Роддом находился на юго-западе, в районе новостроек. Операция обещала быть тривиальной — опять младенец, опять прямо в палате. Шорохов уже раздумывал, не поздновато ли он едет, — гораздо легче было повторить шаблонный фокус с обратной подменой, чтобы нарушитель не только все исправил, но и попал в руки оперотряда удовлетворенным.
«Сейчас определимся», — решил Олег, подходя к синему панельному корпусу.
У подъезда курили несколько издерганных папаш, чуть в стороне разгуливала девушка лет двадцати, без всякого намека на живот. На маленьком асфальтированном пятачке, между «восьмеркой» и тридцать первой «Волгой», стоял затрапезный милицейский «уазик».
Олег поднялся на низкое крыльцо, и девушка уверенно двинулась в его сторону. Он из вежливости приостановился, хотя и понял, что девица обозналась. Семнадцатилетний Шорохов чудил, конечно, но не до такой же степени. Да и не похож был Олег на того юношу. Сколько лет уже минуло…
— Простите… — обратилась к нему незнакомка. — Сигаретки не найдется?
Олег покосился на мужиков — смолили все до единого. Или у них самокрутки?… В любом случае, отлавливать прохожих, когда рядом столько народа, было нерационально.
Шорохов протянул девице открытую пачку «Кента».
— Вообще-то я не курю… — призналась она.
— Нетрудно догадаться.
— Давайте отойдем… — Девушка сделала пару шагов к перилам.
«Странное место для знакомств, — отметил Олег. — У нее, наверно, семеро по лавкам, вот и намекает… Или попытается заболтать, пока нарушитель не закончит с подменой. Очень глупо…»
— Давно мечтала взять у вас автограф… — Она порывисто развернулась к Олегу. Личико у нее при ближайшем рассмотрении оказалось ничего так, симпатичненькое.
— Н-да?… — обронил Шорохов. — Вы меня с кем-то перепутали.
Он собрался уйти, но девушка схватила его за локоть.
— Вас нельзя ни с кем спутать, Шорох. Я вас по глазам узнала. У вас взгляд… несчастный. Такого ни у кого нет.
— Н-да?… — повторил Олег, уже без сарказма.
Он посмотрелся в темную стеклянную панель рядом с дверью — взгляд был вроде нормальный. Как всегда.
— Я знаю, вы заняты, у вас же задание… — сказала незнакомка. — Я потому сюда и прибыла, что вас здесь можно поймать. Позже вы станете недоступны, а пока…
— Пока еще я доступен, — согласился Олег.
— Ой, нет!.. Я не то имела в виду! Я вовсе не считаю вас легкомысленным или распущенным…
— Спасибо… — Олег подумал, что, имей он такую возможность, распустился бы непременно.
Девица, продолжая теребить его за рукав, заговорила вдруг быстро и сбивчиво:
— Вы мой герой, Шорох! Я с самого детства… У меня над кроватью ваша фотография с первого класса висела. Знаете, чего мне это стоило? Это перемещение… Вы же выкроите для меня минутку? Полчасика хотя бы… Я понимаю, важное задание… Но они у вас все важные! А минуток — их же много, и можно будет вернуться сюда опять. А у меня… Только раз в жизни!
Она все не выпускала его руки, и Олегу такое внимание было… не то чтобы приятно… он просто растекался от блаженства. Однако чем дольше он слушал, тем меньше ему нравились эта беседа и эта поклонница.
— Если вам автограф, давайте я подпишу что-нибудь, — неловко предложил Шорохов.
— Ну, автограф — это не совсем то, что я собиралась… — Девушка погладила его локоть. Можно было подумать, что она стесняется, но Олег понял, что поклонница элементарно боится его обидеть. Она приподнялась на цыпочки и, приблизив губы к его уху, прошептала: — Я хочу вас, Шорох!
Он глупо засмеялся.
— Ты откуда такая скорая? Из какого века?
— Вы не пожалеете, Шорох! — заявила фанатка во весь голос. — Один разик!.. От вас же не убудет, правильно? А мне это такое…
— Совсем очумели в своем будущем… — пробормотал он. — Иди домой, овца! Еще раз тут объявишься — сдам как нарушителя.
Томящиеся у входа мужики сути разговора не уловили, но на Олега посмотрели с неодобрением.
Он отнял руку и, оттолкнув девицу, рванул дверь.
До вторжения оставалось минуты две, и он вряд ли успел бы поучаствовать даже в качестве зрителя. Шорохов бежал по длинному коридору и заранее прикидывал, где удобней перенестись назад.
Детская палата находилась на втором этаже — лифтом было бы хлопотно, и Олег повернул к лестнице. На площадке, как выяснилось, его тоже ждали — правда, уже не девушка. Молодой сержант, с усами и в бронежилете. Автомата при нем не было — только дубинка.
Увидев Шорохова, милиционер оживился и выставил палку вперед.
— Документики… — меланхолично произнес он. — С какой целью?… Рожаем?…
Олег вручил ему свой паспорт и терпеливо вздохнул. Все равно уже опоздал.
Сержант, едва взглянув на фотографию, опустил паспорт в карман броника и приглашающе взмахнул дубинкой.
— Пройдемте…
— Что-то не так?
— Обычная формальность, не расстраивайтесь.
— А чего мне расстраиваться-то? — зло улыбнулся Шорохов. — У меня тут жена… а вы меня неизвестно на сколько!..
— Проверим, и все.
Сержант взял его за локоть — как фанатка, только потверже, — и направил обратно. Бодаться с милицией инструкция строго запрещала, да Олегу не сильно-то и хотелось. Ему было даже интересно, что сделают в отделении, когда наткнутся на фээсбэшный гриф. Лопатин сулил кучу извинений и доставку в любой конец города.
«Козел» у роддома стоял не зря — это Шорохов почуял сразу, как только вышел на улицу. Задняя дверь в машине распахнулась, и оттуда вылетел окурок. Сержант подтолкнул Олега к «уазику».
Шальная поклонница уже куда-то исчезла; папаши по-прежнему стояли на крыльце и с любопытством наблюдали за Олегом. Тот, сам немало заинтригованный, забрался в машину.
Внутри сидел мужчина — в возрасте, но не старый, сухощавый, но не худой. С доброжелательным лицом и холеными ногтями. На нем был китель с погонами подполковника, и погоны смотрелись нормально, однако фуражка ему шла, как почетному члену гей-клуба. То есть в принципе шла, но не так, как надо.
Водитель, тоже сержант, вылез покурить.
— Здравствуйте, Шорох, — сказал подполковник. — Моя фамилия Федяченко, и я представляю интересы одного человека… Очень серьезного человека… Подальше! — крикнул он подчиненным и вновь обернулся к Олегу. — От подписи моего доверителя зависит половина всей вашей Службы и уж точно те, кого вы знаете, Шорох. Включая вас самих.
— Подпись… — Олег зевнул. — У меня действительно в будущем фанатки заведутся?
— Если только после смерти. Раньше вас не рассекречивают.
— Значит, не доживу, — констатировал он. — А девка-то ваша была… Ну, от пряника я отказался. Теперь что?… Кнут?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
