, заданий ты никаких не берёшь до октября, пока тебя департамент не припашет. Ясно?
— Да.
— Костюм твой нашли и привели в порядок, завтра в нём пойдёшь на приём. Свободен.
— Евгений Петрович… Там ещё такой момент… Тот клан потребовал
